Иероглиф «Измена» - Надежда Первухина

– Цюнсан?

– Да, так звали ту фею. Представь, она хотела с помощью господина Яна захватить Яшмовый Престол! По заслугам своим она и понесла наказание!

– Матушка, какие вы чудеса рассказываете.

– Да, то были чудесные времена. Неспокойные, но чудесные… Так вот, милая, ты не страшись господина Яна, он человек, то есть оборотень, почтенный, как и его супруга. Она тоже оборотень, оборотень-лисица. Ох, какие чары она умеет творить, да простит ее Небесная Канцелярия!

– Матушка Бинь, а господин первый императорский каллиграф говорил, что в его поместье никто и не живет толком…

– Да, это так. Я сама удивилась, с чего это господин Ян решил побывать в поместье, он здесь появляется редко. Ты не волнуйся, я при случае расспрошу его обо всем. А ты и твой милый живите, будто ничего и не случилось. Никто вам вреда не нанесет.

– Но не обидит ли наше присутствие господина Яна? Не будем ли мы ему в тягость?

– Наоборот, он будет даже рад обществу. Тем более обществу молодых влюбленных.

…Однако, когда Юйлин, Ши Мин и господин Ян встретились в трапезной за общим столом, по выражению лица оборотня нельзя было прочесть, рад он нежданным гостям или нет. Во всяком случае, трапеза прошла в молчании, и лишь когда подали чай, господин Ян сказал, внимательно глядя на наших героев:

– Домоправительница сообщила мне, что вы появилась здесь благодаря стараниям моего брата.

– Да, это так, – поклонился Ши Мин. – Господин первый императорский каллиграф любезно позволил нам…

Пока Ши Мин говорил, Юйлин исподтишка (как и подобает воспитанной девице) бросала изучающие взгляды на господина Яна. Теперь он ничуть не напоминал оборотня. Облаченный в весьма роскошные одежды самых изысканных цветов, с причудливой прической и гладко выбритым лицом с матовой смуглой кожей, он мог бы оставить далеко позади многих красавцев, которых доводилось встречать Юйлин. А Ши Мин вообще не шел с ним ни в какое сравнение. Но самое странное было то, что внешностью господине Ян ничуть не напоминал своего младшего брата.

Они будто вишня и персик – разные, но по-своему прекрасные», – подумалось Юйлин, и она от смущения зарделась – не пристали благовоспитанной девице подобные мысли. А еще она краснела оттого, что Ши Мин рассказывал господину Яну их «любовную» историю. Юйлин совсем не хотелось изображать нареченную Ши Мина, но что поделаешь!

– Итак, вы влюбленные, которым родители мешают соединиться, – раздумчиво протянул Ян Синь. – И мой брат решил побыть для вас милостивым Небесным Чиновником.

– Именно так, – подтвердил Ши Мин.

– Никогда не замечал за своим братом склонности к благотворительности подобного рода, – заявил Ян Синь. – Но, впрочем, мы давно не виделись, он мог и измениться за это время…

– Вы тоже изменились, господин, – сказала прислуживающая за чаем Бинь. – Раньше вы в поместье редко появлялись и ненадолго.

Ян Синь усмехнулся:

– Что поделать! Поссорился с женой! Совсем замучила меня своими выкрутасами. Бросил все и приехал в родовое поместье, чтоб отдохнуть от женской болтовни хоть некоторое время. Вы, юный Ши Мин, не торопились бы со свадьбой. Вот, перед вами женатый человек, которому приходится иногда скрываться от любимой жены!

– Ай-яй-яй, господин Ян! – воскликнула домоправительница. – Грех какой! Ведь ссоры между супругами сильно прогневляют Небесную Канцелярию! Вы бы обошлись миром…

– С моей Сунюй не получается обойтись миром, – отшутился Ян Синь. – Такую лисицу, как она, никто не переговорит и не переспорит. Ты ей слово, она тебе двадцать, и все обидные донельзя! Нет, пусть уж поскучает без меня, глядишь, ее язвительность поубавится. Да и я от нее отдохну. Что погрустнели, влюбленные? Да, нежная страсть и семейная жизнь мало похожи: в нежной страсти двое стараются ничем не обижать друг друга, а в семейной жизни уже и не церемонятся. Особенно женщины!

– Неужели мы такие ужасные? – вырвалось у Юйлин против воли, и она звонко рассмеялась.

– Не все, не все, – тут же заверил ее Ян Синь и рассмеялся в ответ.

От Юйлин не ускользнуло, как ревниво поглядывает Ши Мин на Синя-старшего. Она рассердилась: да что он себе позволяет! Словно она и впрямь его невеста!

– Матушка Бинь, – обратилась она к домоправительнице, – не знаете ли вы, где поблизости есть храм монахов-лотосов?

– А зачем тебе монахи, чтущие Путь Лотоса? – удивилась женщина.

– Среди них есть гадатели и ясновидящие, – сказала Юйлин. – А нам с Ши Мином обязательно нужно спросить у гадателя насчет нашей будущей судьбы. И подходим ли мы друг другу.

– Так вы что же, – спросила домоправительница, – даже и не знаете своих гороскопов?

– Нет, конечно, – сказала Юйлин. – Ведь наши семьи во вражде, никто ни к кому не засылал сватов. Мы бежали, так ничего и не узнав…

Юйлин и сама не знала, зачем ей приспичило столько врать. Уж Ши Мин скорчил ей по этому поводу неприятную гримасу, а Юйлин будто кто тянул за язык!

– Ни к чему звать монаха-лотоса, если вы хотите узнать, подходите ли друг другу, – подал голос Ян Синь и отпил свежего чая. – Мы, оборотни, не хуже этих гадателей умеем провидеть будущее, а также узнавать, кто из людей кому подходит. Так что, если угодно, я погадаю вам нынче же вечером. А то, не приведи Небесная Канцелярия, вы, дорогой Ши Мин, получите вместо кроткой супруги нарумяненного тигра!

Юйлин снова рассмеялась – представила нарумяненного тигра. А Ши Мин сказал:

– Да я и без гаданий привязан к своей дорогой Юйлин. Не надо мне гадать.

– Ну как угодно…

– Мне, мне погадайте! – все еще смеясь, воскликнула Юйлин. – Я хочу быть нарумяненным тигром!

– Как скажете, госпожа тигрица, – шутливо поклонился ей господин Ян Синь.

И вот вечером, когда на небе взошли созвездия Ковша и Пахаря, господин Ян Синь в малой зале разложил перед алтарем предков все, что нужно для гадания: свечи, жертвенную бумагу и зерно, жаровню и старую, пожелтевшую от времени баранью лопатку. Юйлин с любопытством наблюдала за всеми его действиями. Пришел и Ши Мин, который все еще дулся на Юйлин, глупый влюбленный мальчишка!

Ян Синь вознес молитвы духам предков и небесным покровителям гадания, сжег на жертвеннике зерно и бумагу и, когда в воздухе уже кружился пепел, положил в остывающую жаровню баранью лопатку. Та нагрелась, раскалилась и пошла трещинами. Ян Синь голыми руками, совершенно не боясь обжечься, взял горячую лопатку и стал изучать расчертившие ее трещины. Ничего не отразилось на его лице поначалу, но затем он со вздохом отложил лопатку в сторону и подошел к нашим героям.

– Прошу вас присесть, – строгим голосом сказал он им.

Юйлин и Ши Мин сели на разные скамеечки, обитые шелком, и приготовились слушать…