Боюсь тебя любить - Мария Николаевна Высоцкая

баба.

Когда мое эмоциональное состояние доходит до пика, звоню Токману, правда, вот трубку он не берет. Хочется выругаться. Громко. Очень и очень громко.

Сжимаю телефон в руке, а после набираю СМС:

«Я в Москве. Вернулась раньше. Поехала в гости к Аги».

Пока ковыряюсь в мобильном, совсем не замечаю подошедшую Агату. Она несколько раз ударяет костяшками пальцев по стеклу. Вздрагиваю.

– С ума сошла? А если бы инфаркт? – вылезаю на улицу и ставлю машину на сигнализацию.

– Молодая еще для инфаркта.

– Что ты тут делаешь?

– Вышла прогуляться, а то пока тебя дождешься.

– Конечно, меня дождешься… Я вчера прилетела, а уже сегодня утром у меня в квартире шастает какая-то девка.

– Это как?

– Ну вроде как уборщица. Хотя черт ее знает. Ей восемнадцать лет. Кто будет мыть полы в восемнадцать?

– Многие. Пошли домой, холодно сегодня.

– Пошли.

Как только мы оказываемся в квартире, Люся буквально за пять минут накрывает стол. Приносит мои любименькие сырнички и огромную чашку кофе.

– Боже, как я скучала по нормальной еде.

– Было бы неплохо научиться готовить самой, – вставляет колкость Агата.

– Я смотрю, ты-то у нас каждый день у плиты стоишь, – хихикаю, макая сырник в варенье.

– А мне не для кого. А твой Иван так либо с голоду подохнет, либо найдет ту, кто в состоянии пожарить не только яичницу, но и пару котлет.

Перестаю жевать, с опаской поглядывая на тетушку.

– Что, Туська, страшно? – она смеется. – Глупая, если б ему была нужна от тебя жратва, давно бы сбежал.

– Не называй меня Туськой, я Тата.

Агата вздергивает бровь и переводит тему:

– Смотрела рейтинги, ты этот год заканчиваешь как неприлично богатая женщина.

– Очень даже прилично.

– Вошла во вкус? Хочется больше?

– Всем и всегда хочется больше. И вообще, после Нового года я снова улетаю.

– Куда?

– На остров. Шоу на выживание.

– Иван знает?

– Я еще не подписала контракт, может, передумаю. Хотя вряд ли, хочется поменять квартиру, да и обновить гардероб. Плюс слетать отдохнуть. Год был тяжелым.

– Ясно.

Агата больше ничего не говорит, только смотрит, и этот взгляд меня раздражает.

– Чего? – взрываюсь.

– Сама все испортишь.

– Что именно?

– Ты еще недавно рыдала в туре, хотела домой. А теперь…

– Теперь я поняла, насколько была глупой. Мне такие перспективы светят, такие проекты…

– Деньги…

– Да, деньги. Что в этом плохого?

– Все прекрасно. У тебя телефон звонит.

Кошусь на экран. «Ванечка». Брать не собираюсь, пусть теперь он помучается.

От Агаты еду домой, правда, по пути звонит Ерохин и говорит, что мне не помешает посветить лицом. Сегодня как раз кинопоказ. Пройти по красной дорожке будет нелишним.

Забежав домой, беру парочку платьев и еду на макияж. Вечер проходит насыщенно. Я много улыбаюсь и разговариваю. В общем, вливаюсь в тусовку по самую макушечку.

…пару минут ковыряюсь ключом в замке и, о чудо, попадаю домой. Скидываю сапоги, там же, почти у самой двери, бросаю шубу. Щелкаю кнопку громкости на телефоне, чтобы подсветился дисплей. Время близится к утру. Пять часов.

Заворачиваю в кухню и зажигаю свет.

Поворачиваю голову чуть в сторону, подпрыгивая на месте.

Токман сидит за столом. Смотрит на меня очень пристально. Прожигает взглядом до самых костей.

– Привет, – взмахиваю рукой, поджав губы.

– Где ты была?

– Ездила развеяться…

– Развеяться? Я сорвался, вернулся раньше, приезжаю домой, а тебя нет. У Агаты, между прочим, тоже нет. Зато ты являешься домой под утро, в самом коротком платье из гардероба, и целый день не берешь трубки.

– Меня спонтанно пригласили на премьеру. А потом я поехала в клуб с парочкой знакомых.

– И конечно же, не видела, что я звоню.

– Видела, но ты мне тоже как-то про Карину не рассказал. Один-один.

– Про ко… – Токман сжимает пальцами переносицу. – Ты серьезно сейчас?

– А что мне думать? Я просыпаюсь, а она тут как у себя дома расхаживает.

– Не ты ли последний раз сокрушалась, что тебе тяжело и было бы классно найти помощницу?

– Да, классно найти тетеньку лет сорока пяти, а не восемнадцатилетнюю вертихвостку!

– Что ты несешь?

– То, что думаю!

– И в этом твоя проблема, Тата. Я спать.

Ванька обходит меня стороной и громко хлопает дверью в спальню.

Вот и поговорили.

49

Утром Ваня уходит на работу, пока я еще сплю.

Когда разлепляю глаза, долго лежу на спине и смотрю в потолок.

Внутри все скукоживается, я сжираю сама себя. Думаю, думаю и никак не могу остановиться. Вчерашний приход стал эпичным, но гадким.

Токман сорвался ради меня, вернулся раньше, а я… я повела себя как припадочная дура.

Всхлипываю и сворачиваюсь в клубочек. Не знаю, сколько точно я валяюсь в постели, но за окном снова начинает темнеть.

Ничего не хочется. Совсем.

Константин Евгеньевич звонит больше сотни раз, но трубку я не беру. Не хочу. Сил нет. Я вымотана морально, а еще раздавлена.

Чувство вины перед Ваней поглощает каждый закуток души.

Вздрагиваю, когда хлопает входная дверь, и трусливо прячусь под одеяло. Слышу шаги, как течет вода в ванной, как Ваня говорит с кем-то по телефону, и продолжаю отсиживаться в своем убежище.

В какой-то момент его шаги становятся ближе и Ваня сдирает с меня огромное одеяло. Резко тянет на себя, обнажая не просто тело, но и душу.

– И долго ты будешь здесь прятаться?

– Я не прячусь, – снова подтягиваю одеяло к самому подбородку, – я восстанавливаюсь после гастролей. Отсыпаюсь.

– Ну да, ну да.

Токман садится на край кровати, упираясь ладонью в матрац.

– Не смотри на меня так, Ваня.

– Как?

– Будто это я виновата во всех грехах.

– Ты воображаешь.

– Конечно. Я всегда воображаю... прости меня. Я веду себя как последняя дрянь и не знаю, как это контролировать. Понимаешь? Я не знаю... и так боюсь тебя потерять. Скажи, что я больная, покричи или не разговаривай со мной неделю. Слышишь? Только не уходи.

Не могу сдержаться. Слезы прорываются наружу, и я начинаю рыдать. Что мне делать? Как с этим жить? Как правильно?

Ваня касается моей спины. Притягивает к себе и обнимает, как маленькую девочку, успокаивает.

Он