Случайный брак - Диана Рымарь

у меня живешь без прав, завтра же пойду тебя прописывать. Сразу надо было… Ты будешь у меня жить на всех правах, пусть моя квартира будет и твоя тоже, наша! Я хочу, чтобы ты всегда была там, со мной.

Она слушает меня не моргая, и даже, кажется, не дыша.

Продолжаю тут же:

– Знаешь еще за что меня прости, за то, что женился на тебе вот так с лету. Мне надо было тебе тогда просто по-человечески помочь, потом уже ухаживать, развивать отношения. Я должен был сделать именно так, но вместо этого воспользовался твоим уязвимым положением. Просто, понимаешь, ты мне сразу очень понравилась, я в тебе почувствовал родную душу. Прости меня, моя маленькая…

В этот момент глаза Ксении распахиваются еще сильнее.

– Тимур, – прерывает она мою тираду. – Знаешь что… Спасибо тебе большое, что ты на мне тогда с лету женился. Я очень хочу всю жизнь быть твоей женой!

Вглядываюсь в ее лицо, пытаюсь определить, серьезно ли она.

А Ксения тянется ко мне, обвивает шею руками.

Больше не жду и уже ни в чем не сомневаюсь.

Сминаю ее в объятиях, целую в губы, щеки, глаза, нос и лоб.

Она у меня сегодня вся сплошь будет зацелована. Только бы добраться домой…

Эпилог. Ох уж эти родители

Ксения

В окно уже давно бьет утреннее солнце, а мы с Тимуром все нежимся в кровати.

За эту ночь поспали от силы часа три. Только тем и занимались, что любили друг друга, ласкались.

Вот и сейчас он целует меня в шею, а я вся в мурашках, и мне так хорошо, что хочется замурлыкать. Какой же он у меня нежный, страстный, а главное – весь мой!

Однако чуть погодя мой организм все же решает, что одной любовью сыт не будешь. Живот начинает громко урчать.

– Кто-то голодный? – усмехается Тимур и встает с кровати.

– Давай завтракать, – отвечаю ему. – Я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю.

Тоже хочу встать, но Тимур останавливает меня жестом.

– Лежи и отдыхай, я сейчас организую доставку. Что хочешь?

Самозабвенно начинаю перечислять:

– Мне, пожалуйста, блинчики с джемом, салат с морепродуктами и еще вафли…

– Заказ принят, – кивает он.

Натягивает халат, берет телефон, оформляет доставку. Потом бросает мобильный на прикроватной тумбе.

– Я в душ, – говорит он мне и уходит.

Закутываюсь в одеяло, прикрываю глаза, кажется, всего на секундочку, но будто бы засыпаю.

Из блаженной полудремы меня вырывает телефонный звонок.

Видно, Тимур тоже его слышит, потому что почти сразу появляется в спальне. Он уже успел искупаться, волосы влажные после душа.

– Наверное, звонят из доставки, – говорю ему и бросаю взгляд на экран.

Но на нем светится мое имя и фото!

Кто-то звонит ему с моего мобильного. А впрочем, понятно кто.

– Тимур, это, скорей всего, папа… – пищу на выдохе. – Сейчас будет орать!

Муж тут же хмурится.

– Никому не позволю орать на мою беременную жену, – бурчит он.

Потом хватает телефон, берет трубку и невозмутимо басит:

– Да.

Видно, на него и вправду орут, потому что он морщится.

Но отвечает так же невозмутимо:

– С вашей дочерью все в порядке. Нет, я не буду ее к вам немедленно отправлять. Она тут по собственному желанию. Да, украл, но с разрешения!

Сижу ни жива ни мертва, жду развязки.

А Тимур вдруг поворачивается ко мне, говорит тихо, зажав микрофон ладонью:

– Ксюш, оденься.

Тут же вскакиваю с кровати, спешу к шкафу, вытаскиваю белый пушистый халат и заворачиваюсь в него.

Тимур манит меня на кровать, усаживает рядом с собой и сбрасывает звонок. Потом открывает мессенджер и, направив камеру на нас обоих, делает видеозвонок.

На экране мобильного очень скоро показывается лицо моего отца, изрядно покрасневшее.

– Привет, пап, – машу ему с виноватым видом.

– Дочь, как ты могла вот так ночью, ни слова мне не сказав… Еще мать надоумила тебя покрывать. Совесть твоя где?

В этот момент в кадре появляется мама и, кажется, тычет его локтем под бок.

Отец резко меняет тон:

– Я просто беспокоюсь о ней, вот и все!

Мама неожиданно выхватывает из его рук мобильный и начинает тараторить:

– Доченька, милая, ты прости, что вчера так получилось. Мы с отцом перегнули палку, просто в шоке были от новости про беременность, твой брак. Очень хочу тебя увидеть, обнять, вот бы ты приехала, мы бы спокойно поговорили…

Мы? Спокойно? А что, так можно было? Что ж они вчера не вспомнили про такой вариант.

Кошусь на Тимура и вижу, что ему эта идея явно не нравится, больно хмурый.

– Ксения никуда не поедет, – говорит он серьезным голосом.

– Но как же так? – охает мама. – Мы ведь должны убедиться, что с ней все в порядке. Обсудить случившееся…

Меня раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, ехать никуда не хочу, я на родителей до сих пор зла за вчерашнее, а с другой… Они же родители! Ведь вправду стопроцентно волнуются.

Снова кошусь на Тимура, жду, что скажет. Как-то уже привыкла, что в стрессовой ситуации он всегда находит выход.

Мой милый меня не разочаровывает, неожиданно предлагает:

– Приезжайте сами, познакомимся по-человечески, увидите, что вашей дочери ничто не угрожает. Только по-нормальному, пожалуйста, без всяких там ружей…

* * *

Тимур

Ее родители – реактивные ребята.

Сразу же согласились приехать, причем этим же вечером.

Теперь мы с Ксенией ждем их в гости на ужин.

Моя ненаглядная оделась в новенькое бежевое платье, аккуратно причесала волосы, триста раз проверила утку в духовке, явно сильно перенервничала. И мне это не нравится.

Не хочу, чтобы она нервничала ни по какому поводу.

Я, собственно, за этим и пригласил ее родителей – чтобы раз и навсегда разрешить конфликт, навести мосты.

Так-то, по-хорошему, я бы еще сто лет ее папашу не видел. Но мне совершенно не надо, чтобы они по телефону мотали ей нервы. Поэтому сегодня собираюсь во что бы то ни стало свести дело к миру.

Я подумал просто: увидят, как мы живем, как Ксении здесь хорошо, и успокоятся. По идее, должны…

В конце концов, ну не самый я плохой человек, чтобы так уж рьяно защищать от меня Ксению. Поговорим, пообщаемся, расскажу про себя, про планы, что мы построили на время, когда ребенок родится. Авось проникнутся, поменяют обо мне мнение, заживем дружно.

Вскоре звучит звонок домофона, мы открываем.

Родители Ксении замирают в прихожей.

Нервно всматриваются сначала в лицо Ксении, потом в мое.

– Мама, папа, проходите, – приглашает их она, а потом беспокоится: –