Холодная война. Политики, полководцы, разведчики - Леонид Млечин

4 июля 1987 года судьи признали его виновным в преступлениях против человечности и приговорили к пожизненному заключению. В одном смысле адвокат Жак Верже был прав: рядом с Барби должны были сидеть и другие: видные французы, которые вместе с ним охотились на бойцов Сопротивления. Но одно дело посадить на скамью подсудимых немца, другое дело — своих, французов… Бывший начальник лионского гестапо умер в сентябре 1991 года в тюрьме. Холодная война продлила ему жизнь.

В марте 1948 года американский генерал Люциус Клей, военный губернатор оккупированной Германии, предупредил Вашингтон, что война с Советским Союзом может начаться совершенно внезапно и в любую минуту. Генерал Клей был в 1947–1949 годах главнокомандующим американскими войсками в Европе и главой американской военной администрации в Германии.

5 марта 1948 года генерал Люциус Клей телеграфировал в Вашингтон из Берлина: «В последние недели отмечены резкие изменения в поведении советской стороны, которые я не могу интерпретировать, но которые наводят на мысль, что война может вспыхнуть драматично и неожиданно».

16 марта ЦРУ доложило президенту: «Войну следует ожидать в течение ближайших шестидесяти дней».

Через день военно-воздушные силы были приведены в состояние боевой готовности. Британские войска в Германии несколько раз объявляли состояние тревоги. Только французы чувствовали себя расслабленно, потому что считали, что война начнется только года через два…

Британские военные хотели было обсудить с американцами планы военного противостояния Советскому Союзу. Но начальник имперского Генерального штаба фельдмаршал Бернард Лоу Монтгомери запретил им говорить на такие темы, опасаясь, что вокруг так много советских шпионов, что Москва сразу все узнает. Но и генерал Люциус Клей докладывал в Вашингтон о том, что тайные коммунисты проникли даже в его штаб и что необходимы серьезные усилия для борьбы с ними.

В начале апреля 1948 года фельдмаршал Монтгомери прилетел в Берлин. Во время Второй мировой он командовал британскими войсками. Еще недавно его принимали в Москве как союзника. Но теперь все изменилось. В Берлине он ощутил атмосферу взаимного недоверия.

Объединенный комитет начальников штабов потребовал от разведки иметь агента в районе каждого советского военного аэродрома. Это означало завербовать две тысячи агентов — цифра немыслимая. Приказ был отменен только после того, как выяснилось, что нет оснований предполагать советское военное нападение.

Спрос на разведывательную информацию быстро вырос. Германия была для западных спецслужб плацдармом, с которого можно было засылать агентуру на Восток. Если в других странах британской разведке пришлось после войны сократить по бюджетным соображениям свою активность, то в оккупированной Германии за все платили немцы. Резидентура политической разведки МИ-6 в Берлине насчитывала сто оперативных работников и большое число технического персонала.

Денежные соображения для послевоенной Англии были весьма весомыми. После создания ФРГ и восстановления Австрии англичанам придется вернуть домой многочисленную оккупационную администрацию, внутри которой легко прятались разведывательные подразделения. Окончание оккупации Западной Германии в мае 1955 года приведет к сокращению финансирования разведки…

Кстати, немецкие железнодорожники получали деньги от британской разведки за сообщения о передвижении поездов в восточной части Германии, званиях и нашивках офицеров Советской армии, которых они видели. Впрочем, многие агенты-немцы оказались не столь ценными, как казалось. Выяснилось, что один из них, снабжавший британскую разведку информацией о советских перевозках по Восточной Германии, никогда не существовал. Агента придумал человек, который преспокойно жил в Западной Германии и внимательно читал все газеты и железнодорожные издания. Пришлось резидентуре доложить в Лондон, что пересланная в штаб-квартиру секретная информация не так уж и секретна.

В Германии и Австрии американская военная и политическая разведка жестко конкурировали. Ревность — чувство, которое больше всего мешало сотрудничеству спецслужб. У военных разведчиков было множество преимуществ, в частности, потому, что они могли посылать на территорию Восточной Германии легальные миссии. Они искали районы, где советские войска только что проводили маневры. Советским солдатам не давали туалетной бумаги, в ход шла любая бумага — и получаемые с родины газеты, и даже какие-то армейские документы.

Сбор этих бумаг позволял извлекать не только серьезную военную информацию, но и сведения о моральном состоянии советских войск. Накладные, записки, дневники позволяли установить серийные номера новой техники, поступавшей на вооружение советских частей. Охота за мусором продолжалась десятилетиями. Иногда шпионаж оказывался грязным делом даже в прямом смысле этого слова.

В сфере авиационной разведки англичане опережали американцев. В 1947 году целый флот специально переоборудованных самолетов «Ланкастер» и «Линкольн» барражировал вдоль границы советской оккупационной зоны Германии. Кроме того, база военно-воздушных сил Англии в Берлине записывала радиопереговоры советских операторов на территории Восточной Германии. В июне 1948 года британские самолеты-разведчики приступили к полетам вдоль советских границ — над Балтикой и в сентябре — над Черным морем.

Но англичане были готовы и рискнуть — провести разведывательные полеты над советской территорией. У них были только самолеты «Москито» военного времени. Американцы с готовностью перебросили новенькие RB-45C. Первый полет состоялся в марте 1952 года — с санкции Черчилля. Накануне полета летчика привели к премьер-министру. Летчик объяснил, что пролететь незаметно не удастся, русские будут знать.

Черчилль отмахнулся:

— Русские уже знают. Главное, чтобы наши депутаты и палата общин не узнали.

Британских генералов больше всего интересовало, как заранее узнать о взлете советских бомбардировщиков, которые в случае войны возьмут курс на Англию. Собирали информацию о расположении и тактике советской системы противовоздушной обороны. Появление самолетов-шпионов приводило ее в действие — радиолокаторы переходили на активный режим, зенитные системы готовились открыть огонь. Все это фиксировалось и изучалось. На разведывательных самолетах служили большие экипажи — из десяти операторов, включая трех человек, знающих русский язык.

К англичанам присоединились американцы, их самолеты В-29 летали с территории Шотландии в сторону Шпицбергена. Больше всего американцам хотелось пролететь над ракетным полигоном Капустин Яр. Самолет модификации PR-7 вылетел с территории Германии, пролетел над Волгой и сел в Иране, сделав несколько снимков ракетного полигона. По самолету непрерывно стреляли зенитные орудия, его пытались поразить ракетами. В Вашингтоне были счастливы: удалось прощупать всю систему ПВО страны.

Начались и разведывательные полеты с базы Туле на Гренландии. Испытывалось оборудование, необходимое для составления карты Арктического региона, где, как полагали, советская радиолокационная система имела массу дыр. Такую же программу начали и в Советском Союзе. В апреле 1948 года американская станция ПВО доложила начальству, что ее изучает советский разведывательный самолет. В ноябре 1948 года советский самолет час кружил над американской станцией на Хоккайдо (Япония) и сумел благодаря плохой погоде ускользнуть — перехватить его не сумели.