Королевский лес. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд

Прибыв в селение, они с удивлением увидели перед собой Тома, который махал руками и выкрикивал:

– Я знаю, где он!

Отряд остановился. Управляющий строго взглянул на Тома:

– Ты видел его?

– Это незачем. Знаю, и все.

Управляющий нахмурился, затем посмотрел на белокурого красивого юношу, ехавшего рядом:

– Альбан?

Филип ле Альбан был удачливым юным джентльменом. Два века тому назад его предку Альбану, сыну нормандки Аделы и сакса Эдгара, не удалось сохранить свое положение в Англии Плантагенетов, которая становилась все более французской, однако потомки, перенявшие его имя на несколько поколений, служили помощниками лесничих в разных бейливиках, после чего в награду за эту долгую службу и удачный брак молодого Филипа ле Альбана повысили до лесничего нового Южного бейливика. Никто не знал лучше ни Королевский лес, ни его обитателей.

– Тогда где же он, Том? – вполне любезно спросил Альбан.

– У Джона Прайда, конечно! – выкрикнул Том и, ни слова больше не говоря, развернулся и повел их в нужном направлении.

– Беглец и Джон Прайд – братья, – пояснил Альбан.

А поскольку собаки – это было так – стремились в общем и целом туда же, управляющий отрывисто кивнул, когда они последовали за Томом.

Прайда не было, но его семья оказалась на месте. Они молча стояли, пока двое мужчин безуспешно обыскивали хижину. На оставшейся части маленькой фермы тоже никого не нашли.

Но Фурзи, дико жестикулируя, указал на коровник.

– Там! – крикнул он. – Загляните туда!

Он был так возбужден, что на сей раз весь отряд, даже управляющий, толпой ввалился в хлев. Но нескольких мгновений хватило, чтобы понять: там никто не прячется.

Том упал духом, но еще не был готов сдаться.

– Он был здесь, – настаивал он, но при виде недоверия на их лицах взорвался: – Где, по-вашему, сейчас Джон Прайд? Водит вас за нос! Прячет где-то своего братца!

Все потянулись на выход. Так дело не пойдет.

– И посмотрите на этого пони! – закричал Том. – Как вы решите быть с ним? – (Жеребенок был привязан в углу и, глядя на него, испуганно моргал.) – Этот пони украден! У меня!

Но все уже вышли. План Тома шел прахом. Он вполне убедил себя в том, что они найдут Люка, уведут Джона Прайда в цепях, а пони вернут ему. Том бросился за ними.

– Вы не понимаете! – заорал он. – Они все одинаковы, эти Прайды! Они все преступники!

Двое начали посмеиваться.

– Значит, и жена твоя, Том? – поинтересовался один.

Даже Альбану пришлось подавить улыбку. Управляющему, который пронзил его взглядом, он объяснил, что жена Тома тоже сбежала ради брата.

– Боже, спаси нас! – раздраженно воскликнул управляющий. – Ведь это Форест как он есть! – Повернувшись к Тому, он выпалил: – Откуда мне, черт возьми, знать, что ты его сам не прячешь?! Ты, может быть, величайший преступник из множества. Где живет этот человек? – (Ему сказали.) – Немедленно обыщите его дом.

– Но… – Том едва мог поверить в такой поворот событий. – Как насчет моего пони? – завопил он.

– Да будь он проклят, твой пони! – выругался управляющий, направляя коня к хижине Тома.

Но и там никого не нашли. Мэри об этом позаботилась. Однако вскоре собаки учуяли запах Люка среди ближайших деревьев и следовали по нему много миль.

Время шло, и маршрут, которым они следовали, стал поистине причудливым: он извивался, пока наконец не был описан огромный круг вокруг Линдхерста. Так можно было продолжать до бесконечности.

Никто не видел за пару часов до этого одинокую фигуру Пакла верхом на пони, тащившего за собой сверток с одеждой Люка, которую выдала Мэри.

– Пустая трата времени, проклятье! – заметил Альбану управляющий. – Думаю, нынче утром этот болван был прав. Его прячут Прайды.

– Возможно, – улыбнулся Альбан. – Но в Нью-Форесте никому не скрыться надолго.

В ноябрьское утро, когда аббата вызвали в суд, брат Адам был хорошо подготовлен. Он уже месяц как выполнил поручение аббата и сделал свои выводы. С учетом мирского и политического характера дела было довольно странно, что продолжавшийся период медитации и уединенной учебы придал ему сил и уверенности. Он чувствовал себя умиротворенным.

То же самое он был рад сказать и об аббатстве. Октябрь прошел спокойно. Перелетные птицы кружили и устремлялись за море на юг. Затем на восток через море потянулись серые ноябрьские облака, похожие на паруса дряхлеющего корабля; пожелтевшие дубовые листья усеяли берег реки, и ничто не нарушало царившей в аббатстве тишины. В день святого Мартина, в ноябре, в форестском суде низшей инстанции – Суде ареста – смотрители Королевского леса направили дело об инциденте на ферме в суд высший, которому надлежало собраться по благоволению королевских судей предстоящей весной, когда они посетят Нью-Форест. Молодой Мартелл и его дружки разумно сдались шерифам своих графств, которые препроводят их на весенний суд. Послушника Люка так и не нашли. Добрый брат Мэтью хотел простить его, но аббат был тверд:

– Ради нашего доброго имени должно быть явлено правосудие.

Направляясь к жилищу аббата, брат Адам с радостью наблюдал за оживленной деятельностью монахов. Монастырь напоминал улей, где обитатели спокойно занимались делами, прерываемыми каждые три часа колоколом, который созывал монахов на молитву. Здесь были ткацкие и пошивочные мастерские, а у реки – сукновальня, где очищали кипы шерсти. Под овечьи шкуры и скот выделялось множество служб и цехов: сыромятня – смрадная, а потому за воротами; скорняжная мастерская для пошива капюшонов и кожаных одеял; обувная мастерская – чрезвычайно загруженная работой, так как каждый монах и послушник ежегодно нуждались в двух парах башмаков или туфель. При монастырях имелись пергаментные и переплетные мастерские. Еще были мельница, пекарня, пивоварня, два ряда конюшен, свинарник и скотобойня. Располагая кузницей, плотницкой и свечной мастерскими, двумя лазаретами и гостиницей для посетителей, аббатство напоминало маленький город, обнесенный стеной. Или, возможно, с его латинскими книгами и службами, а также монашеским одеянием, напоминающим римское тысячелетней давности, оно больше походило на огромную римскую виллу.

Ничто, отметил Адам, не пропадало втуне, всему находилось применение. Земля между постройками, например, была старательно организована в грядки для овощей и трав. На шпалерах, защищенных стенами, росли фрукты, вились виноградные лозы. Для пчел посадили жимолость, и ульи, расставленные по территории, поставляли мед и воск.

– Мы сами рабочие пчелы, – однажды пошутил брат Адам в беседе с приезжим рыцарем. – Но королева, которой мы служим, – это Королева Небес. – Он был весьма доволен своей метафорой, хотя впоследствии распек себя за то, что так легко впал в грех тщеславия.