Мой бедный богатый мужчина - Мария Воронова

Диана повиновалась.

Уютную старомодность комнаты нарушал ноутбук последней модели. Розенберг сел в деревянное кресло с резной спинкой, устроил Диану к себе на колено и принялся орудовать мышкой.

– Смотри внимательно. Вот мои младшие дети.

– Ты мне уже показывал их фотографии.

С монитора смотрели две сероглазые девочки с волнистыми русыми волосами, идеальной формы носами и тяжеловатыми подбородками.

– Они друг на друга похожи, правда?

– Почти как двойняшки, – согласилась Диана.

– Вот именно. Смотрим дальше.

На следующей фотографии девочки были сняты вместе с Милой. Типично постановочный кадр: младшие сидят на скамейке, а старшая стоит сзади и склоняется к ним.

– А теперь тройняшки, да? – желчно произнес Розенберг.

Разница в возрасте не скрывала поразительного сходства всех трех сестер. Никто не подумал бы, глядя на эту фотографию, что они не родные. Форма черепа, лепка носа, разрез глаз, развернутые, как у эльфов, верхушки ушей – девочки действительно смотрелись как близнецы.

– Теперь посмотри на меня внимательно и скажи, есть ли у них хоть одна моя черта.

– Яша, ну это же сложно. Может, у них твоя фигура, или голос, или форма рук. Просто у матери оказались более сильные гены. Да ты радоваться должен, что они на тебя не похожи! – попыталась она обернуть этот непонятный разговор в шутку. – Иначе они не были бы такими красотками.

– На мать они тоже не похожи. Изволь. – На экране появилась фотография Ольги Алексеевны.

Диана видела ее впервые. Да, любимая жена Розенберга красотой не блистала, хотя, судя по улыбке, была приятным и добрым человеком. Непонятно, как у этой женщины с монгольским лицом могли родиться такие конфетки.

– Ты находишь у нее с девочками что-то общее? – спросил Розенберг.

– Очень часто бывает, что дети похожи не на родителей, а на бабушек и дедушек или других родственников.

– А еще чаще на соседей. Оля тоже говорила мне, что наши дети – вылитая ее прабабка, и даже показывала дагерротип этой славной женщины. Пелерина от формы института благородных девиц на нем была видна отчетливо. – Он тяжело вздохнул и пересадил Диану на другое колено. – А на защите я увидел Милкиного отца, и наконец до меня дошло, что прабабка ни при чем. Все три – его копия. Вот, полюбуйся.

Он щелкнул мышкой, явив Дианиному взору импозантного седого мужчину в белом халате. На следующем снимке тот же мужчина, уже в твидовом пиджаке, стоял за трибуной со старомодной указкой в руках. Еще он был сфотографирован на теннисном корте и в компании каких-то людей, судя по виду, чиновников. Сходство мужчины с девочками Розенберга было таким очевидным, таким неоспоримым, что Диана не нашлась, что сказать.

– Смотри, в Интернете еще много его фотографий. – Теперь Розенберг вывесил на экране все снимки разом. – Он отец всех трех, без сомнения. И даже не пытайся мне возразить. Я пластический хирург и могу тебе сказать как профессионал: черты лица одинаковые. Носы, разрез глаз, форма губ, уши… Я даже на компьютере проверил, есть у меня такая программка. Вот что значит порода! – Он усмехнулся.

Диана посмотрела на него вопросительно.

– Дорохов – потомок какого-то древнего рода, я недавно слышал, как он по телевизору хвастался.

– Это тот самый профессор, который за эвтаназию? – глупо спросила Диана, словно бы это имело какое-то значение.

– Ага. Явился, скотина, на чесноковскую защиту, за дочку он хотел поболеть! Поддержать ее в трудную минуту! Будто некому без него ее поддерживать! Господи! – Розенберг схватился за голову. – Где были мои глаза? Я ведь встречался с Дороховым и раньше, но ничего не подозревал. Я до сих пор не могу поверить, что Оля меня обманывала. Как они шифровались! Представляешь, работали на одной кафедре, но никогда никаких сплетен. Или это только я, дурак, ничего не слышал? Так вот, Диана… Считай, справедливость восторжествовала. Я пытался перевести стрелки на тебя, но оказалось, что сам виноват… Плюс я еще и рогоносец. – Он с силой провел рукой по лицу, таким движением в операх срывают маски. – За что мне это, не понимаю…

Диана осторожно положила голову ему на плечо.

– Меньше всего я хочу, чтобы торжествовала справедливость, если тебе от этого плохо. А что касается девочек… Знаешь, все может быть совсем не так, как ты думаешь. Всякие бывают обстоятельства, даже самые фантастические. А вдруг та самая прабабка, на которую, по версии твоей первой жены, похожи дети, дальняя родственница этого Дорохова? Или сын прабабки гульнул налево, а Дорохов – результат этого похода. Я имею в виду, что твоя первая жена и Дорохов вполне могли состоять в родстве, – милосердно пояснила она.

Но Розенберг только отмахнулся:

– Брось, такой маразм не случается даже в сериалах. Пересядь, пожалуйста, у меня ноги затекли.

Она пересела.

Розенберг говорил достаточно спокойно… Правда, он узнал обо всем несколько дней назад, уже было время и поплакать, и попроклинать судьбу, и даже обдумать наиболее комфортный способ суицида.

– А у вас сразу дети пошли, как вы поженились? – спросила Диана.

Он растерянно уставился на нее.

– Ты намекаешь, что Оля вышла за меня из-за беременности? Нет, старшая дочка родилась только через два года после свадьбы.

– Тогда все понятно. Ты женился не на юной деве, она же тебя намного старше была… На десять лет, да? И если она хотела родить второго ребенка, времени ждать у нее не было. А у вас ничего не получалось. Понимаешь?

– Что я должен понять?

– Что она попросила Дорохова помочь ей забеременеть. Тебя она не хотела смущать, ведь ты был очень молод и, если бы узнал о своей проблеме, это стало бы для тебя страшным стрессом.

Розенберг покрутил пальцем у виска и посмотрел на Диану с легкой жалостью.

– Ты бредишь, девочка моя, – сказал он печально. – В жизни все оказывается гораздо проще, чем нам хотелось бы думать. Моя жена влюбилась в этого козла и всю жизнь была при нем девочкой на побегушках. Я же помню, какая она была старательная сотрудница, вечно то переводила, то статьи писала, то доклады… А я, идиот, думал, что она такая фанатка науки.

– Стоп, Яша! Нехорошо нам с тобой обсуждать твою первую жену.

– А ведь он мне еще и с клиникой помогал! – простонал Розенберг и снова схватился за голову.

– Каким образом?

– Когда мы решили частную фирму организовать, всем занималась Оля. По инстанциям ходила, взятки давала… Я думал, что она такая пробивная, но теперь ясно, что Дорохов ей помогал. У него же связи огромные. Поэтому он и считает, что полностью выполнил свой долг перед Милкой. И он, черт возьми, прав. А я хорош – раскрутился с помощью любовника жены, как сутенер какой-нибудь. Меня теперь от этой клиники тошнит.