Инкуб с трамвайной остановки - Оксана Алексеева

– Дело в песенке?

Я не могла понять, вот только от тролля сложно добиться нормального ответа – только провокации на раздражение. И тогда я просто запела – протянула целых две строчки из вчерашней песни, а после замолчала и уставилась на него. Аго слушал меня как загипнотизированный, и именно его смиренный вид добавил мне смелости для просьбы:

– Очень прошу, будь со мной честен! Это как-то влияет?

Вопрос я сформулировала очень размыто, но когда тролль начал говорить, то я поразилась – даже тон его сделался непривычно-спокойным:

– Влияет, конечно. Я вчера очень испугался, что тебя прикончат. Ты ведь славная девчонка, Талья. В тебе полно недостатков: ни ума пока, ни опыта, но было бы очень жаль потерять новое существо, которое еще и проявить себя не успело. И когда ты злишься – у тебя очень смешно краснеют уши, почти пар из них идет. Местные на меня почти не реагируют, привыкшие, а ты находка для любого тролля. Хотя напрасно ты с Димиником связалась. Утром я видел, как он идет к полю, а потом ты оттуда же появилась. Не сложно свести одно к другому, и откуда посылочка вчерашняя взялась, но ваше общение до добра не доведет. Зачем я тебе это несу, дурехе московской?

Я поразилась не столько его внимательности, сколько непривычным формулировкам:

– Подожди, Аго… Это было что-то на вежливом?

– Это что-то на честном, как ты и потребовала.

Да, верно, я попросила его «быть честным» – вот он и вывалил все, что в данный момент думал. Сказал гораздо больше, чем я спрашивала, и совсем не о том, но внушение налицо. Я напела еще немного – уже без слов, просто мелодию: «ля-ля-ля». И сразу попросила:

– Продолжай говорить свое честно мнение, Аго!

Он снова начал быстро чеканить:

– Но я отчасти понимаю, почему ты ему помогла. Проще было выполнить его приказ, чем вынудить его мстить тебе как-то иначе. Если бы Эйм взялся за тебя всерьез своими инкубскими методами, то никакой Аго тебя не спас бы. Да хотя бы потому, что тебя саму из его постели надо было бы силой вытаскивать. Не люблю я их племя, никто не любит – и как раз потому, что они заставляют человеков и существ желать того, чего те желать не хотели. А потом жертвы уже и вспомнить не могут, куда стремились раньше. Тебе надо магикопом сделаться, а не служанкой навязанных эмоций. Никому такого не пожелаю. Это тебе не мимолетное раздражение от моих оскорблений, это полная подмена душевного комфорта на гормональную бурю. И если ты с ним закончила, то держись подальше, ради самой себя.

У меня дыхание перехватило от волнения, хотелось проверить лучше и получить более четкое доказательство:

– Аго, а теперь помаши мне правой рукой!

Он вскинул вверх левую и продемонстрировал мне сморщенную фигу. Добавил, чтобы сомнений не осталось:

– Валила бы ты на уроки, командирша! А то как тупая была, так тупой и помрешь. И это кремовое дерьмо с собой забери, я на диете. Тебе бы тоже не помешало.

Очевидно, что магия работала только короткий период времени, лишь сразу после напетой мелодии. И занятия действительно уже начинались, потому я оставила его с тортом и без прощания, понеслась к зданию академии. Но теперь не могла не думать о прорыве, которому замечательный тролль и способствовал – кто бы мог подумать, что он окажется самым внимательным из всех моих знакомых? С другой стороны: а как без умения подмечать все детали можно доводить людей до белого каления? Попробуй подковырни человека одной фразой за самое больное без этого навыка. Видимо, я осознала ключевую особенность этой неприятной на первый взгляд расы!

Я влетела в класс, сразу напевая какую-то мелодию, поскольку мне требовалось больше и больше проверок. Но сразу после того, как глаза Веллеса немного помутнели, прекратила петь и попросила:

– Не ругайтесь сегодня на Риссаю за то, что спит на уроках, магистр!

Старик тотчас пожал плечами и глянул на удивленную ведьмочку:

– Я и сам об этом думал. Она ведь ночами помогает магикопам, большая молодчина, потому можно закрыть глаза на небольшие осечки. Зачту тебе за отработки, если не будешь сопеть слишком громко, Риссая.

– Че, правда? – изумилась ведьма больше моего. – Вас подменили на улучшенную версию, магистр Веллес?

Я напела еще немного, пока они добродушно препирались, а затем обратилась уже к одногруппнице:

– Риссая, скажи честно – тебе нравится Диминик?

– Чего?! – она начала багроветь – и, скорее всего, не от ярости, а смущения. – Ты что придумала, Талья? Да мне вообще не сдался этот напыщенный индюк!

С ней не сработало. Это сильно расстроило, и потому я пока не вывалила на преподавателя все, что узнала. Особенно после очередной неудачной попытки проявить себя на практическом занятии – Веллес уже не скрывал разочарования о моих магических способностях. Мне хотелось его поразить, вырвать из его груди восторженное «вау» и заставить больше никогда не смотреть на меня с такой жалостью, если не сказать пренебрежением. Сила моя не очень удобная, мягко говоря, но на фоне почти полного нуля это ведь гигантское чудо!

Но почему я не заметила прежде, что мои песни каким-то образом завораживают людей? Ведь я часто бездумно напевала, особенно когда занималась домашними делами – такой эффект проявился бы намного раньше! Быть может, на меня повлияли заклинания увеличения магии, которые я добросовестно повторяла каждый день. Или… или я просто не просила людей ничего сделать сразу же после того, как заканчивала петь.

Вечером повторила на Маринке после короткого напева:

– Встань с дивана!

Но подруга покачала головой и решительно отказала:

– Ну уж нет, Наташ, сегодня твоя очередь мыть посуду. Ты мне в соседки навязалась не для того, чтобы я тебя обслуживала!

Я и не настаивала – перекладывать на нее работу все равно не собиралась. Просто пока не могла понять, когда именно моя сила дает сбой. Вероятно, сама мелодия имеет какое-то значение. Весь вечер тренировалась на Крысе – некоторое время безуспешно пыталась перехватить контроль над альтером, а потом просто требовала что-нибудь сделать:

– Сидеть! Лежать!

Крыса посматривала на меня как на безумную. Маринка в оценке вообще не стеснялась:

– Все, Крысь, мы ее теряем. Казалось бы, такая молодая, такие надежды подавала, но нет, кукуньку разорвало в клочья…

Да что ж такое? Ведь уже трое поддались, включая магистра Веллеса, довольно сильного ведьмака!

Утром по дороге к парку я снова решилась. Было стыдно изображать из себя городскую сумасшедшую, но необходимо. И петь себе под нос – не вариант. Как выразился Аго, подопытного должно «повести», то есть он обязан услышать песню и поддаться чарам. Потому я запела в сторону своего соседа – мужчину, усевшегося на место рядом и уткнувшегося в телефон. Другие пассажиры покосились в мою сторону, а он глянул слегка остекленевшими глазами. И я сразу ввернула:

– Отдайте мне свой смартфон.

Он отреагировал мгновенно, протягивая устройство:

– Позвонить нужно? Держи. Только я на следующей выхожу, так что давай быстро.

Я прищурилась и надавила:

– Нет, совсем отдайте – подарите!

Мужчина на некоторое время задумался, затем сжал телефон в руке и убрал из-под моего носа, начав при этом неуверенно оправдываться:

– Но он дорогой… Я еще два года кредит за него выплачивать буду… Тебе точно он нужен больше, чем мне?

– Оставьте себе, – улыбнулась я. – Я пошутила.

Итак, влияние есть, но оно не безгранично. Если просьба укладывается у подопытного в голове, то он ей следует немедленно, но из окна я этого мужчину выпрыгнуть не заставлю – к счастью, я бы и не подумала проводить такие эксперименты. Николас не хотел ругаться с Маринкой и меня арестовывать, тролль был совсем не прочь высказать мне в лицо, что на самом деле думает, а магистр Веллес действительно жалел Риссаю и гордился ее вкладом в расследование. Они все хотя бы на полпроцента были готовы поддаться – и потому у меня получилось. А остальные просто затормаживаются и сдают назад. Странно, что Маринка отказала без малейших сомнений… Ее глаза даже на миг не остекленели.

Но небольшие провалы расстроить не могли. Теперь я