Мне нужен папа - Майя Чи

— Погоди, а Дени? Он что подрался со Степаном?

— Нет. Ани вроде как на Степана накинуться хотела, орала всякое на английском, типа изменник и прочее. У меня же в школе по языкам тройки стояли, поэтому мало что поняла. В результате эта дура расцарапала лицо брату, и заперлась у себя.

— Мда, уж.

Я взглянула на Тёму, с тревогой смотрящего на меня, и подарила ему улыбку.

— Всё хорошо, малыш. Тут тётя Лиза страшилки маме рассказывает.

Артём же, вместо того, чтобы успокоиться, растревожился ещё больше.

— У дяди Стёпы стласилки случились?

— Нет, сынок. Сказала же, там всё хорошо.

— Лаз холосо, значит он плидёт к нам?

И вот что можно ответить, глядя в эти полные надежды голубые глаза? Соврать?

— Не придёт, малыш.

Он опустил взгляд, положил на стол печенье и слез со стула. Я смотрела вслед уходящему ребёнку и просто не знала, что делать.

— Вот так и рушатся детские мечты, — со вздохом произнесла подруга на другом конце провода.

— Лиз, ведь реально не знаю, как объяснить ему.

— Дай Тёмке время. А лучше найди нормального мужика, который любит детей, и Степан сам забудется.

— Легко сказать…

— Вы с Артёмом очень похожи, Наташ. Просто встань на его место и ответ найдётся сам. Ладно, кажется кто-то пришёл.

— И мне ребёнка надо в сад отводить.

Тёма больше на контакт не шёл. Когда я пришла в комнату, он уже оделся сам и дожидался своего времени. Попытки разговорить его не дали никакого положительного результата, а воспитательница в саду сообщила о том, что ребёнок часто грустит. В итоге на пары я шла с тяжёлым сердцем, просто просидев на них штаны. После обеда у нас с Тимофеем была назначена встреча. Мужчина пригласил меня в адвокатскую контору, что делил с ещё тремя юристами.

— Проходите, Наталья.

— Спасибо, — заняла я место напротив и в ожидании уставилась на мужчину, читающего бумаги. Вскоре он отвлёкся и извинился за задержку.

— Тут непростое дело, — сказал он, пряча папку с бумагами в шкафу.

— Сложнее, чем моё?

— В вашем многое было разрешено благодаря богатству Ильи Верухина и поддержке Степана. Будь на месте вашего бывшего обычный среднестатистический мужчина с зарплатой в пару десятков тысяч рублей, то дело затянулось бы на год, не меньше.

Он прошёл на место и достал другие бумаги в уже знакомой мне папке. Я же решилась спросить про вчерашний вечер.

— Тимофей, могу я вам задать вопрос по поводу ваших встреч со Степаном?

— А что с ними не так? — удивился мужчина, высоко подняв брови.

— У меня ощущение, будто вы скрываете от меня нечто важное.

Он вздохнул и посмотрел куда-то в сторону. Затем будто набрался смелости и взглянул мне прямо в глаза.

— Наталья, дело в ходу, решение мы получим завтра. Разве не это для вас важно? Зачем знать ещё какие-то детали, которые по сути ничего не изменят?

— Значит, чутьё меня не обмануло… — страх вновь поселился в груди и стал сосать под ложечкой. — Илья выдвинул ещё какие-то условия?

— Наталья…

— Тимофей, пойми, я мать! Мне важно знать, что мой ребёнок будет рядом со мной и никто его не посмеет отнять. Не могу я просто стоять в стороне, когда чувствую назревающую проблему. Прошу, скажи правду.

Мужчина откинулся на спинку стула и прикрыл ладонью глаза, затем потёр их пальцами и вновь посмотрел на меня.

— Он меня убьёт, если хоть заикнусь.

Видя, что он ломается, я подвинулась ближе и положила свою руку на его. Тимофей дёрнулся от неожиданности и удивлённо на меня посмотрел, но тут же догадался о моей уловке и рассмеялся.

— Обольстительница из вас не получится, Наталья. Просто будьте собой, и тогда вы стопроцентно привлечёте внимание мужчин.

Смутившись от его слов, я спрятала руку, но тут же навострила уши.

— Илья и правда выдвинул новые условия. Кажется, его мать имеет на него немалое влияние. Мы чуть не потеряли всё, если бы не Степан. Я не могу рассказать деталей, как бы не хотел. Сам многого не знаю. У них там что-то личное. Советую, просто довериться ему. Он знает, что делает.

Внезапно глаза заволокло пеленой слёз. Теперь настал мой черёд прятать их под ладонью. Опять мы с сыном просто жертвы сложившихся обстоятельств. Желание рвать и метать от злости и бессилья оказалось сильным, но я смогла быстро взять себя в руки и сосредоточится на новых бумагах, что следовало прочесть и подписать. Правда теперь о покое в душе и мыслях можно было только мечтать. Любопытство не давало мне покоя. И чем больше времени проходило, тем сильнее я нервничала. Словно в тумане возвратилась домой, затем забрала сына с детского сада, покормила его и по возвращении отца, выглядевшего очень уставшим, ушла в магазин за продуктами. Пришла в себя только, когда в подъезде под светом ночных фонарей увидела стоящего Степана.

Степан.

Тремя днями ранее.

— Да, Тим. Что случилось? — Степан припарковал автомобиль у ворот дома своего брата и ответил на звонок юриста. Тимофей набирал его уже третий раз.

— Здоров. Тут такое дело, Стёп. Верухин новые условия выдвигает. Вместо полного отказа от отцовства просит частичную опеку.

Мужчина сжал руль так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Чем он аргументировал своё решение?

— По репутации бьёт. Думаю, там мать по ушам проехалась. Когда у нотариуса были, она умоляла, чтобы Верухин глупость не совершал. По ходу, прислушался.

Степан задумчиво уставился в одну точку и заиграл желваками.

— А что с деньгами, которые я выложил?

— Молчат.

— Ясно. Устрой мне встречу с Ильёй.

— В какой день?

— Завтра.

— Без проблем. Сейчас свяжусь с Ковалёвым.

— Спасибо.

— «Спасибо» на хлеб не намажешь! — рассмеялся в трубку Лугинин.

— Рассчитаемся.

Мужчина разъединил связь и устало положил голову на руль. В последние две недели он плохо спал, пропал аппетит и всё вокруг стало раздражать. Больше всего негатива вызывала у него Ани. Степан даже как-то подумал, что её приезд в Россию был ниспослан свыше за все совершённые им прегрешения, хотя ни разу не считал себя религиозным.

Он забрал ключи и, включив сигнализацию, пошёл в дом. Вся семья оказалась в гостиной, где на журнальном столике стояли дымящиеся чашки с чаем, а в маленькой корзинке лежали конфеты. Когда мужчина заходил, услышал смех, потому ухватился за него, как за причину завести разговор. Обижать гостеприимных хозяев не хотелось.