Русские пираты - Александр Широкорад

Таким образом, к началу войны в составе Севастопольской эскадры оказалось всего три 66-пушечных корабля, четырнадцать фрегатов и бомбардирский корабль «Страшный» (вооружение: две 5-пудовые мортиры, две 3-пудовые гаубицы и десять 8-фунтовых пушек).

Фрегаты были разнотипными. В целом их можно разделить на три группы: новопостроенные (плоскодонные с малой осадкой), например, 40-пушечные «Кинбурн», «Берислав», «Фанагория»; ветераны, заложенные еще в прошлую войну, – «Никита Мученик», «Осторожный», «Крым», «Храбрый», «Поспешный» и другие. Из них большинство вообще не могли выйти в море, а использовались как плавбатареи в Севастополе. Третью группу составляли корабли, переделанные из купеческих и военных судов других классов.

31 августа 1787 г. Севастопольская эскадра под командованием контр-адмирала Марка Войновича вышла в море. Войнович был категорически против похода, но вынужден подчиниться безапелляционному приказу Потемкина: «Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало, хотя бы всем нам пропасть!»

Эскадра направилась к Варне, где, по имевшимся сведениям, находилась турецкая эскадра. 9 сентября у мыса Калиакрия эскадру встретил жестокий шторм, длившийся пять суток. Русские корабли были весьма плохо построены. Так, через несколько часов после начала шторма флагманский корабль «Слава Екатерины» потерял все три мачты и бушприт. Детали набора корпуса выходили из своих гнезд, из раздавшихся пазов обшивки бортов и настила палуб выпадала конопатка, и вода потоками лилась внутрь. Вода в трюме поднялась на три метра и, несмотря на пущенные в ход все помпы, ведра, ушаты, не убывала.

На корабле было поставлено «фальшивое вооружение» (парусное), и он едва дошел 21 сентября до Севастополя.

Корабль «Святой Павел», которым командовал Ф.Ф. Ушаков, потерял грот-мачту и бизань-мачту, и его штормом пронесло через все море от Болгарии до Абхазии. Благодаря энергичным действиям Ушакова корабль удалось спасти. Вода была откачана из трюмов. 21 сентября «Св. Павел» вошел в Севастополь с одной фок-мачтой.

Фрегат «Крым» (до 1783 г. «Десятый»), построенный еще в 1779 г., пропал без вести со всем экипажем.

Но больше всех не повезло 66-пушечному кораблю «Мария Магдалина». На нем были сломаны все мачты, бушприт и поврежден руль. Корабль занесло, а скорее всего, он сам вошел в пролив Босфор и стал подавать туркам сигналы о помощи. Вскоре подошли и турецкие лодки.

Турки взяли «Марию Магдалину» на буксир и провели по Босфору, вызвав ликование у мусульманского населения Стамбула. «Магдалина» была переименована в «Худа Верды», что означает «Данный Богом». Французскому корабельному мастеру Лероа приказано было в течение месяца отремонтировать и ввести в строй корабль.

Узнав о буре, разрушившей Севастопольскую эскадру, Потемкин впал в истерику. «Я стал несчастлив, – писал он Екатерине, – флот Севастопольский разбит… корабли и фрегаты пропали. Бог бьет, а не турки!» Потемкин предлагал сдать Крым туркам, самому уйти в монастырь, а командование армией передать Румянцеву.

Следующий выход в море Севастопольской эскадры М.И. Войновича состоялся почти через год – 18 июня 1788 г. Читая официальную историю русского флота, можно предположить, что первые два года русские суда тихо стояли в Севастополе и Днепро-Бугском заливе, а турки безраздельно владели Черным морем. На самом же деле по всему морю рыскали какие-то быстроходные суда под Андреевскими флагами, а то и вообще без флага. Они топили и захватывали купеческие суда, грабили и жгли небольшие города и селения на анатолийском и румелийском берегах.

В самом начале войны в связи с численным превосходством турецкого флота над русским Потемкин поддержал идею создания корсарской флотилии на Черном море. Но я уверен, и без него греки сами взялись бы за оружие. Они надеялись обрести независимость в этой войне, а также страшно желали пограбить. А когда патриотизм совпадает с личной выгодой, люди готовы идти через огонь, воду и медные трубы.

Откуда же греки брали корабли? Во-первых, какие-то греческие суда уже к 1787 г. осуществляли каботажные перевозки на Черном море, а еще больше пришло из… Оттоманской империи. Огромный город с населением в 1,5–2 миллиона человек, причем на 95% бездельников, требовал ежедневно сотни тонн продовольствия и различных товаров. Сухопутные дороги в Турции были очень плохи, и связь Стамбула с побережьями Болгарии, Малой Азии и Кавказа осуществлялась в нормальных условиях только морем.

В ходе войны 1787–1792 гг. турецкие власти несколько раз пытались закрыть Босфор для коммерческих судов. Но цены на стамбульских рынках немедленно летели вверх, и начинались бунты не только населения, но даже янычар. В результате через несколько недель Босфор вновь приходилось открывать. Тогда было решено на каждое греческое судно сажать в Стамбуле одного или нескольких, в зависимости от величины судна, благонамеренных турок в качестве надзирателей, дабы нечестивые не ушли бы к русским. Но греки, как только теряли из вида укрепления Босфора, топили своих «благонамеренных» надзирателей.

Вот характерный пример, случайно попавший в наши морские архивы. 10 апреля 1790 г. из Константинополя в Севастополь пришел небольшой греческий парусник – чектырма – с грузом фруктов, табака и турецкого мыла. Хозяин, он же и рейз (шкипер), грек Яни Петро и команда из восьми греков изъявили желание служить корсарами. Все они были жителями острова Халки в Мраморном море. Стамбульским властям они сказали, что идут к черноморским берегам Анатолии торговать. К ним посадили благонамеренного турка для наблюдения, которого греки-де высадили, пройдя Босфор. (В чем я очень сомневаюсь!)

Севастопольские власти отправили греков в карантин, а товары и судно купили в казну. Судя по документу, желание их поступить в корсары было встречено благосклонно.

Из больших судов таким манером из Константинополя на Черноморский флот пришли «Св. Елена», «Св. Матвей», «Св. Николай», «Абельтаж», «Феникс», «Св. Андрей», «Принц Александр», «Панагия[26]Апотумангана», «Св. Николай» (2-й) и «Красноселье». Все они стали «крейсерскими судами» и были куплены в казну. Исключение представлял «Св. Матвей». В казенных флотских документах суда эти называли беломорскими. Дело в том, что греки и турки называли Эгейское море Белым.

По Черному морю рыскал пиратский корабль под командой матерого пирата Ламбро Качиони (под этим именем он вошел в историю, но по-гречески его имя звучит Ламброс Кацонис (1752–1805 гг.), одно название которого наводило ужас на капитанов торговых судов и обывателей приморских городов. На его борту славянской вязью было написано «Князь Потемкин-Таврический». «Потемкин» шел под Андреевским флагом, а Ламбро был не только пиратом, но и майором русской армии.

Еще в 1769 г. семнадцатилетний Ламбро Качиони вместе со своим старшим братом захватили торговое судно и начали пиратствовать в Архипелаге. Позже к нему присоединились еще два греческих судна. Среди пиратов Архипелага братья Качиони прославились отчаянной жестокостью. Поднимали ли они «черный Роджер»? Вряд ли, грекам не было свойственно англосаксонское бахвальство, и о них не пели худосочные интеллигентные девицы 1960-х – 1970-х годов: «Бьется по ветру “веселый Роджер”, люди Флинта песенку поют…» Чаще всего Качиони шли в атаку вообще без флага, и лишь когда рядом появлялся венецианский или французский фрегат, на мачту лихо взлетал… Андреевский флаг! Капитаны фрегатов, непристойно выражаясь (для «макаронников» и «лягушатников», конечно), вынуждены были менять курс – с эскадрой Орлова шутки плохи!