Еще один человек - Алексей Штейн

Открыл… Пахнуло нехорошо. Ацетоном. Блин, так по квартирам лазать – нарвешься на раз… Но все-таки пошел – тут лишь двое стариков были, справлюсь.

Старик был только один. Дед. А бабки не было. И наверное, уже и не будет. Дед сидел на стуле, привязанный веревкой – и скорее всего, сам он так привязаться не смог бы. Наверное, бабка его привязала и сама куда-то попыталась уйти? Неизвестно.

Быстро осмотрел однокомнатку… зря я сюда залез, нечего было и ожидать. Сходил домой и той же кувалдой заколотил дверь стодвадцатками в коробку. Желание шарить по дому сошло до нуля. Решил отдохнуть и попить чаю.

С кружкой подошел к окну. От джигита почти ничего не осталось – только какая-то куча ошметков, тряпья. Серое утро, пошел нормальный питерский дождеснег. Надо куртку надеть, промокну, если куда идти… А куда идти? Надо ствол достать. И неплохо бы скатать в «Строитель» – пришла идея: во всех фильмах и книгах герои стараются раздобыть генератор. А они там есть. Но сначала – оружие… иначе становится опасно.

Что-то неназойливо, но все же мешает, отвлекает… не могу понять. Дискомфорт, глазу неприятно… В арке на той стороне что-то ритмично мелькает, как… как…

Идиот!

Как проблесковый маячок. Мигалка.

Так, спокойнее. Мигалка и на «скорой» может быть… хотя вспышки характерные… нет, такие и на «скорой» бывают.

Метнулся к Дашкиной туристской нычке, порылся и вытащил маленький восьмикратник в обрезиненном корпусе – когда-то Дашка выцепила его за смешные сто восемьдесят рублей… но работал он неплохо. Настроив резкость, легко разглядел торчащий из арки багажник «девяносто девятой». Окраски не видно. Но «скорая» на зубилах не раскатывает. Замирая внутри, сорвался, забыв кружку с недопитым чаем на подоконнике, слетел вниз, буквально вихрем вылетел, на лету упокоив двух упырей у парадного – получалось как бы само собой, – вскочил в «форд» и с места, вихляясь, полетел. Едва не вылетел на развороте разделительной, с бешено колотящимся сердцем, все прибавляя, понесся к арке… Тормозил мордой в руль, юзом пролетев мимо поворота, тут же выскочил и побежал к машине, схватив куртку от дождя…

Подбегая, замедлился, перешел на шаг. Потом стал вообще подходить боком. Из арки пахнуло нагретым двигателем. Фары горят, мигалка тоже. По ходу, недавно только заглохла. То ли приехав, то ли бензин вышел… скорее – второе.

А, не суть важно! Мне зубило на фиг не надо, лучше есть! Не затем…

В машине пусто. Передние двери раскрыты, ключей не видно. Что-то бормочет рация…

А внизу, под панелью у переднего пассажирского, лежит ОН.

АВТОМАТ.

Самый, сцуко, настоящий. Коротенький такой. С ремнем и треугольником приклада сбоку.

Я стоял как в детском сне – когда приснится что-то, чего очень хочешь, и ты понимаешь, что это сон, хватаешь вещь, ощущаешь ее… и просыпаешься с пустыми руками. Я просто не мог поверить.

В арку заглянул упырь. И я очнулся – обежал машину, схватил автомат (в натуре НАСТОЯЩИЙ! тяжелый, железный и холодный!) и рванул к незаглушенному «форду». Плюхнулся на сиденье и, несмотря на то что неудобно, врубил передачу, не выпуская автомата из рук, словно боясь, что он растает. Доехал, как в тумане, домой, заглушил.

Потом минут пять сидел и разглядывал… да, настоящий! Потертый, тяжелый! И пахнет из ствола… ну, наверное, порохом – так иногда от петард пахнет.

Срочно захотелось поделиться радостью. Похвастать, чего уж там. Дашке… нет, ей сюрприз станет! А кому еще… о, Ирка! Зайду-ка, заодно поговорим. Может, все уладим. Вес оружия в руках придавал уверенности – во всем. Точно – плюс три силы!

Так и ненадеванную куртку кинул на пассажирское – дождь как-то ослабел. Закинул автомат так небрежно за спину, чтоб ствол красиво торчал из-под локтя. Как менты-дэпээсники носят, солидно так. И решительным шагом, уверенный в себе, пошел к Ирке.

Шустрая баба не появилась – то ли убежала, то ли прячется так же наверху… то ли еще что. Ну и фиг с ней. Я не к ней.

Дверь у Ирки подалась: не заперто. От дурило – надо ж было закрыть, когда уходил. Ну надо ж было так распсиховаться, что забыл, а?

Доброе утро. Что? Полпервого? В России – когда встал, тогда и доброе утро! И не… не волнует. Да.

Даша сладко потянулась. Как ни странно, ничего вспоминать не пришлось – сразу поняла, где она и что происходит. Но настроение от этого не ухудшилось. Настроение было боевым. Позавтракать – и вперед.

Радость улетучилась с первым шагом. Боль в ноге заставила почти закричать. За ночь нога отекла, ходить получалось только хромая, с болью.

Вторая неприятность ожидала следом: электроэнергии не было. Чайник и микроволновка стояли бесполезной мебелью, веселый глазок бойлера погас. Порадовало лишь то, что вода все же подавалась… а в бойлере сто двадцать литров нагретой до восьмидесяти градусов воды есть. На сейчас хватит, а потом наплевать.

Умывшись, стала думать насчет завтрака. Хотелось горячего, тем более что привыкла уже давно завтракать очень плотно – у иных и обед слабее: позавтракать супчиком, да со вторым и салатом, – привычное дело. Газовой плитки, увы, нет… но мы ж, елки-палки, ушлые девки. Нас без xрена не сожрешь. Да и с хреном подависси.

Разводить костер внутри не получится, а снаружи… едва встав, Даша выглянула в окно – и с неудовольствием отметила, что, хотя территория и пуста, у распахнутых ворот топчется оранжевожилетный упырь. Чего вчера поленилась ворота закрыть? Впрочем, все равно пришлось бы открывать…

Даша достала из запасов банки из-под пива – прихватила в «Форте», там кто-то «принял допинг». Помялись, но не страшно. Одна из банок превратилась в котелок, а вторая, обрезанная вполовину, с проковырянными у дна отверстиями, стала очагом. Поставила ее на тарелку и приоткрыла окно – упырь стоял далеко и не отреагировал. Набрала воды, приладила кое-как котелок над очагом, используя все, что пришлось под руку, набросав в «топку» рваной бумаги и прочего мусора, полила его жидкостью для снятия лака – и подожгла. Вскоре пришлось подбрасывать, но довольно быстро первая порция вскипела – сняв котелок, Даша с помощью импровизированной прихватки залила порцию лапши с накрошенной сосиской. Вторая порция кипятка пошла на чай. Не сказать что суперсытный завтрак, но ничего лучше, пожалуй, не светит.

Ладно, пора собираться, и так полдня проспала. Наперво крепко забинтовала ногу: так станет немного легче. Немного. Дальше – все необходимое и минимум еды – в рюкзак и по карманам. Все остальные запасы – сверхгрузом в сумку на плечо: если что, их придется бросать. Одежда, обувь… так, сменим-ка кроссовки на сапоги. Даша примерила кирзачи – великоваты… подмотала портянки из пары взятых в магазине полотенец – сойдет. Эх, жаль, что не берцы: зафиксировать больную ногу пожестче – все легче. Хотя… сапоги легко превратить в подобие шнурованных высоких ботинок. Повозившись, Даша, выдернув из найденных в «прихожей» ухайдаканных строительных ботинок сорок-страшно-какого размера шнурки, нехитро, но надежно перевязала сапог, пропустив под финиш шнурок через петельку на верху голенища, и завязав. Неплохо, сойдет. На вешалке обнаружился не замеченный ею вчера монтажный пояс – с «висячими» карманами. Пояс пошел поверх куртки. Один карман приспособился как подпяток для засунутого за пояс топора, а второй просто замотала вокруг: работа – он удобен, но при прочем – есть реальная возможность растерять содержимое. Ружье приспособила через плечо на длинном «ремне» из толстой мягкой веревки. Патронташ на грудь… так, патроны. Что имеем?