Три принца и дочь олигарха - Мария Жукова-Гладкова

— Где он сейчас? — спросила принцесса.

— Не знаю, — произнесла я.

— То есть как не знаете?! — закричали хором принцесса и ее спутник. — Куда вы его дели?

— Я забрала его из этого отделения полиции и отпустила на все четыре стороны.

— Вы не должны были его отпускать!

— Я чего-то не понял, — встрял Потап Прокопьевич. — То вам не нравится, что его прячут, то вам не нравится, что его отпустили. Он — совершеннолетний по законам всех стран. Куда хочет — туда идет. Главное, чтобы законы не нарушал. Что вам двоим нужно? Вы понимаете, что отнимаете и мое время, и время Ларисы Ивановны. Нет у нас вашего принца!

— Тут недалеко вчерашние демонстранты собираются, — с невинным видом сказала я. — Но без плакатов. Я видела их, когда ехала. Может, ваш принц с ними? По крайней мере, вы можете их про него спросить.

— Я вам даже сотрудника выделю, чтобы проводил вас на площадь, — любезно предложил Потап Прокопьевич.

Принцесса с сопровождающим ушли, Потап Прокопьевич встретился со мной взглядом.

— Принц где?

— Не знаю. Может, на самом деле на площади? Там народу уже прилично собралось. Я всех не могла рассмотреть.

— Вы его отпустили, Лариса Ивановна?

— А что мне с ним делать-то? Я сейчас в Питер поеду. К себе на предприятие. Не туда же мне его с собой тащить? Кстати, эти двое шведов вам документы предъявили?

— Предъявили. Только у бабы не написано, что она принцесса. Я вообще не знаю, что пишут в паспортах у европейских принцесс. Но она мне попыталась объяснить про свое родство со шведской королевской семьей. Может, и этому идиоту тоже объясняла? А шведа я и так знаю. Это археолог из лагеря Звонникова. Шведская баба еще и журналистка. Она приехала про этого археолога писать. И про Звонникова и всю экспедицию. И вдруг ее заклинило на Леониде Петровиче, или как там его. Он в лагерь тоже приезжал, как она сказала. Не знаю зачем. В общем, как я понял, он от нее сбежал. Может, и не псих?

Я пожала плечами.

— Леонид Петрович не говорил вам, что он принц?

«Я это и без него знаю».

— Знакомые мужчины меня пытались впечатлить по-разному, — обтекаемо сказала я. — Личными достижениями, недвижимостью, предприятиями, просто деньгами. Но родословной пока никто не пытался. Кстати, эта шведская принцесса говорила, что он за принц? Потомок нашей последней царской семьи? Швед? Датчанин? Норвежец? Там везде есть королевские семьи.

Потап Прокопьевич задумался.

— Нет, просто повторяла, что это — пропавший принц.

— Вам поступали заявления от родственников о пропаже принцев?

— Вот чего не было, того не было, — рассмеялся Потап Прокопьевич.

— Вы будете искать принца без заявления родственников?

— Мы без заявления вообще никого искать не будем. И ориентировки на пропавших принцев тоже не было. Рад был познакомиться с вами лично, Лариса Ивановна! Будете в нашем городе — обращайтесь, если помощь потребуется.

— И вы тоже, — улыбнулась я. — Но, честно говоря, надеюсь, что в ближайшее время мне сюда больше не придется ехать.

Я на самом деле на это надеялась!

Во время нашей следующей встречи с папой он объявил, что мамочка была замечена в Лотиании в компании банкира Бородулина, сбежавшего из России с деньгами вкладчиков. Вернее, он их заранее перевел из России в другие страны (никто точно не знал, в какие именно и сколько именно, но ущерб, по предварительным данным, оценивался в миллиарды рублей). Но Лотиания никого никому не выдает, и банкир был замечен в ресторане с моей мамочкой, которой давно пора снова выйти замуж. Ее деньги Бородулин не воровал, подозреваю, что все было как раз наоборот, то есть он оплачивал какие-то мамочкины счета. А ее совершенно не волновало, деньгами обманутых вкладчиков или чьими-то еще. Главное — чтобы ей прибывало, а донор (или спонсор) может находиться в международном розыске и вообще иметь хоть десять ходок за плечами.

Сестрица Наташенька была точно такой же. Папа сказал, что она один раз ужинала вместе с мамочкой и Бородулиным, а на следующий день отбыла в Питер. И уже назавтра после прибытия встречалась с сыном Бородулина. Он явно не хотел ее видеть, возможно, также слышать про папашу, с которым не только не имел общих дел, но и вообще не общался много лет. Бородулин бросил его мать, когда парню было четырнадцать лет. Деньгами помогал, но мать спилась. Она на самом деле любила своего мужа. Сын отцу этого не простил, стал айтишником, прекрасно зарабатывал, в папиных подачках не нуждался. Парень пытался лечить мать, но женский алкоголизм, как известно, не лечится, и ее уже года два как не было в живых. Многие подробности жизни банкира Бородулина всплыли после его бегства из России с миллиардами. К сыну претензий не было ни у органов, ни у вкладчиков, а он еще и публично заявлял, что будет рад, если папаша отправится в северном или восточном направлении Российской Федерации в принудительном порядке. Хотя, может, и играл? Нельзя было исключать того, что он помогал папе переводить миллиарды в тихие гавани в разных частях света.

— Ты считаешь, что Бородулин отправил Наташку к сыну с каким-то посланием, поручением, приказом, просьбой? Он же не идиот. Он же должен понимать, что моя мать и Наташенька — не лучший выбор для каких-либо поручений.

— Вот ты это и выяснишь, — расплылся в улыбке отец.

— Знаешь что…

— Знаю. Мои люди следят и за твоей матерью, и за Наташкой, потому что их из виду выпускать нельзя. Я уже научен горьким опытом. Поэтому теперь я всегда в курсе того, чем они заняты.

— А чем они могут быть заняты, кроме поиска мужей? Не считая подбора нарядов, походов по салонам красоты, массажей и где там они еще поддерживают свои лица и тела в должном состоянии?

— Так надо заранее знать, за кого они собираются замуж, — ответил папа. — А с Бородулиным-младшим встречается Люська. Сестра твоя, моя дочь еще от одной дуры-модели.

Я знала про эту дочь отца, вообще я знала про всех его детей, то есть детей, про которых знал он сам. Но отношения я сама поддерживала с детьми тети Иры, первой жены отца — Василием (в меньшей степени) и теперь погибшим Петром, а также младшим братом Славиком, с которым у нас были общие и мать и отец, Наташкой (вынужденно, потому что она иногда сама прорезалась) и младшей дочерью отца, то есть скорее не с ребенком, а с ее мамой Лидой, с которой мы дружим с детства. После моей матери у отца было два романа с моделями, которые родили дочерей. Отец их признал (после экспертизы), лет с пятнадцати обе девочки трудятся моделями, как в свое время их матери. Не знаю, помогает ли отец им сейчас материально, да меня это и не интересует. Он не был женат на их матерях и даже не жил ни с одной из них постоянно под одной крышей. Еще у него был сын от какой-то англичанки, то ли четырнадцати, то ли шестнадцати нет. Я не помнила точно.