📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиОхотники на людей - Руслан Мельников

Охотники на людей - Руслан Мельников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 91
Перейти на страницу:

Пару секунд Борис стоял над захлебывающимся в кашле ребенком и не мог нажать на спусковой крючок ампуломета. Стрелять по детям он еще не привык.

Это сделали за него.

Над ухом прозвучал сухой хлопок подствольника.

Борис от неожиданности вздрогнул.

Пацан дернулся на полу. Дернулся, скрючился… Болевой шок. Паралич. Мальчишка даже кашлять перестал.

Борис обернулся. Шурш! Прибежал на кашель. Шустрый какой, мать его!

Борис выматерился сквозь зубы.

— А не надо было тормозить, Берест! — Хэд гулко хохотнул в противогазной маске. — Все, ушел твой балл. В следующий раз расторопнее будешь.

Шурш истолковал его злость по-своему. Решил, что Борис убивается из-за того, что не успел пометить добычу своим шприцем.

Борис не сдержался — добавил от души еще пару ласковых.

— Ты че, пацана пожалел, что ли? — догадался наконец Шурш. Удивился. Похоже — искренне. — Ну и дурак! Не ты подстрелишь — так кто-нибудь другой…

— Тебя сержант зовет, — угрюмо бросил Борис. — Дальше идти надо.

Глава 19

В этом хуторе тресов не было. Ни одного. По крайней мере, легальных, помеченных тату-клеймом с ИИН, найти не удалось. Впрочем, теперь в разоренном селении не осталось и свободных граждан.

Захудалый, умирающий хуторок был невелик и немноголюден, однако добычи для небольшой хэдхантерской группы в нем набралось достаточно. Более полутора сотни голов за один раз — совсем неплохо.

Да уж, голов…

Вечерело.

Трес-транспорты подогнали к внутренней ограде. Чуть в стороне на небольшой, перепаханной колесами делянке расположилась прочая техника.

Добычу грузили долго.

От диких, настрелянных ранее, хуторян отгородили решетками.

— А то ведь в дороге могут и поубивать друг друга по старой памяти, — пояснил Борису Ухо. — Не до всех сразу доходит, что они теперь в одной лодке…

«В одной тресовозке», — мысленно поправил сержанта Борис.

Однако в трес-транспорты попали не все. Тех хуторян, кто сопротивлялся особенно яростно и причинил охотникам наибольшие хлопоты, Стольник распорядился отделить от прочих пленников и пока не заносить в тресовозки. Скрюченные в параличе, скованные прочными пластиковыми браслетами по рукам и норам, они валялись на земле под охраной старичков-хэдхантеров.

Присматривать за этой группкой было нетрудно: людей в ней оказалось десятка полтора, не больше. Что, впрочем, и неудивительно. Хэды перебили почти всех жителей хутора, которые оказывали серьезное сопротивление.

Брошенные на землю пленники уже начинали приходить в себя. Шевелились, извивались, как черви, стонали и цедили сквозь зубы ругательства. Охранники глумливо ухмылялись. Ждали. Чего-то.

Борис терялся в догадках: зачем все это понадобилось? Для чего? Может быть, отобранных пленников казнят? Это, конечно, дорогое удовольствие — пускать в расход ценный живой товар, но с другой стороны… В тресовозках и так уже полно народа. А жажда мести — сильное чувство. Она может и пересилить трезвый расчет. Все-таки победа далась нелегко.

Да уж, нелегко… Нищие хуторяне отбивались отчаянно. А огневая мощь у них, как ни крути, была все же побольше, чем у какого-нибудь кочующего дикого клана. В итоге хэдхантерская группа понесла ощутимые потери. Двенадцать убитых — это уже серьезно. Правда, сколько из них получили тяжелые ранения и были добиты своими, Борис не знал. Да и не интересовался особо. Убитые — и все тут. В основном полегли новобранцы, но досталось и старичкам тоже.

Живых, однако, потери мало печалили. В самом Деле, чего печалиться-то? На охоте — как на охоте. А личные баллы погибших идут в общий котел — на групповой счет.

В общем, хэдхантеры были довольны и не скрывали Радости. Хутор разом решил все проблемы. Транспорты теперь набиты пленниками до отказа. Баллов заработано — уйма. Рейд можно было считать успешным.

Но Борис снова, как и после прошлой охоты, не чувствовал удовлетворения и не разделял всеобщего ликования. Подавленность и раздражительность — вот что он испытывал.

Сейчас было еще сквернее, чем раньше. Еще паршивее было. Словно с каждой охотой на душу налипали новые пласты тяжелой, вязкой, зловонной и едкой грязи, которая изъязвляла саму его суть. Грязь эта никак не желала заскорузнуть и обратиться наконец в непробиваемую защитную броню. Грязь мешала, душила, давила…

Кровила…

Неправильно все было. Все то, в чем он участвовал. И что-то внутри него яростно противилось этому.

Угнетало даже не то, что большую часть их новой добычи составляют такие же, как он, свободные граждане, в одночасье лишенные свободы. Пожалуй, сержант Ухо прав: кто посмотрит на это, когда двуногий товар будет выставлен на продажу. Иное сейчас не давало покоя. Перед глазами стояло лицо мальчишки, зажимавшего рот рукой и изо всех сил боровшегося с кашлем.

Он вздохнул. В прошлый раз была девчонка, выбросившаяся из окна. Теперь — этот пацан.

Да и другие лица тоже всплывали в памяти немым укором. Лица тех, кого он настрелял сам. И в кого помогал стрелять. Чьи скрюченные тела таскал в тресовозку.

Наверное, это и называется совесть. Не очень убедительно копошившаяся поначалу, сейчас она, похоже, просыпалась по-настоящему.

Совесть или запоздавшее раскаяние. Или неуместный гуманизм. Или заторможенное чувство вины. Борис попытался разобраться, что же с ним происходит. Не сумел. И на хрен!

Чем бы это ни было, теперь — можно. Теперь — пусть. Дело-то уже сделано. Трес-транспорты наполнены. И угрызения совести не помешают в охоте. Пока. Ну а потом… Потом совесть можно будет придавить снова. Притоптать. Заткнуть. Забыть. Не обращать внимания. Или привыкнуть к ее настырному голосу. Ведь когда к чему-то привыкаешь, перестаешь это что-то замечать.

Неожиданно для себя Борис обнаружил, что без особой цели бродит вокруг тресовозок. Причем все больше вокруг той, где в клетке для буйных была заперта чернявая. Девочка-балл. Его первый. Двойной, между прочим. Аннулированный, правда, сержантом за ссору с Гвоздем, но это не важно.

Важно, что первый.

Чернявая… Борис остановился. Да, чернявая! Вот в чем дело. Вот В КОМ дело.

Она ведь его предупреждала, что дальше будет хуже. И — пожалуйста — ее прогноз начинает сбываться. А что если и другие ее слова не так уж и бессмысленны?

Не потому ли он подсознательно ищет беседы с ней? Не потому ли забыл о своем решении держаться от пленников подальше? В памяти возникли знакомые черты, горящие злобой глаза дикарки. Эта девица сумела запасть ему в душу…

Борис покосился на темные, забранные решеткой окна тресовозки. За окнами, отходя от паралича, стонали, всхлипывали и шептали проклятия хуторяне. О чем-то негромко переговаривались дикие. Но голоса черня — вой слышно не было.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 91
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?