«Шестисотая» улика - Вячеслав Жуков

– И возможно, даже его за это и убрали, – призадумавшись, проговорил Васильков, испытав тягостное впечатление от разговора с майором Тумановым. Сейчас он даже искренне сочувствовал Федору Туманову в том, что тому достаются такие сложные дела, от которых голова идет кругом. Хотя начиналось все обыденно просто. Но все ли так было просто на самом деле? Об этом Васильков решил с Тумановым не говорить. Сказал то, что на его месте сказал бы всякий другой начальник:

– Ладно, Федор Николаич, иди, работай.

Иногда Федора поражало самодовольство усатого Грека. Еще больше раздражало. Капитан хватался за что-то, явно не рассчитав свои возможности, которые как оказывалось, были сравнительно невелики. Так получилось и с задержанным киллером наркоманом. Грек решил подсадить к нему в камеру «наседку», одного из своих агентов. И вот уже сутки, как агент сидел в камере вместе с наркоманом киллером, но пока никаких сведений от него не поступало. Это Туманову не нравилось.

Федор вошел в свой кабинет и увидел улыбающуюся физиономию Грека. Тот сидел и рассказывал Ваняшину какой-то анекдот, а лейтенант ржал так, что его смех был слышен еще из коридора. Причем, сидел Грек как всегда в отсутствие Федора, на его стуле за столом.

Легонечко подняв Грека за воротничок пиджака, Туманов заставил его пересесть на другой стул.

– Чином еще не дорос, – сказал ему Туманов, усаживаясь на свое место, заглянув в черные, как угольки, глаза усатого капитана. Впрочем, Грек на это замечание не обиделся. Судя по всему, у него было слишком хорошее настроение. И не убирая улыбки с лица, он весело спросил:

– Ну что тебе сказал «патрон»? – назвал он так полковника Василькова на заграничный манер. Федор усмехнулся, подумав, жаль, что этого не слышит сам Васильков. Тогда бы он уж точно вогнал Греку патрон в одно место.

– Он благословил нас на ратный труд. Кстати, как там наш подшефный? Новости есть? – спросил Туманов.

Грек отрицательно, но без видимых сожалений, покачал головой.

– Пока никаких. Молчит киллер. Даже фамилию свою не называет.

– А ты говорил, что твой агент его враз расшифрует, – произнесено это было Федором с укором, что как видно отразилось на самолюбие Грека. Улыбка пропала с его усатой рожи, как и не бывало ее.

– Николаич, нельзя подходить так категорично, – заметил он.

Федор закурил. Уставился в упор на Грека.

– Нельзя, говоришь? Нам этого нельзя. Того нельзя. А им все можно. Можно стрелять. Убивать. Грабить. Все. Они не думают, о запрете и о законе вспоминают только тогда, когда дело доходит до адвоката.

– Ну чего ты так разошелся? – сокрушенно произнес Грек, сделавшись предельно серьезным. – Я-то тут при чем. Я сам хочу, чтобы он как можно скорей начал давать показания. Но пока не получается.

– Извини, Сан Саныч. Настроение у меня с утра плохое. Прав Васильков, говоря, что дело встало на тормоза. И если мы хотим, чтобы оно сдвинулось с мертвой точки, то должны этому гаду развязать язык. Надо узнать, кто нанял его убить Волочко. Тогда ниточка потянется дальше. Вот что, давай этого кента сюда. Я сам хочу поговорить с ним.

Грек захлопал глазами.

– Кого, Николаич, агента моего?

– Саня, зачем мне сдался твой недотепистый агент. Парня, киллера тащи сюда. Есть у меня одна задумка. Думаю, сейчас она нам пригодится.

Приведенный Греком в кабинет киллер, казался внешне вполне спокоен. Не смотря на молодость, держался он с достоинством, как опытный зек не впервой попавший в кабинет опера. Чувствовалась школа. Прежде чем пустить его на самостоятельное дело, его хорошенько выдрессировали, как собаку, а стало быть, раскаиваться в грехах вот так запросто, такой не станет. Это Федор Туманов отметил в нем сразу, едва заглянул в серые холодные глаза. Казалось, даже сейчас, дай ему в руку пистолет и он, не раздумывая, начнет без разбору мочить всех ментов подряд.

Внимательным взглядом, обшарив весь кабинет, он остановился на Федоре Туманове, угадав в нем главного. На лейтенанта Ваняшина взглянуть даже не удосужился.

Еще там, когда его только задержали, интуиция майору подсказала, что такие, как этот тип даже не кричат, когда им больно. Просто замыкаются в себе и молчат. А значит, сломать его будет нелегко.

Парень хотел пройти к стулу, сесть, но майор сказал ему:

– Не стоит. Сейчас мы поедем с тобой на то место, где ты убил Волочко…

Парень замер на полпути к стулу с подлокотниками, похожему на грубо сколоченный трон. Наверное, готов был уже себя вообразить падишахом на этом троне. И услышав, что садиться на стул ему не придется, даже как будто немного расстроился. Но спрятал это расстройство за надменной улыбкой.

– Волочко? А кто это? – спросил он, изобразив на лице недоумение.

А Федор Туманов понял другое: парень решил поиграть с операми, и надо сказать, это у него неплохо получалось. Видно подготовился он на случай провала неплохо. Но и Федор Туманов с пеной у рта доказывать его вину не собирался. К тому же и доказывать-то ничегошеньки не надо. На столе перед майором лежало заключение экспертизы, в котором ясно было сказано, что гражданин Волочко убит из пистолета обнаруженного у задержанного. И на рукояти имеются его отпечатки пальцев.

– Ты не знаешь, кто такой Волочко? – с усмешкой спросил майор, давая понять, что он не в самом худшем настроение, на которое никак не отражается запирательство киллера, сколько бы тот не старался.

– Не-ка, – покачал головой киллер. – Не знаю.

Стоявший позади него Грек, сокрушенно покачал головой.

– Ну допустим ты его не знаешь. Тогда зачем ты его убил?

– Рожа мне его не понравилась, – с улыбкой ответил парень.

– Только и всего-то? – усмехнулся Туманов. Парень посмотрел на него с отдаленной подозрительностью. Общение с этим майором настораживало его. Он не кричит, разговаривает, не повышая голоса, но именно это и настораживает. Опасен этот мент, как никто другой.

– Ага, – ответил парень, обдумывая дальнейшую тактику своего поведения. В принципе, вся эта болтовня в кабинете его вполне устраивала, даже с учетом того, что майор не предложил ему сесть. И на допрос это уж совсем не похоже. Он глянул на сидящего перед ним Туманова. На удивление подозрительно ведет себя майор. И опера его тоже. Молодой бугай, который там, в машине смазал ему по морде кулаком, теперь словно вообще не замечает его. И этот усатый, который привел его сюда, даже отвернулся со скучающим видом. А как же метод кнута и пряника, когда один наминает до хруста бока, а другой ласков с тобой и обходителен, как придворная барышня. Не иначе, что-то задумали эти козлы. Вот только что, об этом он додуматься не мог.

– Ну что ж, – проговорил майор Туманов с некоторой задумчивостью, – фамилию и имя свое ты нам назвать отказываешься?..

– Забыл от испуга, – оскалил парень в улыбке зубы. – Когда вы меня задерживали, я так перепугался, что со страху все на свете забыл.