Мама для Совенка. Путь огня. Часть 3 - Екатерина Александровна Боброва

решила вырастить супер-внуков и начала с закалки нервной системы невестки.

«Это просто обед, – передразнила мысленно Четвертую, – съешьте все, что вам приготовили».

Когда в ушах начало звенеть, а тело затекло стоять в напряжении, чудовищное эхо стихло. Юля хотела было перевести дух, но не стала… От греха подальше.

Служанка, тоже не дыша и не делая резких движений, встала, пригласила идти дальше, мол, обед стынет. И они вдвоем, точно воришки в музее, покрались к столу.

Зачем такие сложности? – размышляла Юля, медленно ставя стопу на мягкий ковер. Как с этими звуковыми эффектами связан брачный ритуал? Намек, что в браке нельзя кричать? Еще как можно. Особенно, если достал. Лучше выплеснуть эмоции, чем копить их в негодующем молчании. Но здесь, в королевской семье, возможно свой взгляд на семейные отношения.

Докрались.

Дальше возникла заминка со стулом. Он был здоровый и тяжелый. Стоя поем, – плюнула было девушка, но служанка, зажмурившись, решительно взялась за спинку. Пришлось помогать с другой стороны. И без того большие глаза тапунки от удивления стали еще больше.

Юля медленно, дыша через раз, опустилась на краешек. Осмотрела поле битвы с местным эхом – сволочь какая – есть-то хочется. Вилка, нож и так три раза подряд. Здесь тоже любили извращаться с посудой – на каждое блюдо свой прибор. И у нее три попытки не облажаться, а за выпавшей из руки вилкой или стукнувшим о тарелку ножом последует жесткая звуковая атака.

Задумалась. Потом решительно закатала рукава. Да простят ее поборники чистоты и нравов, но уши дороже.

– Она неподражаема да, отец? – Третий рассмеялся. Его величество хмыкнул, но спорить не стал, выключил артефакт наблюдения.

– Я говорил, что она все сделает по-своему и нужно изменить традиции, – довольно заметил Харт.

– Ты же знаешь, за проведение ритуала отвечают матери, – мягко ответил король.

– Женщины, – закатил глаза принц.

– Дорогая, – свекрови встретили со сдержанным любопытством, – как вам обед?

– Вкусно, – честно призналась Юля, – особенно понравились листья, фаршированные паштетом.

Их было проще всего есть руками, а вот с остальным пришлось повозиться, но она справилась. Немного смущал ошалелый взгляд служанки, да едва угадываемое присутствие безмолвных. Но чувство голода победило.

– Странно только, что в каждом листе была своя начинка.

Четвертая удивленно моргнула, осмотрела Юлю, явно подозревая подвох.

– Вы отлично справились, – с одобрением похлопала ее по руке Седьмая, – тишина кричала лишь единожды. А вкус – это каждый день семейной жизни, который мы, женщины, делаем непохожим на другие.

– Вижу, само значение кричащей тишины вы разгадали, – удовлетворенно заметила главная свекровь, – и теперь наглядно осознаете, что любая мелочь может вызвать бурю, особенно если речь идет об огненном даре. Вспыхнуть легко, примириться сложнее. Помните об этом и чаще уступайте.

То есть весь сыр-бор с орущими в уши «воронами» исключительно суть наглядности гармонии семейной жизни. С другой стороны, было бы побольше такой наглядности на Земле, может, и разводов было меньше.

После обеда подготовка пошла по привычному сценарию: омовение, прическа, макияж и платье. Кто бы сомневался, что праздничный цвет здесь будет красным – и потому платье было огненно-алым. А вот традиционный жилет сделали черным с золотой вышивкой. Смотрелось непривычно, но дорого богато и никакой фаты или покрывала на голову. Прическу закрепили шпильками с рубинами. И в зеркале отразилась эдакая повелительница огня, но Юле понравилось. Эпично вышло. Хоть прямо сейчас меч в руки и на врага.

– Госпожа ассара, – встревоженный крик служанки вырвал ее из любования собой.

– Что такое? – повернулась.

– Его высочество с Шестым принцем. Требуют срочно принять.

Сердце радостно встрепенулось, но тут же заледенело – бледный Аль без движения повис на руках Кайлеса. Кузен взглянул виновато на застывшую ассару, положил Совенка на софу.

Юля потянулась по связи и наткнулась на мощный блок, который поставил деть. Поганец! – выругалась про себя, опускаясь рядом с Совенком на колени.

– Не переживай, все нормально. Перестарался. Растратил много энергии. Бывает, – тараторил Кайлес, пока Юля, держа Аля за руку, умирала от страха и пыталась взломать блок, – сейчас он рядом с тобой и быстро восстановится.

Она успела заметить, как в ладонь мальчика был вложен кристалл артефакта.

Губы Кайлеса едва заметно прошептали:

– Ничего не делай.

Кузен сжал ладонь Совенка, потрепал за щеку, скомандовал:

– Пора перестать пугать свою ассару. Давай же, приходи в себя.

И сдвинулся так, чтобы прикрыть Аля от любопытных глаз. Деть глубоко вздохнул, задышал чаще, его лицо на глазах возвращало нормальный цвет. И Юля начала понимать суть разыгранного перед ней авантюристом – еще и ребенка вовлек – спектакля.

– Убью, – прошептала, поймав взгляд Кайлеса. Тот вздрогнул, широко улыбнулся, беззаботно пожал плечами, мол, все ради тебя, дорогая. Готов и голову на плаху.

За спиной кашлянули, Кайлес улыбнулся еще шире и заявил с самоуверенностью мошенника, который уже убедился, что аудитория внемлет и верит:

– Как вы сами видите, господин наставник, я был прав. Присутствие ассары благотворно влияет на восстановление энергетического баланса мальчика. Однако возвращать его прямо сейчас в стены глубокоуважаемой академии, я бы не стал. Все-таки сильное осушение нуждается в контроле, а кто еще сможет проконтролировать его состояние лучше, чем ассара?

Смутно знакомый мужчина – кажется, он преподавал на старших курсах – согласно кивнул.

– Я доложу господину ректору, что все закончилось хорошо. А теперь позвольте вернуться. Мои поздравления со свадьбой, госпожа ассара, – и мужчина с поклоном удалился.

– Глубокое осушение? – прошипела Юля.

Маленькая ладошка легла, успокаивая, на ее руку.

– Я сам согласился, – прошептал еле слышно Совенок, – и сам все сделал. Кузен лишь подыграл.

Сам поставил блок, чтобы ассара не догадалась, сам выложился, подойдя к опасной черте, а добрый дядя так, в сторонке постоял… Юля прикрыла глаза, успокаиваясь.

– Исчезни, – попросила, – не доводи до греха.

И Кайлес понятливо откланялся. Она простит его позже, когда горло перестанет сдавливать гнев, и даже поблагодарит возможно, но потом.

– Я так испугалась, – призналась, прижимая к себе Совенка.

Потом Альгара отвели переодеться и подготовиться к церемонии. И Юля снова ощутила острый приступ беспокойства. Пусть деть и снял блок, но после пережитого страха не хотелось выпускать его из виду.

– Все будет хорошо, безмолвные за ним присмотрят, – Фильярг обнял, не стесняясь, на глазах