Это всегда была любовь - Никола Хотель

Он сразу же подходит к духовке и заглядывает внутрь.

Несмотря на то, что мы закрыли тему с его отцом и работой, заметно, как он до сих пор раздражен. Такое ощущение, что гнев прямо бурлит под кожей. Это пугает меня, потому что я не могу контролировать развитие ситуации. В животе нарастает странное давление.

– Ну как? Сыр стал коричневым?

– Потихоньку становится. Зачем ты так много приготовила? Этого хватит на четверых.

– Потому что… Так… потому что их можно разогреть на следующий день и они будут еще лучше? – Почему мой голос звучит так вопросительно при ответе?

– И ты собиралась четыре дня подряд есть энчилады?

Я чувствую себя неловко. Здесь, на кухне, тепло, даже жарко из-за духовки, работающей на полную мощность. Ной стоит прямо перед ней, отделяя меня от двери. Тут я замечаю, насколько маленькая здесь кухня, прямо-таки крошечная. В ней не поместится даже стол, Ной заполнил собой все пространство. Несколько шкафчиков, раковина, плита, холодильник, больше ничего. Ни посудомоечной машины, ни стульев, ни возможности побега. Между мной и Ноем чуть меньше метра. Сегодня утром в конюшне меня это не беспокоило, но там были Вудсток и овес. Сейчас – горячая духовка с энчиладами, Ной и я.

– Я вообще не думала об этом. Завтра возвращается Айви, и я приглашала Дженну зайти, но у нее были планы на сегодняшний вечер.

– Но ты знала, что у нее нет сегодня свободного времени, или? Ты так же знала, что я зайду, чтобы забрать ключ.

– Ну и что?

Ной внимательно рассматривает меня, и я сжимаю руки под его взглядом.

– Почему ты просто не спросила меня?

Я не знаю. Может, потому, что хочу смотреть на то, как он ест. Просто часами смотреть на него. Глупо?

– Спросила. Две минуты назад. – Защита – лучшее нападение.

Ной только разочарованно покачал головой.

– А я было обрадовался. Потому что думал… сегодня у Вудстока… – он снова замялся, – тебе понравилось, не так ли?

– Что ты имеешь в виду? – черт возьми, конечно, я понимаю, что Ной имеет в виду.

– Я имею в виду – трогать овес, – я киваю, а он быстро добавляет, – и меня.

– Ага, – неловко усмехаюсь я. Голос звучит хрипло, потому что мне не хватает воздуха. Я решаю проигнорировать два последних слова. – Овес действительно чудесен на ощупь, спасибо, что ты…

– Черт побери, Обри, – выдыхает Ной… Только сейчас я замечаю, что ему, как и мне, не хватает воздуха. Его грудь вздымается с такой частотой, как будто он только что пробежал марафон. – Я чувствую, что тебе понравилось прикасаться ко мне. Мне тоже понравилось, даже очень, но потом появилась Кора и ты отказалась даже дать мне пять. Я не могу понять почему? Ты считаешь это глупым? Ты не хочешь дружить со мной? Я не понимаю. Но почему-то, даже если это и звучит тщеславно… Ты не хочешь дружить со мной, потому что тебе хочется большего, чем дружба? Это так?

Мое измученное сердце стучит громче, чем у мчащихся по прерии лошадей.

– Нет, это не так. Это последнее, чего я сейчас хочу.

– Почему?

Я беспомощно поднимаю руки.

– Потому что…

– Почему, Обри?

Я не могу ответить.

– Тебе не нужно ничего объяснять мне, если не хочешь. Ты просто можешь послать меня к черту, но сегодняшняя ситуация с Корой… – я вижу, как напрягаются его руки, проступают вены на предплечьях. – То, что она сказала – чушь собачья, и ты должна это знать.

– Ной, все в порядке, правда. Я… Я думаю, что еда скоро будет готова. Не хочешь…

– Мне сейчас не до еды!

Раньше я бы посмеялась над подобной ситуацией, но сейчас было не до смеха. Я застыла как вкопанная из-за такой бурной реакции Ноя, который делает еще один шаг ко мне. От него пахнет сеном и овсом, лошадьми и кожей.

– Я говорил, что в моей жизни нет сослагательного наклонения, поэтому тебе придется сейчас выслушать все, что я скажу, даже если потом сам пожалею об этом. – Ной задумчиво потирает лоб, а потом смотрит на меня взглядом, полным безнадежности. Он словно знает, чем закончится этот разговор. – Я не спал сегодня ночью ни минуты, потому что играл в Ashes of Fear. Раз за разом я начинал одну и ту же миссию, а потом проваливал ее. Знаешь почему?

– Я…

– Чтобы услышать твой голос, Обри. Чтобы услышать, как ты говоришь: «Переспи со мной. Сейчас». Я теперь знаю эту чертову сцену наизусть!

Мое сердце пропускает удар. Я стараюсь сосредоточиться на том, что быстро говорит мне Ной.

– Я не знаю, что произошло и зачем ты сбрила волосы, но знаю, почему ты сделала это. Ты больше не хочешь выглядеть, как Обри. Ты не хочешь, чтобы кто-то смотрел на тебя и думал, какая ты красивая. Особенно чтобы мужчины не думали так. Ты решила, что если избавишься от волос, то станешь менее женственной и никто больше не обратит на тебя внимание.

Я молчу. Больше всего на свете мне хочется сейчас заткнуть уши.

– Только знаешь что? – Ной поднимает руки, и мне кажется, что он хочет схватить меня и встряхнуть, но потом руки опускаются. – Это не работает, Обри. Так не работает, как хочешь ты, слышишь? Потому что я считаю тебя не просто красивой, а восхитительно красивой. Мне плевать, есть у тебя волосы или нет. Мне плевать, что ты ходишь в одежде оверсайз и кроссовках, пытаешься спрятаться за мою кепку, потому что я все время слышу твой голос. Я непрерывно слышу твой голос в своей голове, он постоянно там, внутри.

Он продолжает запинаясь. Речь Ноя представляется мне снежной лавиной, которая накрывает меня все сильнее и сильнее.

– И что теперь делать, я, черт подери, понятия не имею. Должен ли я быть осторожным, чутким, или ты хочешь, чтобы я был прямолинейным? Я давно ничего не портил, может, пришло время. Итак? Ты боишься меня?

Кажется, за всю свою жизнь я не испытывала такого чувства страха, как в тот момент, но не из-за того, что Ной стоит так близко ко мне и так импульсивен, а потому что мои собственные чувства напугали меня. Я чувствую, как начинаю дрожать.

– Что, если подойду еще ближе, Обри? Ты отступишь?

– Нет.

– Что произошло, чего ты боишься меня?

– Я не боюсь тебя.

– Тогда просто расскажи, что случилось?

Я открываю рот, но не могу произнести ни звука. Мой голос – инструмент, но сейчас он неисправен. Он сломан.

Ной делает небольшой шаг ко мне, которого я совершенно не ожидала. Практически незаметное движение, но я рефлекторно шарахаюсь в сторону.

Он сразу же делает шаг назад.

– Ладно, – произносит он. – Вот и все. Сейчас я упакую свои вещи и уйду. – Я жду, что он резко распахнет кухонную дверь, и она отлетит к стене от его слов, но этого не происходит. Ной просто тихо поворачивается и уходит.