Моритур - Алиса Медовникова

встречались и в неформальной обстановке в клубе «Псарня», принадлежавшем Карро, где и договаривались об одолжениях, не входящих в стандартный протокол. Например, о личной беседе Карро с лояльными Гадриэлю гамаюн — птицами-провидицами, в обмен на беседу Гадриэля с лояльными к Карро колдунами.

Заканчивались подобные беседы с ведьмами и колдунами каждый раз одинаково: ночью проведенной беллатором в лазарете за залечиванием ран. Убить кустодиама маги не могли, но калечили Гадриэля с огромным удовольствием несмотря на то, что расплачивались за это «блокировкой» способностей на несколько месяцев, а то и лет. Ведьмовская братия знала, что Гадриэль их ненавидит, потому отвечала взаимностью зная, что их глава Ирида останется довольна. Самую могущественную ведьму с воином связывала давняя вражда и ее подопечные с удовольствием измывались над беллатором. Блокировка была пустяковым наказанием по сравнению с наградой от ведьмы. В холодной войне между Гадриэлем и Иридой мог выиграть лишь один и колдуны ставили на верховную ведьму, прекрасно зная, что она обязательно найдет способ отомстить беллатору.

Ворочаясь в кровати лазарета и отращивая два пальца на правой ноге, три на левой руке и сращивая два поломанных ребра, Гадриэль не только сравнил себя с Поттером (книги о котором, неожиданно предоставленные Мэшером, начал читать сегодня утром, сразу же как попал в лазарет), но и решил отказаться от общения с ведьмами. От них все равно не было никаких сведений. Были только травмы и ранения, залечивание которых укладывало его в лазарет. А в этот раз ещё и откидывало в расследование убийства мальчика на несколько дней. Гадриэль чувствовал, что пора сменить тактику и в очередной раз призвал на помощь чтение, переключавшее его на другой тип мышления.

Пока воин читал о самых первых приключениях удивительного трио в стенах Хогвартса, его мозг сплёл хитрую паутину. Когда первая книга была прочитала наполовину, подопечные Гадриэля уже получили приказ расставлять сети. Вторая книга была прочитала на треть, а подопечные быстро читающегося Гадриэля, уже поймали в ловушку первую мошку. Но и сам беллатор не собирался просто лежать с книжечкой и ждать, когда одна очень назойливая и жирная муха попадет в его паутину.

Гадриэль действовал и продолжал самостоятельное расследование даже отлёживаясь в лазарете. Его негласное расследование давало куда больше свободы, чем официальное и продвигалось куда быстрее, ведь не было сковано Кодексом Кустодиамов. Может Гадриэля и считали педантичным и рьяно чтящим правила черствым сухарем, вообще не способным на эмоции, но видит Бог, у него были на то причины. Он не меньше остальных винил себя в смерти малыша, потому поклялся, что лично отправит на пустошь в конце тропы всех его убийц.

Гадриэль отличался не только физической силой и скоростью, присущей всем беллаторам, но и интеллектом, потому осознавал, что противник опасен и ведет игру, прикрываясь страшилками о волках-головорезах. Он имеет не только хорошие связи, но и хорошее финансирование и первым в список подозреваемых попадал Дарк. Хоть Михаил с пеной у рта и доказывал, что глава малумов тут не причем и подопечных для этого дела он использовать не мог, а даже самый одаренный маг не смог бы наложить чары, позволяющие малумам ступить на святую землю, какая была вокруг Заставы, он упускал главное. Да, у магов и малумов такой возможности не было и не будет, но она была и есть у людей, которые любят деньги и не имеют совести, совсем как Дарк. Не нравилось беллатору и то, что «загадочный кукловод» был излишне осведомлен о новичках и их талантах. Это так же указывало на Дарка, вместе с Михаилом следящего за потенциальными кустодиамами и их дарами. Можно было, конечно, списать присутствие собак на случайность, но Гадриэль в подобные совпадения не верил. Зато верил в то, что у противника был сильный прорицатель. Что указывало все на того же Дарка, которому подобный был по карману. И сейчас Гадриэлю оставалось лишь надеяться, что прорицатель противников, как и его предикторы, не может верно толковать видения после того, как пробудился дар Селены. А ещё на то, что Михаил будет слеп по отношению к нему и его секретному расследованию также, как и по отношению к Дарку, которого считает непричастным ко всему случившемуся. С мыслями о том, что надо бы ускорить обучение будущей стратеры и подыграть Михаилу в доверии Дарку, беллатор все же засыпает и снится ему укрытая в тени деревьев поляна в лесу, где его уже ждут.

… Приняв свой дар Селена бы увидела, как в кабине коттеджа, который по ночам пустует без лежащего в лазарете Гадриэля, свет от настольный лампы освещает уставшее лицо. Согнувшийся над книгой парень уверен, что его медлительность стоила мальчику жизни, потому пытается забыться, завалив себя работой. Книги помогают Вару не думать о том, что просмотри он видение Селены сразу же после возвращения из состояния прорицания, как того и предписывали правила, им бы хватило времени на спасение ребёнка. А он так боялся сделать ей больно, что потерял время. Те самые десять минут, что он жалел Селену, стоили жизни мальчику. И теперь Ингвара сжирает чувство вины и все свободное время он просиживает в кабинете или библиотеке Заставы, но никакой полезной информации ни о кольце Селены, ни о ее предсказаниях так и не находит. Этот факт расстраивает Вара, хоть и не сильно удивляет. Обучение стратеры не просто так держат в секрете, потому в библиотеках подобной информации в свободном доступе не сыщешь.

Но беспокоит Ингвара не только совесть. Сильнее страшит зарождающее в душе давно позабытое чувство. Самое человеческое. Любовь. Каждый кустодиам наполнен любовью, она основа мира и всех его частей, но то любовь отличная от той, что испытывает Вар. Его чувства обращены не ко всему миру, а к одной лишь девушке. Вот это и пугает. Парень знает, что среди кустодиамов есть пары, но они строятся не по тому принципу, что людские. В них нет привычной людскому пониманию любви, а страсть и вовсе присуща только малумам, так что союзы бонумов скорее дружеское партнерство. Среди знакомых Вара есть только одна пара, но Лафаита и Камиэль мало походят на семью, да и детей у них никогда не будет. У кустодиамов их вообще не бывает. И этот факт Ингвара тоже настораживает, ведь он не знает, как воспримет эту новость та, кто занимает его мысли.

Осознав, что уже пять минут он бродит затуманенным взглядом по сливающимся в одно слово буквам, бонум закрывает томик и аккуратно ставит его на полку. Пообещав себе