Прикосновение любви - Барбара Картленд

В первое мгновение Тамара почувствовала лишь удивление, которое тут же сменилось неистовым восторгом. Она поняла, что и сама всю жизнь искала такого мужчину, хотя не отдавала себе в этом отчета.

Объятия герцога становились все крепче, а поцелуй все настойчивее, и вскоре Тамаре показалось, что он вынул из груди ее сердце и теперь оно полностью принадлежит ему.

Это был первый поцелуй в ее жизни. Никогда прежде она даже представить себе не могла, что прикосновение одних губ к другим может рождать такое упоение и восторг!

И все же она подсознательно всегда стремилась к этому. Это было такое прекрасное, такое восхитительное чувство, сродни божественному, что оно наполняло все ее тело живительной силой.

Герцог оторвался от Тамариных губ и сказал:

— Я люблю тебя, моя дорогая, люблю гораздо больше, чем могу выразить словами!

— Я тоже тебя люблю… — прошептала Тамара. Он снова начал целовать ее, бешено, страстно, словно боялся, что она вдруг исчезнет, и желая удостовериться, что она здесь, рядом с ним.

Теперь Тамаре казалось, что эти поцелуи рождают в ее душе ответный огонь.

Пламя возникло незаметно и потом разгорелось, сжигая ее сердце, душу и губы и сливаясь с огнем, которым пылал он сам.

— Ты так прекрасна! Ты само совершенство… Такая неиспорченная, милая, невинная, — прошептал герцог у самого уха Тамары. — О, моя дорогая, на свете нет никого, кто мог бы сравниться с тобой…

И вдруг Тамара вспомнила нечто, что заставило ее похолодеть.

Ей показалось, что ледяная рука дотронулась до ее сердца. Она вскрикнула и прикрыла рот ладонью.

Рывком высвободившись из объятий герцога, девушка рванулась и стремительно выбежала из комнаты.

Она продолжала бежать и по лестнице. Слезы застыли в ее глазах, а в горле возник комок, который, казалось, грозил удушьем.

Добежав до западной половины замка, Тамара ворвалась в спальню и с силой захлопнула за собой дверь.

Стоя посреди комнаты, она закрыла лицо руками и прошептала:

— О Боже! Как же мне теперь сказать ему правду?..

Тамара простояла так несколько минут, не отрывая рук от лица. Потом, как будто приняв какое-то решение, бросилась к комоду, стоявшему в углу комнаты, и достала оттуда кожаный сундучок с круглой крышкой.

Открыв его, девушка начала лихорадочно выдвигать ящики. Было очевидно, что она что-то ищет.

Тамара не сразу услышала стук в дверь. Недовольная тем, что ей помешали, и думая, что это, должно быть, горничная Роза, Тамара нетерпеливо крикнула, не оборачиваясь:

— Я занята!

Тамаре показалось, что дверь закрылась. Она решила, что непрошеный посетитель ушел, и вдруг услышала следующие слова:

— Интересно, что это ты делаешь?

Она вздрогнула, повернула голову и увидела, что на пороге стоит не кто иной, как герцог.

Мельком взглянув на него, Тамара вернулась к прерванному занятию — стоя на коленях, она сосредоточенно рылась в ящиках сундучка. Яркое солнце, бившее в окна, окрасило ее волосы в рыжевато-золотистый цвет.

— Я… уезжаю…

Она произнесла эти слова с трудом, еле слышно, но все же произнесла.

— Почему?

Резкий вопрос эхом отозвался в небольшой комнате. Тамара ничего не ответила, и герцог, подойдя поближе, остановился у нее за спиной.

— Если ты уедешь, — спросил он спокойно, — что же тогда будет с детьми?

— Они останутся с тобой… Им будет хорошо… — пролепетала Тамара.

Мысль о предстоящем расставании вызвала у нее слезы, которые градом заструились по щекам.

Она только надеялась, что если не будет поднимать голову, то герцог, возможно, не заметит ее слез. После некоторой паузы он спросил:

— И ты так легко можешь их бросить? Наступила тишина. Герцог, казалось, что-то обдумывает. Наконец он неторопливо произнес:

— Ты боролась так храбро, так самоотверженно за то, что считала благом для этих детей… Если ты теперь оставишь их, они лишатся главного в своей жизни — твоей любви.

» Как странно слышать от него такие речи «, — молнией пронеслось у Тамары в голове.

Разве могла она предположить, когда впервые переступила порог Гранчестерского замка, что этот непреклонный, величественный герцог будет когда-нибудь рассуждать с ней о любви?..

А разве не удивительным было то, что он ее поцеловал, и она почувствовала, будто возносится в прекрасные горные выси?

» Никогда больше мне не ощутить этого восторга, этого сладкого упоения «, — в отчаянии твердила себе Тамара. Но все же оставаться здесь и продолжать лгать ему она была не в силах…

Хуже всего то, что и правду она сказать не могла. Ведь тогда он, без сомнения, почувствовал бы к ней лишь презрение и ненависть.

— Не понимаю, что тебя так расстроило, — продолжал герцог. — Почему бы нам не сесть рядом и не обсудить это вдвоем? Только ты и я…

» Как трудно отказывать ему, — подумала Тамара, — когда он говорит таким ласковым, проникновенным тоном!«

Ведь она полюбила его за то, что, по ее мнению, он был так великолепен, так непохож ни на какого другого мужчину на свете…

Когда он рассказал ей, как страдал в детстве, какие разочарования испытал, когда вернулся с войны, Тамару охватила невыразимая нежность. Она сочувствовала герцогу всей душой, ей хотелось хоть как-то утешить его.

Теперь же, при звуке его волнующего голоса, ею овладели другие эмоции. Это тоже была любовь, но любовь совсем другая, нежели прежде.

— Мне на мгновение показалось, что твоя ненависть ко мне исчезла, — тихо произнес герцог. — Ведь ты сказала, что любишь меня, и я тебе поверил…

— Я действительно люблю тебя!.. Слова эти сорвались у Тамары с языка помимо ее воли.

— Но тогда почему же, дорогая, ты собираешься меня покинуть?

— Я должна это сделать…

— Но какова причина?

— Я… не могу объяснить. Пожалуйста, позволь мне уехать!

— А если я не отпущу тебя? Тамара наклонилась еще ниже, и слезы закапали прямо в сундучок.

Они лились на те вещи, которые она уже успела упаковать, но девушка даже не делала попытки вытереть их. В этот момент ей хотелось только одного — провалиться сквозь землю. Пусть зыбучие пески поглотят ее и она больше никогда не увидит герцога!

Она услышала, что герцог подошел к окну. Должно быть, он смотрел на озеро.

Через некоторое время он произнес:

— Всю жизнь я подозревал, что с этим замком не все ладно. Конечно, он великолепен в своем роде, и я без лишней скромности скажу, что более красивого места не отыскать во всей Англии.