Крутые наследнички - Дарья Донцова

– Взрывное устройство… «крошку»… положитьв кафе «Красный дельфин»… но не положила… и пропала… а потом я узнал из газет…– Последовала долгая пауза, затем снова послышался тихий шепот: – …она погибла…и вдруг приходит и говорит… все ошиблись… я был так рад, я люблю ее …

– Рене, Рене, вы меня слышите?

Из диктофона доносился шум, звяканье каких-тоинструментов, потом лента закончилась. Комиссар выключил магнитофон.

– Больше он не сказал ни слова.Красноречивая запись, не так ли, господа?

Мы все удрученно молчали. Внезапно Яцексказал:

– Это ничего не доказывает. Любой адвокатразнесет эту запись в пух и прах. Какая Лиза? Фамилия не названа. Она погибла!Ну и чушь! Где сказано, что это Лиза Макмайер? Может, это какая-то Лиза,попавшая под колеса машины?

– Я с вами согласен, – сказал ЖоржПерье, – именно поэтому мы разговариваем не в тюремной камере, а в этойуютной столовой.

Яцек продолжал атаковать:

– Еще требуется доказать, что Лиза былалюбовницей Рене!

Лиза откинула волосы со лба:

– Налейте мне коньяку, а то эта пьяницавсе высосет, мне ничего не достанется. – Жаклин поперхнулась. – А я,так и быть, расскажу вам правду, – продолжала Лиза.

Я смотрела на нее во все глаза.Интеллигентная, скромная и тихая девушка исчезала. Вместо нее в комнатепоявился опасный зверек, что-то вроде хорька!

– С Рене меня познакомил Жан случайно, вмагазине. Рене мне сразу понравился, а я ему. Он перезвонил на следующий день иназначил встречу. Меня разбирало от смеха, когда я врала Сьюзен, что хожу вшколу танцев. Мы правда занимались танцами, но только в постели. Возраст-то былсамый подходящий – четырнадцать и семнадцать…

– Дорогая, – попытался остановить ееЯцек, – не надо все рассказывать. Ты наговоришь лишнего, и это плохокончится…

– Замолчи, слизняк, – отрезалаЛиза, – хочу говорить – и говорю. Рене был настоящий мужчина, не то, чтоты. У него осечек не случалось. И к тому же совершенно бесстрашный. Его старшийбрат сидел в тюрьме, а Рене был связан с группой террористов. Он мне намекал,что работал с самим Ильичем Карлосом. Ну а родителей своих я просто ненавидела– и Сьюзен, и Аллана, и Эдуарда, и эту беременную корову Мартину. Пришлось мнесказать Рене, что я хочу участвовать в революционном деле, даже ходила с ним насобрания какие-то дурацкие…

А потом Рене дал мне «крошку». Это они такбомбу называли. Все было проще некуда. Накануне отлета я засунула ее в багажСьюзен. А знаете, куда я ее положила? – Лиза радостно рассмеялась. –В ящик с ее любимыми куклами. Она их просто обожала, звала по именам, шила имплатья. Так что, надеюсь, эти проклятые игрушки разлетелись в пыль. Вот толькожаль, что Жан ускользнул, – по-моему, он что-то заподозрил. Поэтому, когдамы приехали в аэропорт, он украдкой съел кусочек мыла, и его, конечно, тут жестало выворачивать. Надо было мне рассказать про мыло Сьюзен, она бы его силойв самолет запихнула, да я не поняла сначала, зачем он это делает. И к тому же мненадо было успеть спрятаться до отлета. И тогда я залезла в ящик с тряпками вангаре.

Уж они меня искали-искали, оборались все. Но явсе рассчитала точно. Если бы речь шла просто о полете в Лондон, Сьюзенвернулась бы домой, но ведь предстояла выставка ее любимых, ее обожаемых, еепотрясающих деток – куколок! Ради них можно наплевать и на меня, и на Жана. Ипотом эта корова Мартина сказала, что, как ей кажется, я поехала с Жаном вбольницу. Тут-то они и улетели. И все бы хорошо, если бы не этот подлец Ренальдо.

– Он ведь узнал про Рене, не правдали? – спросил комиссар.

– Ну да, узнал. Сначала попытался сдатьменя в полицию, потом решил придержать у себя дома. Денег хотел, негодяй! Но яот него удрала. А что мне было делать дальше? Домой возвращаться нельзя – надосначала узнать, что заподозрил Жан, что ему известно. Я-то надеялась, онотправится вместе со всеми к праотцам, а этот подонок спутал все планы. Вот я ипошла бродить по улицам. Гуляю себе по набережной, вдруг вижу – идет мужчина,прилично одетый, но, судя по всему, небогатый. Ну, думаю, девочка, это идеттвой шанс. Влезла я на парапет, а он уже тут как тут, давай меня от смертиизбавлять.

Лиза расхохоталась, глядя на вытянувшееся лицоЯцека.

– В общем, спас он меня, а я емуподсказала, как жениться на глупой пьянчужке. Но эта сволочь, Ренальдо, увиделнас случайно и выследил – я еще была без грима. И узнал-таки, где я встречаюсьс Рене. Он приметил, как я вышла и села в кафе, напротив его дома, и дождалсятого же, чего ждала я: увидел, как приехали «Скорая помощь» и пожарные. Воттолько не знала, что Рене выжил. Его вынесли в мешке, я и решила: все, труп.

– Так перевозят обгоревших, –пояснил комиссар, – в специальном чехле, чтобы ожоги не соприкасались суличной грязью. А потом Ренальдо начал вас шантажировать?

Лиза раскрыла было рот, но в этот моментЖаклин нетвердой походкой подошла к Яцеку:

– Это правда? Ты спал с этой дрянью?

У Яцека забегали глаза:

– Дорогая, она же мне в дочери годится.

– Да ладно тебе, – усмехнуласьЛиза, – будь хоть раз в жизни мужчиной. – Она повернулась к Жаклин: –Конечно, спал, все это время. Ты напьешься и дрыхнешь в гостиной, а муженек –ко мне в постельку. Знаешь, ему там было неплохо.

Я подумала, что Жаклин сейчас выплеснет ей влицо кофе. Но женщина молча отошла к окну.

– Натали, попроси принести ещеконьяку, – сказала она.

– Дорогая, тебе не следует большепить, – взмолился Яцек.

Жаклин скользнула по нему равнодушнымвзглядом.

– И что же теперь со мной будет? –поинтересовалась Лиза.

Комиссар развел руками:

– Это решит суд.

– Ну, раз уж я здесь, – продолжалаЛиза, – неплохо бы помыться и переодеться, если для меня найдутсякакие-нибудь шмотки.

Я вспомнила, что являюсь хозяйкой дома:

– Лиза, поднимайтесь на второй этаж, вванную, а потом приходите в кабинет. Я попрошу принести вам туда одежду.

– Что-нибудь попроще и потеплей, –попросила Лиза. – В камере очень холодно, и, если можно, кое-что изкосметики.

Злобный хорек куда-то исчез, перед нами сновабыла отлично воспитанная девушка из хорошей семьи. Лиза встала и вышла задверь, за ней, как тени, двинулись два ажана.

Мы все молчали. Наконец господин Прудон невыдержал: