Легкие шаги в Океане - Наталья Солнцева

«Я бы мог полюбить ее… Еще есть время, — подумал Энар, отводя взгляд. — Она неистова и горяча, как истинная дочь Солнца. В ее жилах течет огненная кровь. После того что я узнал, терять уже нечего. К черту запреты и ограничения, к черту все!»

Рейя уловила его влечение и загорелась ответным жаром.

— Стань достойным меня, Энар! — прошептала она, приникая к нему и обжигая своим дыханием. — Хочешь вкусить любви императорской дочери? Твой удел — слава Воина. Так начинай же великую битву, плавай в крови и золоте! Воля Богов — на острие твоего меча, бесстрашный Энар! Стань властелином этой земли, жестоким и неумолимым, какого она еще не видела. А для меня будь страстным и нежным любовником… раздели со мной трон и постель… Я стану твоей звездой, Энар! Твоей единственной звездой!

Она обвила его руками и увлекла в затемненный альков. Густой аромат эана кружил голову. Энар не противился, чувствуя прилив желания…

К утру они оба устали от пылких ласк, уснули без сил на круглом золотом ложе. Тяжелые занавеси не пропускали в альков солнечный свет и посторонние звуки.

Энару снилась бесконечная белая равнина… Вдали, на горизонте показался всадник. Он скакал, размахивая огромным сверкающим мечом…

Энару не приходилось видеть таких белых равнин. Зеленые луга, выжженные степи — к этому он привык, но чтобы бесконечный простор выстилала такая яркая слепящая белизна…

Чего хочет этот всадник?..

Внезапно белую равнину сменила океанская гладь, которая темнела и вскипала, превращаясь в адское чудовище, которое набрасывалось на цветущую землю Сольгера… Из глубин вырывались клубы газа. Дно океана трескалось, выплескивая жидкий огонь. Огромная воронка разверзлась в бурлящих водах… земная твердь ломалась и вздыбливалась, сбрасывая с себя города, сады, леса и реки. Кружились, извиваясь, огненные змеи. Гигантская воронка брызгала кипящей слюной, пожирая обломки былого великолепия…

Энар проснулся и долго не мог унять бешеный стук сердца.

Рядом на смятых подушках спала Рейя с безмятежной улыбкой на розовых устах.

Пусть спит. Ей пока ничего знать не надо. А он, Энар, пойдет собираться в поход на гереев. Сражение отвлечет его от ночных кошмаров.

Он выскользнул из алькова и нажал на потайной рычаг. Бесшумно отъехала золотая панель, открылся проем в стене.

Императорский дворец был изрезан коридорами, которые вели в Замок Братства, Храм Света и подземное убежище. Энар знал их все. Он слишком много знал, и это начало тяготить его…

— Нашли убийцу Багирова?

Павел, прищурившись, смотрел на нового начальника службы безопасности.

— Ищем, господин Широков, — спокойно ответил тот.

— И что? Есть результаты?

Демин прекрасно владел собой. Он ничем не выдал недовольства. Его дело — работать, а дело начальства — критиковать. Второе значительно проще.

— Неуловимый Жорка Пилин, «гроза садов и огородов» с заводской окраины, снова обвел всех вокруг пальца. Ну прямо Джеймс Бонд! А, Владимир Николаевич? Что скажете?

Демин деликатно кашлянул.

— След Пилина после Балашихи затерялся, — сухо ответил он, подчеркивая этим сугубо деловой характер разговора.

Панибратство с хозяевами до добра не доводит. Это Демин успел усвоить за время своей короткой карьеры.

— Затерялся, значит, — усмехнулся Павел.

Демин игнорировал сарказм собеседника.

— Думаете, это он убил Багирова?

— Так ведь, получается, больше некому! — картинно развел руками Широков. — Этакий неуловимый мститель из прошлого! Невидимка! Вы верите в невидимок?

— Нет. Я изучил оперативную обстановку, поговорил с вашими сотрудниками, Павел Иванович. Они в замешательстве. Считают происходящее чуть ли не происками дьявола, простите за банальность. Вы разделяете эту точку зрения?

— Не совсем, — отвел глаза Широков. — Но, согласитесь, кое-что выглядит не совсем обычно…

— Я найду Пилина, если он еще жив. Хотя не считаю его ни заказчиком убийства, ни сколько-нибудь значимой фигурой. Его образ жизни, поведение и психологические характеристики выдают в нем бывшего предводителя подростковой банды, дебошира и пьяницу. Нужно искать другого… или других.

— Не кажется ли вам, что мы глубоко заблуждаемся?

— В каком смысле? — не понял Демин.

— Полагая, будто бы мы ищем… в то время как разыскивают нас. Или уже нашли. Вот в чем прикол!

Демин молчал. Не мог взять в толк, о чем речь.

— Пока никаких новых выпадов в ваш адрес и в адрес компании «Сибирь-нефть» не выявлено, — осторожно сказал он.

— Ладно, идите, — вздохнул Широков. — В случае необходимости звоните мне в любое время суток.

Демин хотел еще что-то сказать, но передумал. Он вышел из кабинета босса, продолжая размышлять. В поисках злоумышленников он не продвинулся, зато охрану компании и ее хозяина осуществлял успешно. В конце концов, именно это — его основная обязанность. Он не детектив. Он только отвечает за безопасность.

Широков остался один, и его охватила привычная тоска. Он ощущал себя актером, бенефис которого подходит к концу. Зрители покидают зал, театр пустеет… По улицам гуляет ветер, несет обрывки билетов и лепестки увядших цветов. Куда податься бедному страннику?

«Что за глупые фантазии? — разозлился Павел. — У меня бизнес… сотрудники, партнеры. У меня есть женщина, наконец…»

Последний аргумент поставил его в тупик. Женщина? Какая? Эльза? Таня? Первая мертва, вторая наскучила… Может быть, Лена? Да, Лена! Она… такая необычная, такая…

Широков обомлел. До него дошло, что, вспомнив Эльзу, он впервые не почувствовал боли, которую никак не мог изжить. Безысходная вина перед Эльзой и запоздалые сожаления о чем-то несбывшемся как будто отступили.

Его отношения с Леной Слуцкой возникли неправильно. Не так все должно было случиться. Их, словно два осенних листка, подхватил и понес ветер. Вкус, запах и само дуновение этого ветра были им неведомы и оттого особенно пряны, сладки…

С тех пор как он неожиданно навестил Лену в Подлипках, что-то в его сердце дрогнуло и поддалось. Это было не похоже на любовную страсть, на желание, на легкий приятный флирт, — скорее напоминало встречу двух людей на необитаемом острове.

Он, Широков, — один в своем роде. Лена — ему под стать. А как, почему — Бог весть!

Возвратившись в Москву, он перестал думать о нападениях, о грозящей ему опасности и прочих неприятностях. Он погрузился в мысли о том, что влекло его к Лене. Она не отвечала его идеалу женщины, подруги, с которой он мог бы строить семью. Да и сама идея семьи поблекла в его глазах. Ему хотелось чего-то другого… невыразимого, как приближение весны или восторг преодоления. Перед Широковым будто раскрылась дверь в неизведанное, и у него захватило дух. Шагнуть вперед или повернуть назад? Он оглядывался на свою жизнь, не видя там ничего, что он желал бы повторить. Даже Эльза с ее печальной улыбкой была частью мучительной, пронизанной страстью, но уже сыгранной пьесы. Трагический финал стал ее неотъемлемой частью…