Сколько стоит рекорд - Борис Маркович Раевский

беда, — говорили они, отправляя сына. — В Ленинграде есть хорошие знакомые — Зыковы, из той же деревни. Зыковы с теткой Лидией — друзья и, конечно, покажут, где она проживает.

И вот приехал Филя в Ленинград, пришел к Зыковым, а те, оказывается, еще лет шесть назад поссорились с теткой и забыли дорогу друг к другу. И вдобавок сама-то Зыкова в командировке и вернется нескоро, а муж ее понятия не имеет, где живет тетка.

— Вот какая запятая, — печально сказал Филя. — Придется, значит, домой вертаться. Зазря, выходит, катался. Да на билеты тратился…

— Темнота! — сказал Витька. — Так ты у этих… у знакомых… у Зыковых приткнись.

Филя уныло покрутил головой.

— Что? Не звали? — догадался Витька.

— Предлагали, — вяло сказал Филя. — Да как-то… так… И тесно у них. Ну, я сказал, у других погощу.

— Соврал?

Филя кивнул. Мальчишки замолчали.

— Постой! — вдруг вскрикнул Витька. — А фамилию тетки знаешь?

— Конечно. Еленева.

— Порядочек. Пошагали!

— Куда?

— Шагай, шагай! Эх, ты, темнота!

Витька торопливо шел по улице, ловко лавируя в толпе. Филя едва поспевал за ним. Чемоданом он то и дело цеплялся за прохожих, вслед ему неслись недовольные реплики и смешки. Свернули на бульвар к ярко-окрашенному, словно игрушечному, киоску «Ленсправки». Витка постучал в стеклянное окошко.

— Адрес можно узнать? Так. Лидия… Как дальше?

— Гавриловна, — подсказал Филя. — Еленева.

— Год рождения?

Филя наморщил лоб:

— Отец говорил: она ровно на двадцать лет старше меня. Значит, с тридцать шестого…

Витька сунул в окошко монетку.

— Подождите! — окошко захлопнулось.

Мальчишки не отходили от киоска.

— Учись! — торжествуя, сказал Витька. — Темнота! Это тебе не в деревне! Культура! Техника! Кибернетика!

Он поглядел на уличные часы: половина третьего. А модельный кружок — в два. Но не бросишь же этого?! Ну, ничего. Сейчас…

Вскоре окошко открылось.

— Не проживает, — сказала девушка.

Ребята обомлели.

— Как не проживает? Совсем?

— Повторяю: по данным адресного бюро гражданка Еленева Лидия Гавриловна в Ленинграде и области не проживает, — окошко со стуком захлопнулось.

Был солнечный, звонкий денек. По бульвару мимо ребят весело сновали прохожие, а они стояли как пришибленные. Вот те раз! Вовсе не живет! Лицо у Фили было растерянное, острый кадык ходил взад-вперед, как поршень.

Витька пожал плечами:

— Может, в другой город переехала…

— Как же?.. — растерянно пробормотал Филя. — У нас из деревни один в Ленинград ездил. Сказывал, тетка в городе. Ненароком на улице повстречал.

— Когда?

— Да с месяц назад…

Витька задумался. Ребята долго молчали.

— А может… Ты фамилию переврал? — вслух подумал Витька. — Может, не Еленева? Оленева? От слова «олень»?

Филя уныло покачал головой. Но Витька все-таки постучал в окошко. Снова заполнил бланк, но теперь на «Оленеву».

Девушка в окошке сердито посмотрела на него, но ничего не сказала. Опять стали ждать. Ждали долго.

— Не проживает, — сказала девушка и усмехнулась. — Можно еще «Иленеву» поискать. Или «Яленеву»…

Витька вздохнул. Посмотрел на висячие электрочасы: без пяти три. Яков Семенович там, во Дворце, конечно, уже шипит, как сало на сковороде. И правильно. Обещал ведь на каникулах закончить модель, и вот здрасте…

Поглядел на Филю. Тот стоял, часто-часто моргая.

— Сядем, — сказал Витька.

— Не… — Филя мотнул головой. — Поеду…

— Куда?

— Известно куда. На вокзал.

Витька сердито взял его за рукав и потащил по заснеженному бульвару к скамейке. Сели. Филя сжался в комок. Глядел себе под ноги, будто изучал свои калоши.

— Ну ладно, — сердито сказал Витька. — Ты эти похороны брось! Подумаешь! Ну, нет тетки. Ну и что?!

Витька привык, что все в жизни делается быстро и легко. Отец у Витьки — глазной врач, заведует поликлиникой. Живет Витька без забот. И в школе — одни пятерки да четверки.

Он взглянул на Филю, растерянного, унылого. И вдруг Витьке очень захотелось сделать что-нибудь благородное, красивое.

— Идея! — воскликнул он. — Будешь у меня жить. Всего-то десять дней. Подумаешь!

— Не, — пробормотал Филя. — Негоже. Твои-то… Скажут, приволок невесть кого. Може, бандит…

— Поговори еще! — Витька решительно взял Филин чемодан и пошел.

Филя — хочешь не хочешь — потащился за ним.

…Дверь открыла Витина мама. Подняла брови, увидев незнакомого мальчишку, да еще с чемоданом, но ничего не сказала. Мать знала: Витя сам все расскажет. Не надо его торопить. И действительно, вскоре Витька выложил невеселую Филину историю.

— Как в кино, — сказала мать. Окинула быстрым взглядом серебряные ложки на столе и ушла на кухню.

— Я лучше того… на вокзал, — заерзал Филя.

— Сиди! — отрубил Витька.

Вскоре мать вернулась.

— Ты из какой деревни? — спросила она.

— Из Верхних Рожков. Из-под Казани.

— Понятно, — мать опять скользнула глазами по серебряным ложкам, словно пересчитала их, и ушла.

— Чесслово… я лучше на поезд! — взмолился Филя.

— Сиди! — зашипел Витька. Посмотрел на часы. — Сейчас отец придет.

— Ох, — сказал Филя. — Я лучше…

— Сиди!

Честно говоря, Витька был недоволен собой. Сгоряча притащил Филю. А теперь, успокоившись и сообразив, что придется все каникулы возиться с этим «колхозничком», заскучал. Вот влип! И главное, этот Филя какой-то неживой. Молчит. И глаза унылые. И кадыком дергает — дурацкая привычка!

Отец вошел, как всегда, шумно. Еще не скинув пальто, крикнул:

— Голоден как волк!

— У нас гость, — поджала губы мать.

— Гость?! — отец посмотрел на Филю. — Тем лучше! Надеюсь, нежданный гость не откажется потрапезничать с нами?

— Не откажется! — быстро подтвердил Витька, наступив под столом на Филину ногу. — Мы дьявольски голодны! Как стая волков!

За обедом Филя сидел красный и держал ложку как-то странно, далеко оттопырив мизинец. Или он думал, что так красивей?

— У меня конструктивное предложение, — пообедав, сказал отец. — Давайте-ка обратимся к Марии Федоровне. Авось поможет…

— Точно! — обрадовался Витька.

Как он сам не сообразил?! Конечно, надо съездить к Марии Федоровне! Она все на свете знает. И работа у нее такая: инструктор справочной службы!

— Ну, а пока, — продолжал отец, — Филимон, конечно, поживет у нас.

Вскоре ребята уже шагали. Прошли по мосту через Неву, свернули на Невский, а с него — на улицу Герцена. На одном из домов висела вывеска — «Контора «Ленгорсправка».

— Сюда! — сказал Витька.

Повел Филю по извилистому коридору. Видно, он не раз бывал здесь: шел уверенно, ни у кого не спрашивая. И так же уверенно открыл одну из дверей.

Большая комната. Все стены сплошь закрыты стеллажами с книгами. Казалось, в комнате вообще нет стен. За тремя столами — три женщины: две молодые, одна пожилая. А на столах несколько телефонных аппаратов.

Витька направился к пожилой женщине и только заговорил с нею, как зазвонил телефон. Мария Федоровна махнула Витьке рукой и взяла трубку.

— Это девятнадцатый? — переспросила она. — Песенка Максима? «Крутится, вертится