Incomplete - Лана Серова

Комната, ковер, Бьянка… Что за черт?

— А где я? — почти робко спросил.

Сэм округлила глаза и посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

— Ты у меня в кампусе, Алан.

Видя на моем лице растерянность и то, что я не имею понятия, как здесь оказался, Птичка громко вздохнула, но продолжила хранить молчание.

Я начал чесать левую грудь и тут же остановился от острой боли.

— Что за….???

Я оттянул ворот футболки и уставился на свой сосок. На свой проколотый сосок.

— Что это? Как?

— Это ты у меня спрашиваешь? Ты что не помнишь? — я отрицательно покачал головой, все еще глядя на свой пирсингованный сосок, — а что ты вообще помнишь?

Я задумался.

— Лимузин — помню. Клуб — помню. Пирамиду из рюмок — помню, — я пытался вспомнить еще хоть что-нибудь, но не мог. Моя память превратилась в черный квадрат Малевича, — а больше ничего не помню.

Сэм с сомнением посмотрела на меня.

— То есть ты не помнишь, как заявился сюда и, разбудив всех, орал под окном, заметь, не под моим окном, о том, что ты проколол сосок?

Я почти шокировано покачал головой.

— О, дело близилось к пяти утра, когда появился ты и начал орать на весь кампус мое имя. Сэм, Сэм, Сэм, — передразнила меня девушка, — естественно все девушки повыглядывали со своих окон, им было любопытно, кого там принесло. Ты начал орать под окнами какой-то несчастной девушки, цитирую.

«Саманта, иди сюда и тащи свой сосок. Мой будет делать ему предложение. Они всегда будут вместе, Дикарка. ВСЕГДА!» И тут ты встал на колени и начал просить, я даже не знаю, как это сказать… Просить моего соска. В знак того, что мы всегда будем вместе. Точнее, это единственный способ, проколов соски, нам быть вместе всегда.» Мне стоило усилий упросить дежурного не вызывать охрану кампуса и пропустить тебя внутрь. Пришлось сказать, что ты мой родственник и болен шизофренией.

Девушка закончила свой рассказ, и я рассмеялся, представив эту ситуацию так сильно, что снова потекли слезы.

— Ну, у тебя и фантазия. Тебе нужно сценарии комедий писать, — все еще всхлипывая от смеха, произнес я.

Девушка полезла в карман и достала цепочку из кармана.

— Похоже, что я шучу? — я протянул руку и взял цепочку из бус, на которой было написано «Алан», а на конце штанга от сережки.

Нервно сглотнув, я задрал свою футболку и увидел точно такую же цепочку, но на моей было написано «Саманта». Похоже…

— Ты не врешь.

— Да неужели? — саркастично выгнув бровь, произнесла Сэм.

— И что было дальше?

— Да ничего, пока я спустилась и уболтала дежурного, ты вырубился мордой в газоне. Мы с Бьянкой еле притащили тебя сюда и забросили в ванну. Вот собственно и все.

Я молчал. Даже не знаю, что сказать в свое оправдание.

— Это все Оуэн, — нашелся я.

— Ну конечно, он же тебя силком пить заставлял, — тут Дикарка неожиданно рассмеялась, — Боже, какой же ты дурак, Картер.

Я потянулся и схватил ее за руку, она от неожиданности выпустила шланг и, перегнувшись через бортик ванной, распласталась сверху меня.

— Твой дурак, — тихо сказал я, убрав волосы от ее лица.

Она долго изучала меня, а затем нежно взяла меня ладошками за щеки и нежно поцеловала в губы.

— Мой.

Одно единственное слово, произнесенное тихим шепотом, сделало меня самым счастливым человеком на этой планете и во всех других планетах тоже. Я начал гладить ее по спине, пробравшись под футболку.

— Значит, ты на меня не злишься?

— Уже нет, какой толк, — ответила Сэм и потерлась носом о мой нос.

Я ухмыльнулся и опустил руки ей на попку, слегка сжал.

— Ты уверена? А то я знаю тысячу и один способ вымолить твое прощение.

Саманта закатила глаза.

— Тебе сначала нужно помыться раз двадцать, чтобы выветрить твой алко-амбре и стать похожим на человека, — сказала девушка и резво выбралась из ванны, кинув в меня шлангом от душа, — на вот, начинай. Тысячу и один способ он знает, — пробурчала Сэм, выходя из ванны.

— Птичка! — окрикнул я ее.

— Что? — не заходя, спросила она.

— А ребята? С ними все нормально?

— Да, они у Сары, обошлись без приключений. Скоро Оуэн приедет, и мы пойдем обедать, хочешь с нами? — спросила девушка.

И я понял, что больше не ревную их друг к другу. Хотя я ничего и не помню, но уверен, что мы вчера решили с Оуэном этот вопрос, и я остался доволен.

— Не-а, просто притащите мне поесть сюда, — ответил я и лег обратно в ванну. Лениво отметил, что голова у меня не болит, несмотря на количество выпитого, вот оно одно из преимуществ качественного спиртного. Недолго думая обо всем, снова завалился спать.

***

Время начало лететь со скоростью кометы. Мы приступили к записи альбома, тщательно отбирая материал, который попадет на нашу дебютную пластинку. Мы настолько погрязли в работе, что даже порой не знали, какой день недели сегодня или время суток. Это был чистый кайф, тот, ради которого живут все творческие люди. Ты творишь, а тебе хочется еще и еще. Идеи просто разрывают твою голову, словно фейерверки четвертого июля. Нервы натянуты, и ты слышишь, как они вибрируют.

Времени иногда не было даже на то, чтобы сходить в туалет. С Самантой мы виделись редко, но мы знали, что так будет, обсуждали это… Но все равно это оказалось тяжелей, чем я рассчитывал. Зато наши встречи были настолько яркими, что смогли бы осветить небольшой городок своим сиянием. Я постоянно слал ей секс-смэски, но девушка пока стеснялась на них отвечать, хотя думаю, ее выдержка скоро падет.

В конце недели запланированы съемки нашего первого клипа, и придется снова лететь в ЛА. На самом деле, мы не можем этого дождаться.

Наша жизнь круто изменилась на сто восемьдесят градусов, главное, успевать за ней, нигде не споткнуться и не упасть, потому что встать тебе никто не поможет.

АЛАН

Последние несколько месяцев были настолько иллюзорными, что мне временами казалось, что все-таки я сошел с ума. Лежу где-то в психиатрической больнице на койке как овощ и пускаю слюни. Запись альбома, съемки клипа, интервью, разнообразные шоу, живые выступления, фанаты и папарацци. Так непривычно, когда совершенно посторонние люди, которые еще не знали о твоем существовании, уже сегодня называют тебя по имени и просят сфотографироваться или дать автограф. Черт, мы с ребятами ночь напролет придумывали себе роспись, чтобы она была крутой и дерзкой. В этом мы, конечно, никогда не признаемся.