Зло из телевизора - Геннадий Сорокин

– Я могу увидеть Астару? – начиная злиться, спросил я.

– После сеанса общения с магическим кристаллом жрица находится в глубоком упадке сил, и ее тревожить нельзя.

– Энергетика! – веско вставил Тахир. – Мир непознанного и нематериального. Душа жрицы при общении с магическим кристаллом получила информацию, а уж какую – это не к ней вопрос, а к высшим силам. Что они хотели, то и сообщили.

– Спасибо на добром слове! – сквозь зубы процедил я, забрал окурки, листок и вернулся в автомобиль.

Узнав о предсказании Астары, Малышев засуетился. Первым делом он позвонил в дежурную часть.

– Все наряды милиции – к «Детскому миру»! – приказал он. – Здание блокировать, покупателей в магазин не пускать, жильцов дома держать на улице. Никто, ни один человек, не должен ни войти, ни выйти из дома.

– Астара только про подвал написала, – напомнил я.

– Перестрахуемся, хуже никому не будет. Андрей Николаевич, забирай всех оперов и дуй в «Детский мир». Прочешите весь подвал, все в нем перетряхните и всю землю на полу просейте. Чует мое сердце, что-то в этом подвале есть.

В подвале мы нашли складной нож с засохшей кровью в расщелине рукоятки. Кончик ножа был обломан. При сопоставлении лезвия ножа и осколка лезвия, изъятого из тела Дуньки-кладовщицы, они идеально совпали. Потерпевшая Тельнова, едва взглянув на нож, уверенно заявила:

– Это тот нож. Я его из сотни подобных опознаю.

Проведенным в тот же день исследованием было установлено, что кровь, оставшаяся на ноже, совпадает с группой крови женщины, убитой на стройке.

– Магия! – рассматривая нож, воскликнул Малышев. – Надо Шмыголю позвонить, сообщить, что мы напали на след маньяка.

– На какой след? – усомнился я. – Этот нож лежал в подвале на земле напротив вентиляционного окна. Преступник, когда шел мимо, стер с него свои отпечатки пальцев и бросил его в подвал. Что нам этот нож дает, что изменилось-то? Если бы мы его в субботу нашли возле тела убитой, мы бы намного продвинулись?

– Ты ничего не понимаешь! – замахал руками Малышев. – В первый раз в моей практике экстрасенс точно указывает, где искать вещественные доказательства. Это прорыв в раскрытии преступлений, а ты – подвал, подвал! Сам-то почему раньше нож не нашел? Вот тебе и весь сказ. Астара действительно умеет искать предметы. Как бы ее заставить человека найти?

Ничего не объясняя начальнику, я бесшумно поднялся с места, в два шага подошел к двери и распахнул ее настежь. На пороге стояла с чашкой чая секретарша Малышева.

– О, чаек! – радостно воскликнул я. – Спасибо, Лидия Анатольевна, а то у меня в горле пересохло!

Пока она изумленно хлопала глазами, я, не спрашивая разрешения, сделал из чашки пару жадных глотков и вернул ее обратно. Чай был остывший – секретарша подслушивала нас под дверью с самого начала разговора.

– Приготовьте, пожалуйста, Николаю Алексеевичу новый чай, – попросил я и закрыл перед ней дверь.

Малышев не хуже меня понял, чем занималась Лидия Анатольевна, однако решил закрыть глаза на это мелкое предательство. А зря! После визита Астары она стала ее моральной рабыней, готовой на любое предательство во имя ассирийской жрицы.

– Не ищи в темной комнате черную кошку – ее там нет, – посерьезнев, сказал Малышев.

– А это не кошка? – Я рукой показал на дверь.

– Это совпадение.

Николай Алексеевич встал, открыл форточку. Табачный дым, слоями висевший над его креслом, вздрогнул от вторгшегося свежего воздуха и, плавно изгибаясь, потянулся наружу.

– У тебя есть логическое объяснение, каким образом Астара смогла узнать, где лежит нож? – сухо спросил начальник.

– Имитатора с места преступления увезла неизвестная женщина, – напомнил я.

– Ты, Андрей Николаевич, не греби все в одну кучу и не подтасовывай факты, как тебе удобнее будет! С чего это вы с Клементьевым решили, что маньяка с места происшествия увезла некая женщина, а не мужчина? Вы что, по телефонной трубке определили, кому он звонил? Женщина у нас появляется один-единственный раз – она позвонила по «02» и сообщила, что на стройке лежит труп, а кто увез преступника – неизвестно.

– У имитатора не может быть несколько сообщников, – сказал я и запнулся на сказанном.

– До тебя дошло? – обрадовался Николай Алексеевич. – Не могла женщина сама увезти маньяка, кто-то должен был за рулем сидеть, и этот кто-то – мужчина. У нас не Америка, у нас женщина за рулем – это нонсенс! Ты хоть раз видел автомобиль, которым управляет женщина? То-то! Теперь представь ситуацию: ночь, по пустынной улице едет автомобиль, за рулем которого сидит некая гражданка. Первый же встречный гаишник остановит машину только для того, чтобы посмотреть, что за диво такое, что за женщина-шофер? А у женщины в салоне окровавленный мужик сидит. Все, приехали! Извольте пройти в милицию для выяснения обстоятельств.

– О шофере я как-то не подумал, – вынужден был согласиться я.

– Завтра поезжай к Астаре, предъяви ей нож и вытряхни из нее все, что она сможет рассказать о маньяке. Нож – не окурок, его преступник постоянно с собой носил, на нем, говоря языком Астары, осталась энергетическая сила маньяка.

На столе у Малышева зазвонил телефон. Он, еще не взяв трубку, кивнул мне на дверь: «Иди, разговор закончен».

У своего кабинета я встретил начальника городского отдела БХСС Петра Ивановича Селезнева.

– У тебя деньги есть? – спросил он.

– Рубля три наберется. День рождения, потратился.

– Трешка – это мало. Пробегись по управлению, займи, сколько сможешь.

Зачем Селезневу деньги, я даже спрашивать не стал. Начальник БХСС – человек особенный, для него всегда открыты закрома на промтоварных и продовольственных базах города, для него над служебным входом в любой магазин висит невидимая постороннему вывеска «Добро пожаловать!». При появлении Селезнева директора гастрономов и универсамов расплываются в дружелюбнейшей улыбочке: «Здрас-с-сте, Петр Иванович! Вы как раз вовремя. К нам сегодня дефицит забросили, не желаете ли посмотреть?»

Спрашивается, если в торговле работают честные люди, если они не обвешивают покупателей, не ловчат и не распределяют дефицитные товары исключительно среди «нужных» людей, то чего им бояться начальника БХСС? А ведь боятся! Значит, совесть у торгашей не чиста, значит, торчит где-то ниточка, потянув за которую можно весь клубок распутать… Или они впрок лебезят?

В своем отделе я решил денег не занимать, как-то неудобно было, да и откуда у опера деньги через две недели после зарплаты? К начальству обращаться было некорректно, и я пошел в следственный отдел. Заместитель начальника следствия, строгая сорокалетняя женщина, без лишних вопросов протянула мне две десятки.

– В конце недели обязательно отдам! – пообещал я и пошел к Селезневу.