Золото фамильного склепа - Дарья Калинина

Вот и сегодня с болью в сердце она была вынуждена ограничиться кофе без сахара, а сливки пришлось заменить простым молоком. Даже не шестипроцентным, а гораздо, гораздо более водянистым.

— Бурда какая-то! — с отвращением произнесла Леся, делая первый глоток. — Такого кофе с утра напьешься, и жить уже не хочется.

Кира молча покивала головой в ответ. И Леся рассердилась еще больше. Подруга называется! Кивает она! А у самой никакого сочувствия к Лесиным страданиям.

— Тебе меня не понять.

— Нет, я тебя понимаю. Отлично понимаю.

Но Леся ей не поверила. Понимает она! Как же! Да сама Кира даже весов дома не имела, вот как! И зачем ей весы, если взвешиваться Кире не было никакой нужды. Она всегда была тощей. И в школе, и в детском садике, и теперь. Тощая, голенастая и поджарая, словно скаковая лошадь. И ведь при этом лопала столько жирного, сладкого и мучного, что другой женщине хватило бы, чтобы превратиться в настоящего бегемота. Но вот она почему-то не превращалась.

Зато Леся, стоило ей перекусить в обеденный перерыв сдобной булочкой с корицей или обожаемым ею ванильным кремом или съесть всего-то кусочек восхитительно пышного и слоеного, переложенного жирным сливочным кремом «наполеона», как ее бедра стремительно увеличивались в размерах.

— Уму непостижимо, как это происходит! Ведь я съедаю кусок пищи, который по объему никак не может увеличить мои бедра сразу на сантиметр. Там просто недостаточно строительного материала! Откуда что берется, ты мне не скажешь?

Кира пожала плечами:

— Знаешь, как говорят: «Хорошая земля навоз семь лет помнит». Так и ты. Твое тело с благодарностью воспринимает любую подкормку и тут же начинает цвести и расцветать.

— Хорошо еще, что ты не сказала — плодоносить.

— Ну, это тебе не от кого.

Леся отставила в сторону свою чашку с совершенно невкусным напитком и покосилась на подругу:

— Зато тебе, кажется, скоро будет от кого.

— Что?

— Ну, это… Плодоносить.

Кира недоуменно таращилась на подругу.

— Этот дядя Коля, мне кажется, он имеет к тебе явный интерес.

— Ах, вот ты о чем! — засмеялась Кира. — Возможно. Но он же старый!

— Не такой уж и старый. И потом, если уж ты заговорила на тему сельского хозяйства, то я тебе тоже скажу одну крестьянскую премудрость: «Старый конь борозды не испортит».

И, очень довольная тем, что ей удалось оставить за собой последнее слово, Леся отправилась приводить себя в порядок перед выходом на улицу. Господи, сколько всего надо было сделать, чтобы выглядеть хотя бы сносно! Подмазать губы, обязательно освежить тушь на ресницах, без которой Леся самой себе напоминала молочного поросенка, нанести румяна и проверить, не смялась ли юбка.

И конечно, надо было что-то сделать со своими волосами, которые Леся перед выходом из своей квартиры тщательно уложила в симпатичную прическу в духе актрис немого кино. Но эта самая прическа умудрилась растрепаться и превратиться в огородное чучело уже за то короткое время, что девушка шла от своей квартиры до квартиры подруги. А чего тут было идти! Леся всего лишь перешла в соседний подъезд и поднялась по лестнице! А какой эффект! На голове вместо аккуратно уложенных кудряшек топорщится стог соломы.

— Застрелиться! — ворчала Леся, пытаясь приструнить непослушные волосы. — Вот обрежу вас наголо! Будете тогда знать!

Кирин кот Фантик ходил во время этой процедуры возле Леси кругами и критически мяукал всякий раз, когда Леся начинала думать, что ей, пожалуй, удалось справиться с волосами.

— Что? — нервничала Леся. — И так тоже плохо?

Фантик подтверждал: да, плохо. Лично ему совершенно не нравится. И никому из представителей мужского пола не понравится. И Лесе приходилось начинать все сначала.

И в тот момент, когда Леся готова была уже выдрать у себя на голове все посадки и в самом деле остаться лысой, раздался звонок от Лильки. Голос у подруги был какой-то странный. То ли заспанный, то ли усталый.

— Я не приеду! — пролепетала она в трубку. — Плохо себя чувствую. Заболела. Наверное, вчера съела чего-нибудь не то.

— Что это ты еще придумала?

— Ничего страшного. Не волнуйтесь за меня. Полежу немного в кровати, и мне станет лучше. Встретимся завтра.

— С Владиком своим полежишь? — проницательно догадалась Кира. — Даже и не мечтай!

— При чем тут Владик! Его нету давно!

— Нету?

— Нет.

— А куда же он делся?

— Ушел.

— Один или с частью твоего имущества?

— Как ты можешь такое говорить! — на секунду вспылила Лилька. — Владик не такой. Он взял только свои личные вещи.

— Это какие же?

Лилька молчала. А Кира, прикинув, что больше всего могло приглянуться Владику, выпалила:

— Домашний кинотеатр унес, да?

— Да.

— Так это он за ним приходил! Не с тобой мириться, а телевизор спереть!

Лилька в ответ начала издавать какие-то странные звуки. Кира сначала подумала, что она кашляет. Подавилась чем-то и кашляет. Но потом сообразила, что подруга просто-напросто плачет. Этого нельзя было допустить ни в коем случае. Еще не хватало лить слезы из-за какого-то там Владика!

— Эй! Лилька! Ты чего?! — встревожилась она. — Ты это мокрое дело прекращай немедленно. Приезжай, и займемся чем надо.

— Не могу! Я вся разбита и раздавлена!

— Нашла о чем переживать! Домашний кинотеатр — это сущая ерунда по сравнению с тем, что тебе грозит тюрьма. Сама подумай, зачем тебе в камере домашний кинотеатр? Его и поставить там будет некуда. На каждой шконке по две-три бабы по очереди спят. Где уж там кинотеатр втиснуть?

Нельзя сказать, что слова Киры прозвучали особенно оптимистично. Но Лильке они помогли успокоиться очень быстро. Реветь, во всяком случае, она перестала. И вообще на какое-то время дар речи потеряла. Однако приезжать все равно отказывалась.

— Не могу! — твердила она. — Не могу, плохо себя чувствую!

Было в этом упорстве что-то странное. И, наспех побросав грязные тарелки и чашки в посудомоечную машину, Кира пару раз махнула щеткой по своим густым рыжим волосам. Потом шуганула Фантика на кухню завтракать сухим кормом. И наконец скомандовала Лесе, которая все еще сражалась со своим непослушными рассыпающимися кудряшками:

— Едем! Немедленно! К Лильке! Чует мое сердце, что там дело не в одном только кинотеатре!

Лилька долго не хотела открывать подругам. А когда открыла, причина ее разбитого состояния сразу же стала ясна. Под глазом у Лильки наливался хороший фингал.

— Ах, мерзавец! — возмутилась Кира. — Да как он смел тебя ударить!