Аромат розы - Нэн Райан

— Вы самый самодовольный, грубый и беспринципный человек, которого я когда-либо видела. И я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Вы слышите меня, Пекос МакКлэйн?

Его смелые глаза смеялись над ней:

— Вы забыли, котенок, что это вы преследовали меня?

В гневе Анжи пришпорила лошадь и поскакала галопом прочь, но раскатистый хохот Пекоса обжигал ее уши. Но недолго. Пекос не сделал ни одной попытки, чтобы догнать ее. И это разозлило ее еще больше.

Наступило четвертое июля, но все еще не пролилось ни капли дождя на иссушенные солнцем пастбища юго-западного Техаса. Находящийся в сотне миль от ранчо любимый город Пекоса, Марфа, готовился провести родео. Три года назад первое родео проводилось в маленьком городке, чтобы определить, кто из местных ковбоев — лучший наездник и мастерски владеет лассо. Это событие имело такой шумный успех, что его участниками было решено сделать родео ежегодным мероприятием. Скотоводы приветствовали эту идею, ведь она давала им возможность хоть на короткое время забыть о своем тяжелом труде.

Пекос МакКлэйн был ежегодным участником родео. В этом году и остальные члены семьи направились в Марфу, чтобы развеяться и полюбоваться состязанием.

Баррет МакКлэйн, мисс Эмили и Анжи сели в поезд утром третьего июля. Пекос выехал днем раньше. Когда пыхтящий паровоз остановился у маленького вокзала, солнце уже заходило. На фоне его последних оранжевых лучей хорошо был виден высокий длинноногий мужчина, который ждал приехавших на деревянной платформе.

Всегда немного загадочный, Пекос МакКлэйн прогуливался в роскошно сшитом вечернем костюме. Очарованная им, Анжи положила руки на его широкие плечи, когда он снимал ее со ступенек поезда. Она стояла и смотрела, как дорогая материя его пиджака натягивается на мускулистой спине, когда он спускал свою тетю на платформу. Баррет МакКлэйн вышел, фыркнув насмешливо по поводу того, как был одет его сын.

— Пекос — сказал он, покачивая седой головой и посмеиваясь, — ведь на самом деле ты грубый неотесанный ковбой — наездник. Как ты можешь ходить по городу разодетый, как пижон?

Пекос прохладно парировал его слова:

— Хоть я и есть неотесанный ковбой, но все же могу ходить одетым так, как мне нравится. — Он встал между женщинами, взял обеих под руки и галантно произнес:

— Леди, у меня заказан стол, который ждет нас в столовой гостиницы. Могу я сопровождать вас на ужин?

На следующее утро толпы людей запрудили улицы. Ковбои и владельцы ранчо озабоченно говорили о длительной засухе, превратившей огромные высокогорные пастбища в безжизненные пустыни, но Анжи мало обращала на это внимания. Ее гораздо больше интересовал бравый Пекос верхом на своем верном Диаболо, доказывающий свою доблесть и удаль ловкого наездника и человека, искусно бросающего лассо. У Анжи пересохло в горле, когда огромный молодой вол был выпущен со двора перед зданием суда, и Пекос помчался за ним, крутя лассо высоко над головой. Все это длилось две-три секунды, и вот его лассо обвилось вокруг холки животного. Анжи и остальные зрители свистели и кричали от возбуждения.

За шоу последовало барбекю, и грязный, потный Пекос легкой иноходью подъехал к Анжи, чтобы спросить, как ей понравилось родео. Испытывая перед ним трепет за смелое представление, она старалась не показывать виду и сказала обычным тоном:

— Это… интересно. Ваше выступление было … милым.

— Милым? — он посмотрел на нее и скорчил гримасу. — Сегодня вечером будут танцы. Уложите стариков спать встретьтесь со мной.

Глаза Анжи нервно скользили по толпе:

— Разумеется, я не приду, у меня нет никакого желания…

— Ты будешь там, — холодно заверил он ее и пошел прочь.

После одиннадцати вечера Анжи, на цыпочках пробираясь в темноте, выскользнула из номера, который она делила с тетей Эмили. Тихо закрыв за собой дверь, она прокралась по крытому ковром холлу, боясь, что кто-нибудь ее заметит. И почувствовала облегчение только тогда, когда сбегала вниз по ступенькам отеля.

Пробираясь сквозь толпу довольных танцоров и подвыпивших ковбоев, Анжи начала паниковать. Пекоса нигде не было видно, и мужчины окликали ее, приглашая ее на танец, стараясь приблизиться и обнять ее. Оказавшись в водовороте веселящихся людей, Анжи вскрикнула, когда пара сильных рук схватила ее сзади за тонкую талию. Через секунду какой-то мужчина крепко обнял ее и прижал к себе. Над ее головой подвыпивший сиплый голос Пекоса произнес:

— Что тебя задержало?

Анжи облегченно вздохнула и медленно повернулась к нему.

— Я не умею танцевать, — сказала она, чувствуя себя глупой, взволнованной и счастливой одновременно.

— До этого никому нет дела, — пробормотал он, обхватывая пальцами нежные запястья ее рук и ласково кладя их себе на плечи. Его руки скользнули вниз по ее бокам и остановились на мгновение на ее талии, затем обвили ее и медленно притянули к себе.

Заиграла музыка, и Пекос закружился в танце. Анжи кружилась с ним. Без слов, лишь передвигая ногами, они танцевали. Анжи сцепила руки у него на шее и поднималась перед ним на носочках. Наклонившись к девушке, Пекос сильнее прижал ее маленькое тело к себе и услышал мягкий вздох, когда ее груди прижались к его твердой теплой груди. Затем он слегка приподнял ее, и его твердое бедро дразняще коснулось той сокровенной части ее тела, которая тут же начала мягко пульсировать от его близости.

Испытывая чувство вины, Анжи закрыла глаза и старалась не думать о том, что правильно, а что — нет. Она бездумно плыла в руках Пекоса, забыв о толпе вокруг себя и о Баррете МакКлэйне, который в это время спал в отеле. Она не хотела думать ни о чем. Она хотела только чувствовать близость этого молодого мужчины.

Когда высоко в темном небо взметнулся фейерверк, Анжи теснее прижалась к Пекосу и ощутила, что ее как будто взрывает что-то изнутри. Она была уверена, что и Пекос чувствует та же самое. Он снова приподнял ее, и она почувствовала, что он весь горит от желания. Огонь, исходивший от него, прожигал ее через мягкую ткань летнего платья. Анжи задрожала. Она подняла голову и взглянула на него. Ее губы были приоткрыты, глаза мечтательно рассматривали его лицо. Его рот, горячий и требовательный, захватил ее губы с пылающей страстью. Не обращая внимания на танцоров, толкающих их, Пекос поцеловал девушку, глубоко проникая жадным языком в сладкую теплоту ее рта.

Когда, наконец, его губы оторвались от нее и она глотнула воздуха, он сказал прямо:

— Пойдем со мной в постель, Ангел.

Его слова были подобны струе ледяной воды, ударившей по разгоряченному лицу. Чары рассеялись, реальность снова нахлынула на нее, и Анжи, подавив плач, оттолкнула Пекоса. Приподняв юбки, она начала пробираться сквозь толпу, убегая от него так же, как и от самой себя. Она запыхалась, ее горло саднило. Она взбежала вверх по ступеням отеля, ни разу не оглянувшись. Пройдя по коридору в свою комнату, девушка попыталась успокоиться, унять дрожь во всем теле. Анжи прошла через темную комнату к окну. Напряженно вглядываясь в толпу танцующих, она легко нашла Пекоса. Ее гнев вновь вскипел, а глаза сузились. Он обнимал девушку с волосами цвета меди. И весело смеялся при этом!