Желаем счастья в личной жизни - Виктория Баринова

— Что скажете? Вам нравится?

Вопрос был явно провокационный, ответ ожидался в том же духе.

— Правый край на самом деле ниже левого, — нейтрально ответил Антонио.

— Так нормально? — Люся подняла руки выше. Платье угрожающе поползло до середины бедер.

«Вот дрянь, — возмутилась про себя Маринка. — Никого не стесняется!» По подъезду сновали люди, с минуты на минуту ожидали приезда жениха, а Люся Пучкова взгромоздилась на стремянку и с наглой улыбкой демонстрировала несчастному Антонио свои сомнительные прелести.

Маринка представила, что было бы, если бы кто-нибудь хорошенько тряхнул лестницу. Представила и отвернулась, потому что смотреть на Люсины безобразия и на страдания Антонио больше не было сил.

В следующую секунду подъезд, и без того полный всевозможных возгласов, содрогнулся от крика и грохота. Железная лестница вдруг сложилась под Люсей, противно скрежетнув по каменному полу. Люся завизжала и полетела вниз, лестница с грохотом обрушилась на ступени. Антонио с невнятным ругательством кинулся к Люсе, запнулся о стремянку. Гости побросали дела и свесились через перила, пытаясь разглядеть, что происходит на первом этаже. Невеста, красившая губы в своей комнате, от неожиданности нарисовала себе клоунскую улыбку. Маринка тихонько сползла по стенке. Вот тебе и устойчивая лестница.

Спас положение, то есть Люсю, посторонний парень. За пару минут до происшествия он как раз вышел из квартиры рядом и зашагал вниз, игнорируя свадебную колготню в подъезде. Был он невысок и кряжист, имел крупный нос картошкой и густые черные брови, которые непроизвольно хмурились при каждом взрыве хохота, доносящемся сверху. Люся пришлась ему аккурат в центр натянутой на животе спортивной куртки и, несмотря на крепость фигуры, на ногах он не устоял. Визг Люси и мат парня перекрыло звучное «блямс» упавшей лестницы.

Маринка перегнулась через перила, пытаясь разглядеть подробности, и очень удивилась, увидев, что Антонио как ненормальный машет руками. Он явно хотел что-то ей сказать, но понять, что именно, было невозможно.

Парень под Люсей, которая совсем не торопилась вставать, зашевелился и небрежно смахнул ее с себя. Антонио замахал руками еще сильнее, но стоило парню подняться на ноги, как он моментально успокоился. Маринка наконец сообразила, что означали странные жесты, и отошла от перил, чтобы снизу ее никто не мог увидеть.

— О, вы мой спаситель! — услышала она манерные интонации Люси. — Большое спасибо!

Но парень на призыв в голосе не купился, буркнул что-то нелицеприятное и быстро вышел из подъезда. Люся не стала долго расстраиваться и вцепилась в руку бедного Антонио.

— Я так испугалась… я думала, все, ногу точно сломаю… как это могло случиться… — лепетала она. Бедная девушка, едва не убитая лестницей, имеет полное право на внимание мужчины, который должен был эту лестницу держать!

Но и на этот раз Люсе не повезло. Не успела она вылить на голову Антона и сотой доли своих переживаний, как на улице загудели автомобили. Приехал жених.

В ажиотаже выкупа Антонио удалось ускользнуть от Люси и подняться наверх к Маринке. Она обосновалась в квартире Карнауховых, там же на диване пристроила букет и приготовилась на безопасном расстоянии прислушиваться к страданиям жениха.

— Сбежал? — улыбнулась Маринка, помогая Антонио отряхнуть испачканный побелкой рукав.

— Еле-еле. Ты хоть представляешь, на кого она свалилась?

— Нет.

Антонио усмехнулся:

— На Вову Шпателя. Галка мне его показала. Он, случайно, на свадьбу не приглашен?

Маринка выпустила рукав пальто и шлепнулась на диван.

— Н-надеюсь, что н-нет.

— Я тоже очень надеюсь, — многозначительно сказал Антонио.

От полноты чувств Маринка закрыла лицо руками. План, с такой виртуозной тщательностью разработанный Галиной, чуть было не оказался на грани провала.

В центре Вовиной комнаты стоял стол, на столе лежала книга. Нет, не так — Книга. Она была единственной в комнате, с заботливо заклеенной обложкой и пожелтевшими страницами. С первого взгляда бросалось в глаза, что книгу читали не один раз. Вот и сейчас за столом сидел тощий рыжий парень и лениво перелистывал страницы, выхватывая глазами то один, то другой отрывок.

— Скучно, — наконец зевнул он. — Когда Шпатель придет?

Парень с тусклыми глазами и выбитым передним зубом повернулся к нему от окна и пожал плечами.

— Мы тут уже целый час торчим, — жалобно протянул рыжий. — А ни его, ни ребят пока не видно.

— Давай кинцо посмотрим.

Рыжий замотал головой:

— Да у него же только «Крестный отец» и есть. И книжка тоже… — Он небрежно оттолкнул от себя Книгу. — Надоело.

У беззубого отвисла челюсть, но сказать что-либо он не успел. Хлопнула входная дверь, и квартиру заполнил громовой голос Вовы.

Тридцать лет жизни Вовы Лопаткина прошли под знаком покоя и безмятежности. Немного неспокойными были школьные годы, когда наивные учителя пытались заставить Вову учиться, но после получения аттестата зрелости Вову никто не беспокоил. Который год он числился студентом горечанского техникума и, как рассказывала его любящая мама, вот-вот должен был его окончить. Сам Вова меньше всего думал об учебе. С пятнадцати лет зачитывался «Крестным отцом» Марио Пьюзо и мечтал о великих свершениях.

Естественно, в гангстерском стиле.

Квартира Вовы хранила немало реликтов советского прошлого, чем сильно Вову огорчала. Ему хотелось белоснежную виллу с видом на море и апельсиновые деревья, а приходилось мириться с югославской стенкой, хрустальной люстрой и видом на детскую площадку, разломанную Вовиными дружками. Ему хотелось перестрелок и противостояний с настоящими врагами, а на самом деле Вову боялись лишь старушки у подъезда да мамаши с маленькими детьми. Он был готов стать горечанским доном Корлеоне, а имел репутацию мелкого пакостника и бездельника. Все это не могло не сказаться на его нраве, в последнее время Вова часто бывал не в духе.

— Чё делаете? — буркнул он неприветливо, открывая дверь в комнату. — Чё новенького?

Толян (рыжий) оторвал голову от Книги, Серый (с выбитым зубом) положил на место видеокассету с надписью «Первая серия».

— Тебя ждем. — Толян бережно закрыл Книгу. От его пренебрежительного отношения не осталось и следа. Все знали: хочешь понравиться Вове — полюби «Крестного отца».

Вова бухнулся на диван. Трое пришедших с ним так и застыли в дверном проеме.

Они, Толян, Серый и отсутствующий по болезни Вадик, составляли гвардию верных единомышленников и друзей Вовы, а по-простому — кодлу.

Все они, как и Вова, нигде не учились и не работали. Исключение составлял рыжий Толян, которого бесчеловечные родители пристроили в строительную бригаду и заставляли каждый день ходить на работу. Но так как Толян прогуливал по-черному, он надеялся, что его вскоре из бригады выпрут и он сможет полноценно участвовать в Вовином восхождении к величию.