Пять сердец Сопряжения. Том 1 - Лесса Каури

Однако он не позволил, поймав ее за руку.

– Вначале я думал, ты с Джеем, – разворачивая девушку к себе, пояснил землянин. – Все так думали. Я и до сих пор не понимаю, что происходит между вами, но вижу, что вас обоих все устраивает. Но, черт побери, почему?

Белка попыталась вырвать руку из его сильных пальцев. Монтегю продолжал держать – не больно, но крепко. Внутри нее начал закипать вулкан ярости, пока небольшой, но уже горячий.

Монти всегда был занозой в заднице. Он говорил правду в лицо, не стеснялся задавать неудобные вопросы и добиваться еще более неудобных ответов. Он интересовался всем подряд, хотя, казалось, его волнует только противоположный пол. Он изводил преподавателей спорами, из которых не всегда выходил побежденным. Учился средне, но не потому, что чего-то не понимал, а потому, что его не интересовали баллы. Их уровень Монтегю поддерживал ровно настолько, насколько требовалось, чтобы не вылететь из Фартума. У него было свое, весьма своеобразное, представление о морали и нравственности. Родись он на Кальмеране, его, наверняка, ждало бы большое будущее в качестве преступника, дознавателя или… палача, ведь, если подумать, у каждого из них существовал свод законов, обязательных для выполнения, но непонятных большинству. Иногда казалось, он понимает все, как самый близкий друг, иногда – что он эгоистичный самоуверенный засранец. Однако оставаясь сам по себе, он стал в команде Джея своим в доску, и постепенно Белка привыкла к нему, хотя доверять безоговорочно, как Анджею или Уолли, не научилась.

– Не бесись, – Монтегю продолжал смотреть на нее серьезно и спокойно, словно не он только что щупал аппетитную студентку, шепча похабщину ей на ушко, – давай поговорим! Ты – красивая, умная, смелая… Резкая, но кальмеранке это простительно. Почему ты все время одна?

– Я не одна! – возмутилась Белка, наконец, высвобождая руку. – Мне вполне хватает вас! Друзей!

– Да прекрати! – неожиданно повысил голос Монти. – Я давно наблюдаю за тобой и просто пытаюсь понять! Если не мне – то себе самой ответь!

Она и себе самой никогда не признавалась, что близкие отношения раз и навсегда утратили для нее интерес. Бог любви, ежели таковой существовал, был стащен с пьедестала, избит и вымаран в грязи. Изабелла искренне переживала за Джея, думая, что с ним «что-то не то», раз он не распускает с ней руки. И при этом старательно не замечала, как сама уходит от любых попыток сближения с ней однокурсников или студентов постарше, как избегает вечеринок, чувствуя себя комфортно либо в одиночестве, либо в проверенной компании друзей. А сейчас Монти клещами тащил из нее ответ, давать который она не собиралась даже себе!

– Какое твое дело? – чувствуя, что готова вцепиться ему в лицо, прошипела Белка. От накрывшей волны гнева стало жарко, заболела голова. Окружающее как-то странно поплыло перед глазами, будто Фартум в очередной раз менял направление оси вращения. – Ты не можешь пройти мимо любой юбки, не удивительно, что тебе кажется странным, если я веду себя по-другому!

Монтегю придвинулся ближе. Она не заметила, как он это сделал, но мгновение спустя зеленые глаза оказались совсем рядом, а узкие яркие губы прошептали:

– Белк, ты огонь! Именно потому, что я кое-что понимаю в женщинах, я могу сказать это о тебе! Ты должна быть охрененно горячей в постели, а вместо этого скрываешься от всех! Я хочу понять…

«Я хочу понять!»

И жаркое дыхание касается ее губ. Первая реакция – отпрянуть, как от змеиного укуса. Но его рука ложиться ей на спину. Не принудить – погладить! Землянин не давит, хотя она ощущает его силу. Он оставляет ей выбор!

– Я хочу понять, Белк…

Монти, наклоняясь к ней, едва не касается губами ее губ. И, сама того не замечая, Изабелла тянется к нему на цыпочках, запрокидывает голову. Все в ней отзывается на его шепот, словно он – тот самый крысовод с волшебной дудочкой, что выманивал из Санмора чумных крыс, а она – самая чумная из них! Голову сжимают горячие тиски, но она их игнорирует.

– Я… хочу… понять!.. – И эти губы: чужие, твердые, горячие, бережно касаются ее, будто бояться спугнуть.

Много, много поцелуев – необременительных, нежных, легких. Он не склоняет, не берет, не доминирует – он ласкает, умело и уверенно, однако оставляя ей возможность отпрянуть в самый последний момент. И когда она, возбужденная, изголодавшаяся по ласке, целует его сама, смело, глубоко и сильно, обруч на ее висках лопается, да так, что у нее сыпятся искры из глаз, а к горлу подкатывает мгновенная тошнота.

Тьма сменяет сумрак, а тишина – музыку и шум бала. Тоскующих губ касается прохладный воздух, а не горячее дыхание Демпси Монтегю. Над головой медленно кружится фатальная масса черноты, расколотая надвое друзой Млечного Пути…

Испуганная донельзя, Белка вскочила на ноги. Рука привычно искала нож за пояском бального платья. Площадка, на которой она оказалась, – два шага в длину и ширину, – находилась на верхушке одной из башен Фартума, носящей название Астролябии. Девушка заозиралась, раздумывая, как, Планида Спасителя, она тут оказалась?! В другое время она бы застыла от восторга, глядя на Великого Звездного змея, лениво ползущего от края до края небес, но сейчас ей было плохо, а голова болела так, что темнело перед глазами. Пошатнувшись, Изабелла сделала шаг по направлению к люку в полу, ведущему на лестницу вниз… И тьма вновь догнала ее, ударила в спину, закружила. Спустя мгновение Белка обнаружила себя в каком-то замкнутом помещении, во мраке, пахнущем пылью. Она собралась чихнуть, как вдруг услышала незнакомый уверенный голос:

– Не надо торопиться, мой друг, всему свое время! Приобретенный тобой опыт не так ценен, как тебе кажется! Твоя задача сейчас – не дать никому усомниться, что ты на своем месте. Рвать глотки, но подниматься вверх по карьерной лестнице Унии!

Второй собеседник говорил шепотом, и Белка едва его понимала:

– Я сделаю все, как вы говорите, только скажите – когда?

– Через несколько лет, не раньше. У землян есть поговорка: «Ломать – не строить!», которая означает, что сломать – легко и быстро, а строить – скучно и долго. Но это не так! Ломать тоже нужно с умом. Делай, что должен, рекурсант, плети свою сеть. Когда придет наше время – нам понадобятся все ее ниточки!

Белка все-таки чихнула и испугалась сильнее, чем когда оказалась на башне. Она сама не поняла – почему, но доверяла инстинктам, этому ее выучили сточные канавы Санмора, в которых девчонкой она слишком часто видела неподвижные тела. Страх побудил боль ожить, застить зрение огнем, однако пришедшая за ними темнота была спасительной… ровно до тех пор, пока Изабелла не оказалась в жестком захвате чьих-то рук. Она рванулась, и услышала голос человека, которому следовало подчиняться беспрекословно:

– Спокойно, рекурсантка, все под контролем!

К ней вернулась способность видеть, и она заозиралась в пустом коридоре, ведущем в лабораторное крыло. Вокруг, возбужденно вереща, метались два лидер-дракона, а рядом, удерживая ее в стальных объятиях, стоял фон Тарс.