Легчайший воздух - Минка Кент

– Простите, Бренда. – Он поворачивается к ней. – Но я не могу. Я больше не в силах это терпеть. Пусть уматывает. По крайней мере… на какое-то время.

Черт!

Отели здесь безумно дорогие. Когда я в последний раз проверяла, самый дешевый был пятьсот долларов за ночь в межсезонье, а сейчас самый пик сезона.

Да, жить здесь мне явно не по карману. У меня и так почти все деньги уходят на аренду моей студии. Но что еще хуже, я не могу позволить себе пропустить даже несколько дней поисков Мередит.

– Возможно, я наговорила лишнего, – говорю я. – Возможно, позволила эмоциям взять над собой верх. Я извиняюсь. – Я пытаюсь посмотреть ему в глаза, но он упорно отводит взгляд в сторону. – Я на несколько дней уеду домой, чтобы ты отдохнул от меня. А когда я вернусь, мы начнем все заново. Я постараюсь проявлять такт и отдавать себе отчет в том, каково тебе сейчас.

При мысли о том, что я должна уехать отсюда, так и не получив ответов на все вопросы и ни на шаг не приблизившись к разгадке того, что же случилось с моей сестрой, у меня скручивает живот, но тяжелое дыхание Эндрю и его ледяной взгляд говорят мне, что я здесь лишняя. И пока мы не найдем Мер, мне нужно найти себе крышу над головой.

Холодно сжав губы, он кивает.

Вернувшись в свою комнату, я собираю вещи и заказываю билет. Мой рейс уже сегодня вечером.

Восемнадцать месяцев назад

Он дома.

Сидя за кухонным столом с открытым конвертом от господ Маккрея, Прендергаста и Ван Клифа, я кончиками пальцев провожу по порванной бумаге.

– Привет. – Эндрю проходит мимо с портфелем в руке и целует меня в макушку. – Как прошел день?

Я ничего не отвечаю. Моя кровь кипит от открытия, которое я сделала всего час назад.

От скуки я взялась за уборку. Я потратила большую часть дня, приводя в порядок все, что попадалось мне под руку: столы, ящики, шкафы. Но когда, придя в кабинет Эндрю, я обнаружила адресованное мне вскрытое письмо шестимесячной давности, спрятанное под горами бумаг в его нижнем левом ящике, мой мир покачнулся.

– Почему это было в твоем кабинете? – спрашиваю я. – И какого черта конверт вскрыт?

Я подталкиваю разорванный конверт через весь стол. Эндрю щурится, его плечи опускаются. Он со вздохом садится рядом со мной и трет ладонями щеки, как будто собирается с мыслями.

– Хотела бы услышать от тебя, что это значит. – Я в ярости. Она грозит задушить меня. Еще бы, ведь, по сути, мой муж меня предал. Что еще он сделал, чего я не знаю?

В конверте лежало письмо от адвоката моего биологического отца относительно трастового фонда, доступ к которому я должна получить по достижении двадцати шести лет.

Я никогда не говорила Эндрю об этих деньгах.

Я вообще никому не говорила о них.

Грир и моя мать – единственные, кто в курсе, и я хотела, чтобы так было и дальше.

Женщина стоимостью пять миллионов может стать опасным товаром в чужих руках. Да, я молода, но я не наивна.

– Я думал, что это от адвоката по бракоразводным процессам, – сказал он. – Я не хотел оставаться в неведении.

Я закатываю глаза. С моих губ срывается недоверчивый смешок.

– Серьезно, Эндрю? Это твое оправдание?

– Да. – Он выглядит серьезно. И говорит серьезно. Но я ему не верю.

– Это вторжение в личную жизнь, – говорю я.

– Извини, Мередит. Честное слово, извини.

Он вполне мог заговорить со мной о фонде, упрекнуть меня в том, что я скрывала его существование, но он этого почему-то не делает, не знаю почему. Наверно, для него пять миллионов – это капля в море, из-за которой не стоит раздувать скандал?

Я встаю из-за стола, мне неприятно находиться с ним рядом. Но он тоже встает и тянется к моей руке. Я вырываю руку и шагаю к лестнице.

– Ты куда?

– Мне нужно подумать. – Я осознаю лицемерный характер своей злости. Я злюсь на него за то, что он скрывал что-то от меня, хотя сама все это время делала то же самое. И все же он меня предал. Мне нужно побыть наедине с моими мыслями. Нужно все хорошенько обдумать и решить, что это значит для будущего нашего брака.

Возможно, все были правы. Возможно, нам не стоит оставаться вместе. Брак, построенный на секретах, недолговечен.

– Мне жаль. – Он вновь извиняется, и это крайне важно, потому что Эндрю Прайс не привык этого делать. Он идет за мной следом так близко, что я чувствую тепло его тела, ощущаю спиной исходящую от него энергию.

Дойдя до середины лестницы, я поворачиваюсь к нему.

– Пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

– Нет, мы должны поговорить. – Он вновь тянется ко мне, его пальцы сжимают мое запястье и тянут с такой силой, что я едва не падаю на колени. Я выдергиваю руку, тру пульсирующую от боли покрасневшую кожу и прижимаю руку к груди. – Никогда больше не трогай меня так!

Впервые я вижу в его глазах уязвимость. Неужели он действительно боится потерять меня? Да, он неприлично богат, но теперь, когда у меня будут собственные деньги, он не сможет вечно держать меня на поводке, и эта неуверенность его пугает.

Эндрю любит проявлять обо мне заботу. Ему нравится, что я в нем нуждаюсь. И теперь, когда он знает, что скоро этого не будет, что он теряет превосходство, ему страшно. Полтора года брака позади, и я только сейчас начинаю понимать комплексы этого успешного, обаятельного, влиятельного человека. Они гораздо глубже, чем я могла себе представить.

– Сегодня ты ляжешь спать в гостевом домике, – говорю я ему, прежде чем повернуться к нему спиной. Я поднимаюсь по лестнице, иду в нашу спальню, закрываю за собой дверь и запираюсь на ключ.

Затаив дыхание, я прижимаюсь ухом к двери и жду, не раздадутся ли шаги, вздохи, что-нибудь, что сказало бы мне о том, что он пытается нарушить мои границы.

Но за дверью тихо.

Раздевшись, я набираю самую горячую ванну, какую только могу вынести, и когда выхожу, я смотрю в окно, обращенное на заднюю часть дома. В гостевом домике горит свет. Силуэт Эндрю движется за шторами.

Это новое для меня ощущение – одержать верх.

Забравшись в кровать, я прижимаю к груди телефон. Мое тело, словно налитое свинцом, тонет в мягкой постели.

Я должна с кем-то поговорить, решить, что мне делать дальше. Я остаюсь? Или ухожу? Не слишком ли остро я реагирую? Если позвонить сестре, она начнет читать мне лекции, убеждать меня бросить его и возненавидит его даже больше, чем сейчас. Если позвонить Эллисон, каждый раз, видя нас вместе, она будет вспоминать этот звонок, а так как она моя единственная подруга, то возникнет неловкость. Мать – вообще полный швах по части советов, она не в состоянии сохранить секрет, даже чтобы спасти собственную жизнь.