Кактус Нострадамуса - Елена Логунова

– Не мой, а твой!

– В смысле?

Я недобро прищурилась. Снова глупая ревность и необоснованные подозрения!

– Ты же звонила ему на мобильный!

– Я?!

– Не совсем ты, – сбавил натиск ревнивый любимый. – С твоего телефона звонили. Ты давала кому-нибудь сегодня свой мобильник?

– Мне! – кивнула Трошкина. – Она давала свой мобильник мне, чтобы я звонила подружкам Лизоньки. Мину-у-у-утку!

Трошкина набычилась.

– Значит, тем хамом, который отказался передать трубку Анке, был ты, Денис? Ох, как грубо ты разговариваешь по телефону, тебе надо работать над своими манерами!

Майор Кулебякин издал негромкое рычание. Барклай, наблюдающий за этим зверинцем с коврика в углу комнаты, поднял голову.

– Секундочку! – воскликнула я. – Вы хотите сказать, что под именем Анки в списке контактов Лизоньки был записан Михаил?

– А что? Поливанко – Анка, легко запомнить, – кивнула Трошкина.

– Не удивляйся, Инка, я открою тебе секрет: люди часто так делают, – хмыкнул Денис. – Женатые мужики записывают телефоны любовниц под кодовыми словами «бухгалтерия» или там «кадры», а замужние дамы зашифровывают имена своих котов, превращая Максима в Симочку, Дениса в Диночку…

– Шутка, – поспешно добавил он, заметив, что я нахмурилась. – Неудачный пример про Дениса.

– К черту Дениса, – с удовольствием выругалась я. – О каких котах ты говоришь?

– Не знаешь народного языка, а еще филолог, – ехидно попенял мне милый. – Котами в просторечьи называют любовников.

– Буду знать, – сухо сказала я. – Но вообще-то я другого не понимаю. Мы же знаем, что телефон Поливанко – тот, с которого Лизе пришли фотки. А «Анка» – это совсем другой номер, как же так?

– Очень просто, милая, – с невыносимым превосходством сказал Денис, предприняв опрометчивую попытку отечески погладить меня по щеке. – Ой, зачем же кусаться! Я только хотел объяснить тебе, что у Поливанко было два мобильных номера. Аппарат на две сим-карты, понимаешь? Правда, когда мы достали его из реки, в телефоне была только одна симка.

– Ясное дело, вторую убийцы выбросили, – уверенно сказала Трошкина. – Ведь Поливанко убили, да?

– Выходит, что убили, – согласился майор.

– Не слышу уверенности в голосе ведущего эксперта, – съязвила я.

– Информация для тех, кто экспертом не является: вода в легких утопленника соответствует речной, так что вполне можно было предположить несчастный случай, – терпеливо объяснил Кулебякин. – Типа, мужик был пьян, свалился в реку и захлебнулся.

– Так вот почему его толкали в ведро! – возрадовалась Трошкина. – Набрали речной воды и утопили, как котенка! Очень удобно для убийц. Сделали мокрое дело и даже ноги не промочили!

– Кстати, про ноги, – решительно сказал Кулебякин. – С телефонным звонком разобрались, теперь насчет следов. Под дверью вашей квартиры такие подозрительные отпечатки…

– Это дядя Митя с тетей Машей постарались, – влезла Алка.

Денис не позволил себя перебить.

– С дядей Митей и тетей Машей все понятно, но там топтался еще кое-кто, я нашел чертовски интересный след.

– Покажи! – загорелась любознательная Трошкина.

Мы спустились на наш этаж, и там Денис продемонстрировал нам заинтересовавший его отпечаток.

– Не вижу ничего такого, – разочаровалась Алка.

Не знаю, какой именно след представлялся ей чертовски интересным. Отпечаток раздвоенного копыта, слегка размазанный хвостом?

– Сюда смотри, – Денис потыкал пальцем в пол. – Видишь эту поперечную черту?

– Какой-то узор на подошве?

– Это не узор, – Денис в полуприсяде переместился немного в сторону и снова показал пальцем. – Вот отпечаток правой ноги, на нем черты нет. А на левой есть. О чем нам говорит эта картина?

– О том, что человек носит непарную обувь? – предположила Алка. – Как Рассеянный с улицы Бассейной?

Денис посмотрел на нее удивленно. Очевидно, такая версия ему в голову не приходила.

– Нет, Аллочка, – ответил он, озадаченно поморгав. – Эта картина говорит о том, что человек очень любит свою спортивную обувь для тяжелой атлетики с резиновой подошвой. Он использует ее для повседневной носки, но при этом старается беречь.

– Откуда ты знаешь? – восхитилась Трошкина.

– Эта поперечная черта образовалась оттого, что на левой подошве была трещина, которую аккуратно заклеили. Вероятнее всего, заварили капроном в домашних условиях.

– Это как? – теперь и я заинтересовалась.

Про починку дорогой и любимой обуви в домашних условиях я бы послушала!

– Потом расскажу, – пообещал любимый. – Сейчас нам важно другое: точно такие отпечатки обнаружены на месте преступления.

– Какого?! – ахнула Трошкина. – Где?!

– На лодочной станции в парке, где убили девушку в таком же розовом пальтишке, как у Инки! – со значением произнес Денис.

– Понимаю, почему тебя так заинтересовали следы под нашей дверью, – согласилась я. – Ты решил, что это как-то связано со мной.

– А это связано не с ней, а с Зямой! – снова вклинилась Алка.

Денис молча поднял брови.

– Давайте вернемся в дом, и мы все тебе расскажем, – пообещала я и сфотографировала примечательный след золотым мобильником.

– Зря ты это, – сказал Денис. – Телефончик придется сдать. Там улики, понимаешь ли.

Я молча отдала ему чудесный золотой телефончик. Трошкина так же молча щелкнула пресловутый отпечаток своим собственным мобильником и по дороге на девятый этаж внимательно рассматривала получившееся фото.

– Думаю, это был крепкий парень в спортивной кофте с капюшоном, – сказала она наконец.

Денис, успевший распахнуть перед нами дверь своей квартиры, недоверчиво удивился:

– С чего ты взяла?! Даже я, эксперт со стажем, не рискну делать предположения о верхней одежде.

– А о чем рискнешь? – спросила я прежде, чем Алка успела расколоться, откуда у нее информация о парне в кофте.

– Я могу предположить, что эти следы оставил крупный молодой мужчина среднего роста, возможно бывший спортсмен – штангист или борец. Он небогат, возможно работает водителем, ездит на автомобиле с ручной коробкой передач.

– Ух ты! Денис, ты просто Шерлок Холмс! – восхитилась Трошкина. – Вообще-то нам про парня в кофте с капюшоном Инкина бабушка сказала, этот тип приходил сегодня к Кузнецовым и спрашивал Зяму. А ты-то каким образом так много узнал о человеке, которого даже не видел?

– По следам, конечно. В парке у лодочной станции найдены объемные отпечатки, по ним можно судить о весе владельца обуви. Размер ноги – он в данном случае всего лишь сорок третий – позволяет делать предположения о росте. Специальная обувь, используемая вне зала, с большой вероятностью выдает бывшего спортсмена.