Палач - Дэниел Коул

Ей обязательно нужно было с ним поговорить.

Семью у входа пригласили войти, благодаря чему Кертис и Руш смогли сделать целых два шага вперед. Они посмотрели через дорогу на Бакстер, чье лицо освещал тусклый отблеск смартфона.

– Я уж думала, мы напали на след, – грустно произнесла Кертис, – а на деле лишь зашли в тупик.

Руш мог с уверенностью сказать, что Кертис думает о Гленне Арнольдсе и том невинном человеке, которого ей пришлось убить. Честно говоря, он удивлялся, что она вообще сейчас в строю, хотя еще сутки назад была совершенно подавлена и разбита. Ночной разговор после бунта в тюрьме позволил ему составить некоторое представление о ее влиятельной семье. И с тех пор ему стало совершенно очевидно, что Леннокс старается ее опекать, выделяет среди других и делает ради нее исключения.

Его поразило, что Кертис никак не могла понять: ее решимостью преуспеть на избранном поприще, участием в громких делах, взлетом по карьерной лестнице – всем, что она выставляла напоказ, чтобы досадить своей семье, она на самом деле была обязана своим родителям. Любого другого наверняка отстранили бы от дела на несколько недель, но ее оставили, дав возможность оправдаться и исправить ошибки.

– Мы действительно напали на след, – сказал Руш и ободряюще ей улыбнулся. – Злоумышленники не думали, что мы обнаружим Бентхемов, по крайней мере так быстро. Остальные трупы были выставлены напоказ, но вот что касается этих… ни тебе сценического эффекта, ни зрителей. Их спрятали, а это означает, что мы на правильном пути. Мертвая Кукла; не исключено, что Бентхем противился преступлению, но его все равно заставили его совершить.

Кертис кивнула, после чего они еще немного продвинулись в очереди вперед.

– Мне так хотелось бы их спасти, – сказала она.

Как говорил в свое время Руш, Арнольдс был их первым, а может, и последним живым подозреваемым. Он один мог сообщить сведения, в которых они так отчаянно нуждались, но Кертис не позволила им воспользоваться преимуществом. Руш видел, что Кертис не дает покоя вопрос о том, удалось бы им спасти Бентхемов, поступи она тогда иначе.

– Мы должны работать единой командой, – произнес Руш.

Проследив за его взглядом, она увидела, что Бакстер уронила телефон за ограду и теперь исступленно пыталась его достать.

Руш и Кертис улыбнулись.

– Я получила приказ, – сказала она ему.

– Да, но приказ дурацкий.

Кертис пожала плечами.

– Утаивать от Бакстер информацию по делу нецелесообразно, – произнес Руш. – Вспомните, как она повела себя сегодня.

– Отчего же не вспомнить, – отрывисто бросила Кертис. – Она знала, что нам надо сосредоточить усилия на психиатре. Кто ей об этом сказал? Уж точно не мы. Может, она и сама что-то скрывает? Вам никогда это не приходило в голову?

Руш вздохнул и несколько мгновений разглядывал ее.

– А как вы поступите, если Леннокс велит вам ставить палки в колеса мне?

От этого вопроса Кертис, похоже, стало неуютно.

– Я выполню приказ, – после некоторых колебаний ответила она и выдержала его взгляд, будто не была в этом до конца уверена, но отказывалась извиняться или уступать.

– Так просто? – спросил Руш.

– Так просто.

– Тогда я облегчу вам задачу, – сказал ей Руш, – и расскажу Бакстер об обнаруженных в крови Арнольдса препаратах. У меня таких приказов нет, а если бы и были, я бы на них наплевал.

– В таком случае я доложу обо всем Леннокс и упомяну в рапорте, что вы проигнорировали мою просьбу. В итоге она добьется, чтобы вас отстранили от дела.

На этот раз Кертис даже не попыталась посмотреть ему в глаза, а лишь повернулась, увидела, что внутрь прошли еще несколько человек, и сделала пару шагов вперед. Теперь они стояли почти у входа. Через пару секунд она все же бросила на него взгляд и сказала:

– Я чувствую себя виноватой. С меня картошка с сыром и чили.

Руш по-прежнему выглядел слегка обиженно.

– Плюс молочный коктейль, – вздохнула Кертис.

Хорошая новость для Бакстер заключалась в том, что она все же заполучила обратно телефон с помощью всего арсенала своих бранных слов и большой палки. Но была и плохая – ей до сих пор не перезвонил Эдмундс. Она дрожала от холода, от налипшего снега у нее промокли не только сапоги, но и носки. Она еще раз набрала его номер и через несколько мгновений опять попала на голосовую почту.

– Это я. У меня выдался поганый день. По поводу психиатра ты, по-видимому, был прав, однако… в общем, потом расскажу. У меня появились новые вопросы: агент ЦРУ Дамьен Руш, мне нужно, чтобы ты его проверил. И сразу скажу – нет, это не просто паранойя. Я знаю, что далеко не каждый человек в этом мире хочет сделать мне гадость, но… в общем, я кое-что нашла, поверь мне на слово. Просто… посмотри, что на него можно накопать, хорошо? Давай, пока.

– Жареная картошка с сыром и соусом чили… – начал было Руш, направляясь в ее сторону, но в этот момент Бакстер поскользнулась, вскрикнула и тяжело грохнулась на землю.

Дамьен подошел ближе и помог ей подняться.

– Все в порядке, – резко ответила она, встала и потерла ушибленную ягодицу.

– Я лишь хотел сказать, что столик ждет, а Кертис угощает нас картошкой с сыром и чили.

– Я сейчас буду.

Глядя, как он переходит дорогу и направляется обратно к пиццерии, Эмили попыталась собраться. Интересно, он что-то слышал? Хотя в действительности это было не важно.

Он утаивал от нее информацию.

Так или иначе, она узнает почему.

Понедельник, 14 декабря 2015 года,

8 часов 39 минут утра

Только что навел справки: он страшный злодей и жрет котят. У тебя отличный нюх!;) Постараюсь позвонить в обед.

Эдмундс нажал кнопку «отправить», зная, что ему неизбежно придется расплатиться за свою эсэмэску, когда Бакстер проснется.

– Опять торчишь в телефоне? – спросил его гнусавым голосом сидевший напротив за столом коллега, когда он засунул мобильник в карман.

Проигнорировав вопрос, Эдмундс вновь вбил на компьютере пароль и открыл новую сессию. Он презирал Марка Смита, это вечно недовольное и пресмыкающееся перед начальством ничтожество. Невероятно, но факт – самым интересным в этом человеке было имя. Алексу даже не нужно было поднимать глаза, дабы убедиться, что костюм этого прилизанного тридцатилетнего парня сильно ему велик, а рубашка под пиджаком наверняка пожелтела под мышками. Из-за него в офисе вечно стоял запах несвежего белья.

Когда Эдмундс ничего не ответил, Марк откашлялся и настойчиво повторил:

– Я говорю, ты опять торчишь в телефоне.