Ёдок. Рассказы - Виктор Мельников
Шрифт:
Интервал:
Наташка нас выгоняет. Я плетусь в свою комнату, Митяй хнычет у её дверей. Интересно, вчера она ему дала?
Я почти никогда специально не задумывался, что предпринять: сами условия ситуации диктуют, что надо делать. Минутная слабость изменяет целую жизнь.
Ебало просило жрать, я пошёл искать новое место работы.
* * *
Весь мир растворяется в одном измерении.
И я сам.
Злоба, хуё-моё.
На всё происходящее.
Переделать под себя мир не под силу: сильная личность способна переустроить его, чаще не осознавая в полной мере той ответственности, которую нормальный человек не может возложить на свой горб. На то она и сильная личность, доминантная, способная, без всяких прикрас, ебать других до потери пульса ради достижения своей – благой? – цели.
Добрый-добрый бригадир грузчиков одного из многочисленных мясокомбинатов города платит пять сотен в конце дня. На пару дней хватит. Чтобы поесть. Временная работа – это всегда физический труд, тяжкий, способный убить кого угодно, как диктатор, если смириться с ним на всю оставшуюся, такую короткую жизнь, коль подчинился. Выгрузив вагон соли, однохуйственно, я извёл из себя столько же липкого пота.
Чай не пьём без сухарей
Не живём без сдобного.
Кто сказал, что хуй совсем?
Да ничего подобного.
– Завтра два вагона сахара придёт, – говорит бригадир. – Ты меня устраиваешь, умеешь работать.
Когда деваться некуда, хватаешься за что угодно.
– Я подумаю, – говорю. Он-то не может знать, что меня не удовлетворяет такая оплата труда, бляха-муха. И тяжело, однако.
* * *
Килька плавает в томате
Кильке очень хорошо.
Только ты, ебёна матерь
Места в жизни не нашёл.
И вот в голове звучит отчётливый стук. Как будто кто-то стучится настойчиво в дверь: тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук…
Неужели трава до сих пор действует?
2008 год
Вероника приходит ко мне домой каждый вечер. У неё мрачное красивое лицо. Она редко улыбается, но этому, наверное, есть своё объяснение: я редко шучу. Но Веронике, кажется, не нужны мои пошлые шутки и приколы, она серьёзная девушка, и она знает себе цену, или знала, пока не познакомилась со мной.
А знакомство произошло в ночном клубе. Я сидел с друзьями за столиком. Подходит красивая брюнетка, садится напротив меня. Я наливаю ей шампанского, было очевидно, что она слегка пьяна. Она наклоняется через столик и, перекрикивая какофонию музыки и шума, говорит, обращаясь только ко мне, но так, что слышат все:
– Как насчёт разнузданного секса?
Неожиданное предложение, скажу. Я смотрю на неё, тупо улыбаюсь. Она добавляет:
– Со мной. Меня зовут Вероника. Это не развод. Я так хочу.
Мы закрываемся в женском туалете (сюда идёт меньший поток посетителей). Она расстёгивает на джинсах ширинку, достаёт член, клацает зубами два раза. Я приподнимаю ей подбородок одной рукой, другая рука прячет член, застёгивает ширинку – мне становится как-то не по себе.
– Пошли танцевать, – говорю ей.
Она расстроена.
– Во сне я скриплю зубами, – поясняет она.
– Это не самое страшное. Вечером поехали ко мне, а?
Так бывает, любишь одну, а спишь с другой. Или: спишь только с ней, а думаешь совсем о другой женщине. Что, разумеется, одно и то же. Можно сказать и так: спишь с одной, любишь другую, а думаешь о третьей. В любом случае приходится раздваиваться, а значит врать.
Мне кажется, я запутался.
Ей только-только исполнилось девятнадцать. Четырнадцать лет разницы. Настоящая пропасть! Она называет меня «папик».
Не знаю, что находит во мне она. Я вижу в ней красивую куклу, предназначенную для секса. Видеть в ней дочку – я тоже не могу, не та разница в возрасте.
Опыт прошлых лет подсказывает: хочешь быстро отвязаться от женщины – стань безразличным к ней, камнем стань.
Этот приём не срабатывает с Вероникой. Чем безразличней я к ней отношусь, тем больше она ко мне привязывается.
А ещё этот беспорядок в квартире, оставленный ею, когда она уходит!
Я люблю порядок, но сам я не люблю его соблюдать и тем более наводить.
На душе у меня отвратительно. И я оставляю всё как есть. До следующего прихода Вероники.
В жизни надо успевать главное… не спешить. С появлением Вероники у меня в доме создаётся впечатление, что я просто торможу. Всё так размерено. И не ясно.
Идеальные отношения постепенно исчезают. Не надо долго всматриваться в голую действительность и быть идеальным зрителем, но с Вероникой идеальных отношений и не было. Каждый сам по себе.
Я принуждаю её к анальному сексу. Она наотрез отказывается.
Беру силой. Она плачет.
– Что ты от меня хочешь? – спрашивает.
Странный вопрос.
– Я? Ничего. А ты?
Молчит.
Делать минет я ей не позволяю. Мне кажется, её ровные белые зубы могут превратиться в кусачки.
В квартире полный беспорядок. Постель не заправлена. Какие-то женские вещички, каких у меня никогда не было, разбросаны по полу, на кровати и в кресле.
Я мою грязную посуду, накопившуюся за три дня.
Остальное пусть остаётся, как есть.
Она говорит:
– Женщиной быть сложно. Сбивающиеся набойки, затяжки на чулках, ломающиеся ногти… Менструации. Плохо, когда они есть. Хуже, когда их нет совсем.
– Здесь подробней, – прошу.
Редкая улыбка.
– Я шучу.
Вижу, женская логика такой же миф, как и блондинки. Хотя Вероника брюнетка. Или крашеная брюнетка? Интимные места её выбриты начисто! Не определишь. Мужская небритость подходит под небрежный шик, женская – это неухоженный антисекс.
Я позволяю ей отсосать. Ничего особенного. Давится, выплёвывает сперму на простыню, говорит:
– Надо предупреждать.
Я думаю, она пытается определить для себя того единственного, который, если разобраться, пока ей не нужен. Она не хочет отказывать себе в тех удовольствиях, чтобы потом осознать, что поезд ушёл. Хотя с другой стороны, чтоб перепихнуться, можно найти кого угодно, а главное – более выгодные варианты имеются.
Я не спрашиваю её о родителях, я не спрашиваю о её прошлом совсем – не интересно. Она тоже живёт, смотрю, одним днём. Так легче существовать, согласен.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!