Дневник Гуантанамо - Мохаммед ульд Слахи

— Мы никогда не сомневались в нем. Мы всегда ему рады, — сказал мой бывший босс.

Тем не менее правительство США приказало держать меня под домашним арестом. Единственной причиной этому было отсутствие справедливости. Устроиться на работу после тюрьмы мне было нетрудно, потому что мавританцы уже начали уставать от того, что американцы набрасываются на невинных граждан по всему миру и пытаются осудить их. На самом деле у меня было намного больше возможностей устроиться на работу, чем когда-либо до этого. Я переживал только за свою сестру Неджу, которая страдала от депрессии и приступов тревоги. Семья, конечно, была рада видеть меня, так же как и все мои друзья и знакомые. Они постоянно приходили поздороваться со мной и пожелать удачи.

Но, как известно, верблюд садится в два шага.

Легенда гласит, что однажды городской житель ехал верхом на верблюде с бедуином. Кочевник сидел перед горбом, а сзади — городской, который ухватился за спину кочевника, чтобы удержаться на животном. Когда они прибыли домой, верблюд согнул передние конечности, чтобы сесть, и кочевник от неожиданности потерял равновесие и упал на землю. Городской не мог не посмеяться над ним.

Бедуин посмотрел на своего друга и сказал: «Рано радуешься, верблюд садится в два шага». И действительно, когда верблюд согнул задние конечности, чтобы занять самую удобную позу и отдохнуть, городской житель упал лицом вниз.

Насколько я помню, я никогда не падал с верблюда, но тем не менее, когда я продолжил жить обычной жизнью, правительства Мавритании и США сговорились, чтобы похитить меня.

Было около четырех часов дня, когда я возвращался с работы домой, — примерно через месяц после допроса. День был очень длинный и жаркий. По исламскому календарю был четвертый день Рамадана, поэтому вся семья, кроме детей, постилась[63].

Это был запоминающийся рабочий день. Меня отправили оценить солидный для нашей маленькой компании проект. Нам поручили осмотреть сеть, соединяющую все телефоны и компьютеры в президентском дворце. Я договорился с координатором проекта о встрече ранним утром. Первую половину дня мне пришлось прождать его у офиса. Есть две вещи, которые объединяют всех представителей власти: они не уважают договоренности и никогда не начинают работать вовремя.

Во время Рамадана большинство людей веселятся ночью и спят днем. Я же не ложился спать той ночью по другой причине. У меня произошла небольшая ссора с моей любимой женой. Ненавижу ссоры, поэтому я чувствовал себя подавленно и не мог уснуть всю ночь. Утром я был очень сонным, но все равно прибыл на место встречи, хоть и немного опоздал. Офис координатора был закрыт, и в коридоре не было свободных стульев, поэтому мне пришлось сесть на пол и опереться спиной на стенку. Я успел несколько раз заснуть.

Около полудня мой коллега и брат ульд Каттари пришел и отвел меня в президентский дворец. Я думал, что меня будут ждать сплошные формальности, особенно потому что я был «подозреваемым в терроризме», но ничего такого не было. За день до визита нужно назвать свое имя, чтобы тебя внесли в списки. Когда я показал охранникам свой ID, они сверились со списками и пропустили меня. Меня это очень удивило. Но, в конце концов, только американцы подозревают меня в терроризме. Ирония в том, что я ни разу в жизни не был в Штатах, а во всех странах, где я был, обо мне говорили: «С этим парнем все в порядке».

Когда мы вошли в святилище дворца, я почувствовал, будто оказался в другой стране. Внутри был сад с самыми разными цветами. Небольшие фонтанчики создавали легкий моросящий дождь. Там было прохладно и светло.

Мы сразу перешли к делу. Я обошел много комнат и этажей, сделал некоторые измерения, но нас остановили и посоветовали покинуть дворец, потому что намечался официальный визит. Нам выделили место, где мы могли подождать, и я использовал это время с пользой, направившись к центральной телефонной станции, чтобы проверить местную инфраструктуру. Парень из IT был двоюродным братом президента и таким же дружелюбным, как большинство людей в Атаре. Его выбрали в основном из соображений безопасности. Президент доверяет только своим людям, что совершенно логично. Я был очень расстроен, потому что весь проект предполагал намного больше работы, чем изначально планировалось. Из-за этого мне понадобилась бы помощь профессионала. Я не хотел облажаться в президентском дворце. Я бы скорее вообще ушел оттуда, чем начал продавать им высокотехнологичное оборудование, сделанное в Тимбукту.

Парень из IT показал нам то, что мы должны были увидеть, и ушел к гостям. Было уже поздно, и координатор проекта договорился, чтобы мы пришли вновь — закончить измерения и провести оценку необходимой инфраструктуры. Мы с моим братом ульд Каттари ушли, намереваясь вернуться на следующий день. Когда мы вышли за территорию дворца, я уже сильно устал и хотел как можно скорее уехать. Я позвонил своему боссу, доложил о проделанной работе и даже доехал до офиса, чтобы рассказать коллегам, как все прошло.

Когда я ехал домой, мой двоюродный брат Хусейн ульд Наджбенен позвонил мне, чтобы убедиться, что я приду к нему на ужин. Хусейн — государственный служащий, который изучал управление и стал чиновником, продвигаясь вверх по карьерной лестнице до поста префекта. Еще он старый друг семьи, я знал его и играл с ним в карты, когда был ребенком. В тот день Хусейн организовывал большой ужин для своих друзей, включая моего брата, который приехал к нам из Германии, и меня. Ровно в тот момент, когда Хусейн позвонил мне, моя машина заглохла. Меня каждый раз раздражало, когда старая-как-мой-дедушка машина делала это.

— Мне нужно приехать помочь тебе? — спросил Хусейн.

— Нет, я вижу гараж недалеко от меня. Уверен, что там мне помогут.

— Не забудь про наш ужин, и напомни о нем Сейлому[64]! — сказал он.

Механик из гаража обнаружил, что сломалась подача топлива к карбюратору, но смог все починить. В Мавритании люди могут починить абсолютно все, в Германии люди находят всему замену. Механик хотел, чтобы я заплатил ему больше, чем я ожидал, и поэтому мне пришлось заняться тем, что я ненавижу больше всего. Я начал торговаться, и в итоге мы сошлись на меньшей сумме. В Германии мне нравится то, что тебе никогда не нужно торговаться, у всего есть своя цена. Будь ты даже немым, к тебе все равно отнесутся с достоинством. Проблема торгов в том, что кто-то в любом случае остается в невыгодном положении. Лично я хочу справедливую для обеих сторон цену, которая сделала бы их счастливыми.

Когда я прибыл в дом моей мамы около четырех часов, там были только моя тетя Хадиджа, которую мы называли Нен, и моя сестра Неджа. Обе уже спали. Моя мама вышла из дома, чтобы покормить овец. Я же вошел внутрь и надел халат. Когда я шел в душ, моя мама и два тайных полицейских вбежали в дом почти одновременно.

— Слахи, генеральный директор хочет видеть тебя!