Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин

Коля еще наблюдал за Мишей несколько секунд, потом отвернулся к окну. Девушки продолжили общение, но говорили чуть тише.

Наверняка теперь они будут пристально смотреть на дорогу и ждать от него очередного фокуса.

Аэропорт, сынок, долбаный аэропорт.

«Да, да».

Ты понимаешь, о чем речь?

«Да, мама, понимаю».

Там охрана! Там везде полицейские, там везде камеры, везде! Там камеры не только в туалетах и унитазах, но и в жопе у каждого охранника, у каждой стюардессы и у каждого пилота! Все везде просматривается. Представь себе, что эти девки не найдут следы крови, представь, что все пройдет гладко. Представь, что ты пойдешь доставать сумку и что каким-то образом ты заставишь их не смотреть на это, ты им скажешь – ой, подождите в салоне, пока я достану вашу сумку, не подглядывайте, а то у меня там кое-что спрятано. Даже если у тебя и получится, то какова вероятность, что вокруг снующие люди, охранники и камеры не заметят того, что лежит у тебя в багажнике? Какова? Ты можешь посчитать? Или ты тупой? Ах да, ты же нигде не учился, неуч!

«Благодаря тебе, мама».

Это что, обвинение? Ты хочешь сказать, что это моя вина? Я тебя не держала! Мог проваливать хоть на все четыре стороны. Но ты сам не хотел. Прижался к маминой сиське, как к источнику жизни, и не отпускал. Ты боялся. Боялся людей и мира, ты сам боялся выйти из дома и поехать искать себе место в жизни. Тебе было удобно.

«А благодаря кому, мама? Кто все детство говорил, что мне делать? Да ты даже шагу не давала мне шагнуть самому. Вечно указывала – Миша, сделай то, Миша, делай так, делай сяк. Я как марионетка, мама. Я ничему не научился».

Нет, научился. Ты просто трус. Ты не научился быть смелым. Потому что ты прятался от меня. Прятался в своем болоте, о котором я сначала не знала. А если бы ты шел мне навстречу, если бы ты мне дал сделать из тебя человека, все было бы иначе. Иначе!

«Но все сложилось так, мама. Так и никак иначе».

Да, все верно. И теперь надо исходить из того, что есть. Так что заткни свой нюнепускатель и возьмись за дело.

Миша глубоко вдохнул. Еще раз. Он крепко вцепился в руль.

«Мне не остается ничего другого. Ничего. Только разобраться. Надо заканчивать с этой работой. Работать таксистом не по мне. Слишком тяжелая работа. Слишком большая ответственность, слишком напряжно».

Он снова посмотрел на Колю. Тот взглянул на него.

– Ты как, нормально? Не собираешься крутить рулем как нунчаками? – спросил он.

– Да, все нормально.

– Это хорошо, – послышалось сзади, – а то я бы хотела прилететь к своему парню в Чехии целой и невредимой.

В Чехию, говоришь. А не хочешь в рыло разводным ключом?

Миша кивнул.

«Мама. Как я должен это сделать? Как? Скажи мне, чтобы я не испортил все снова. Как обычно».

Так. Сколько тебе еще ехать?

«Десять минут. Скоро покажутся огни аэропорта».

У тебя есть несколько вариантов. Сразу скажу, что приезд в аэропорт не входит ни в один из них. Но и свернуть с трассы ты не можешь. Они сразу заподозрят что-то неладное. Потому что ты на финишной прямой. Я предполагаю, что что-то должно случиться здесь, на дороге. Прямо по пути. Какие варианты есть?

«Съехать с дороги в отбойник?»

Хороший вариант, если хочешь стать котлетой. А еще?

«Мама! А что если… А что если остановиться и сделать вид, что машина сломалась? Извиниться, достать сумку и вызвать на помощь другого таксиста. Отправить их с другим. Может, это сработает?»

«Мама?»

Почему ты так хочешь их спасти? Почему?

«Я не хочу убивать, мама. Зачем это? Тем более, мне кажется, что они будут хорошими свидетелями в мою пользу. Они скажут, что я их отвез в аэропорт, а по дороге сломался. И оператор отпустит меня со смены, и я смогу избавиться от трупов. Эти люди помогут мне живыми. А если я их убью, то…»

Если ты их убьешь, то они не скажут, что их подвозил какой-то странный парень, взъерошенный, с таким видом, будто он убил двух человек и скрыл в багажнике. А еще они не найдут следы крови на заднем сиденье.

«Но они и так не нашли. В салоне темно, они не видят их. А если видят, то наверняка думают, что это грязь. У меня тут везде грязь».

Знаешь что, сынок. Если ты такой умный, то предлагаю тебе разобраться самому. Да? Ты этого хочешь? Чтобы мамка ушла?

«Я не хочу, чтоб ты уходила. Я хочу просто найти оптимальный выход. Мама, от этого зависит моя жизнь. Моя свобода. Хотя… Свободы у меня никогда не было, если честно, я даже не знаю, что это такое».

Свобода? Ты всегда был свободен. Это не тебе пришлось пережить пять детских смертей, не тебе пришлось воспитывать сына в одиночку, не тебе пришлось выслушивать тот страшный диагноз у врача, ты был свободен от всего этого. Тебе надо было только поднимать свою жопу по утрам и ходить в школу, а в выходные тебе вообще не надо было никуда вставать. Ты весь день сидел в своей комнате и ковырялся в своих игрушках, разбирал их, ломал. Что тебе ни подаришь, ты все ломал. Какой же ты благодарный сын? Вот такой.

«Я благодарен тебе, мама. И поэтому я не хочу, чтобы ты уходила. Останься, но и меня послушай. Я тебя слушал, теперь и ты можешь меня выслушать».

Я слушаю. Вся внимание.

«Ты раздражена. Можешь успокоиться? Прошу тебя».

Я спокойна!

«Ладно, хорошо. Я предполагаю, что эти трое – это подарок судьбы. Они хорошие свидетели, как я и сказал. Поэтому я сделаю так, как задумал. Я инсценирую сломанный автомобиль и вызову подкрепление, как только покопаюсь под капотом, и…»

А ты не думал, что этот парень, что сидит слева, окажется автомехаником? А? Не думал? Он может в два счета раскусить твой план. И что ты будешь делать? Будешь боксировать с ним? Да? Сейчас у тебя есть шанс. Пока они в машине, пока вы на ходу. Есть шанс. Но если остановишься, то рассчитывай на свои кулаки.

«Мама. Если он окажется автомехаником и захочет заглянуть под капот…. Тогда я сделаю это. У меня все еще есть отвертка. Я сделаю это, пока он будет смотреть под капот. А если он поверит мне, то я отпущу их, и они уедут. Все будет хорошо. Мама! Пожалуйста, поверь мне».

«Мама?»

«Скоро аэропорт, мама».

Да, я слышу тебя. Некоторые тут считают, что ты трус. И я в их числе.

«Какие еще… некоторые?»

Неважно. Увидишь. Когда-нибудь и ты будешь тут, рядом со мной.

«Не сомневаюсь. Я, похоже, заслужил это честным трудом. Так что скажешь?»

Будто тебе мое разрешение нужно.