Отрок - Владимир Поселягин

То, что Василевский попросится на миноносец, меня не удивило, я этого ждал.

– Кто вы по должности? – задал я вопрос.

– Минный офицер.

– На ту же должность пойдёте?

– Да, – выдохнул тот.

– Тогда перелазьте к нам.

После того как мичман перебрался на «японца», яхта отошла и заторопилась за нашими судами, а мы пошли в сторону Артура. Команда старательно осваивала судно, так как на миноносцах из всех служило всего четверо. Формировались расчёты для пушек и минных аппаратов, это я на Василевского повесил, и он достаточно грамотно всё делал. Опрашивал моряков, кем они ранее служили, и расставлял по местам, а те уже на спаиваемость тренировались. За кормой всё так же развивался японский флаг, некоторые из моряков, те, что посубтильнее, щеголяли в японской военно-морской форме. Да и мне принесли форму офицера, причём чистую, запасную капитана корабля, Ен в шкафу его каюты нашёл.

– А это зачем? – спросил я, указав на саблю.

– Все офицеры носят, – пояснил Ен и стал помогать мне переодеться. Сам он был в форме японского унтер-офицера.

Я покрасовался перед зеркалом, форма была немного мала в плечах, да и жала, но, в принципе, не сильно, в норме. Другие моряки, которые имели более крупные фигуры, жаловались, что им эта форма не подходит, смеялись, что японцы мало едят. Как бы то ни было, кому форма не подошла, будут укрыты во внутренних отсеках корабля, остальные встанут на виду, чтобы было непонятно, что корабль захвачен.

Следующие два часа прошли нормально, пока не появилась цель. Я примерно знал, где находится эскадра Того, но, честно говоря, шёл больше наудачу, сигнальщики все глаза высмотрели, выискивая дымы на горизонте, и есть, нашли. На тридцати узлах мы вышли наперерез курса японской эскадры. Длинной колонной та шла к Порт-Артуру. По бокам шли крейсеры, группы миноносцев проверяли путь, а в центре красиво двигались броненосцы, вторым из шести броненосцев шла «Микаса». Флагман. За броненосцами – броненосные крейсеры.

– Красиво идут, – рассматривая в подзорную трубу строй японских кораблей, сказал я. – Курс прежний, скорость та же.

В это время в боевую рубку забежал Василевский, доложив:

– Всё готово. Мины заряжены, пушки тоже, расчёты укрываются под палубой.

– Ты тоже укройся, а то своей русской военной формой всех японцев распугаешь.

Он убежал, а я направился к радисту, меня туда вызвали. Ен с радистом Саламатина Егором участвовали в «радиоигре», мой слуга должен был убедить японское командование на флагмане, что нам обязательно нужно к ним подойти. Информационная утка была проста: экипажу нашего миноносца повезло, удалось взять в плен русского адмирала, который находился с тайной миссией в Циндао. Фамилия адмирала – Макаров. Его сняли с яхты, что выходила из порта. Само судно захвачено и отправлено в военно-морской порт Японии Сасебо.

– Ну что, Егор?

И Егор, и Ен сидели в наушниках, общаясь с радистом на борту «Микасы». Там адмиралом очень заинтересовались и дали добро подойти к борту. Разве что озадачила незнакомая работа радиста с «истребителя». Радист с флагмана знал его руку. Егор отбрехался, что получил ранение при захвате яхты в руку. Ответ легко прошёл.

– Хорошо, отслеживайте эфир, если что пойдёт не так, дайте сигнал. И ещё, когда проведём торпедную атаку, забивайте эфир морзянкой, чтобы японцы не могли скоординировать свои действия. Сигнальные флаги тут не особо помогут. Время потеряют.

Покинув рубку, придерживая саблю, хотя по виду натуральная катана, я направился обратно в рубку. Разглядывая бронепалубный крейсер «Иосина», мы подрезали его, проходя под носом в трёхстах метрах. Почти сразу я велел поворачивать, и мы направились вдоль строя броненосцев к «Микасе». Сейчас по правому борту шёл эскадренный броненосец типа «Сакисима» под названием «Хацсе». Кстати, его считали самым быстроходным броненосцем в мире. Задумчиво посмотрев на него, я решил переиграть план атаки, уж больно броненосец классно подставился.

– Боевая тревога, – громко скомандовал я. – Занять боевые посты.

Мне вторили рулевой и вахтенный, а также выбирающийся из укрытия Василевский.

– Торпедная атака броненосца справа по борту правым торпедным аппаратом! – продолжал командовать я. – Целиться в левую скулу.

– Готов! – последовал крик Василевского.

– Пуск.

Торпеда вышла из аппарата и пошла к броненосцу. Тут было-то всего двести метров, так что на левой скуле вспух подводный подрыв, подняв гейзер, и броненосец, отворачивая вправо, врубил ревун. «Хацсе» шёл на пятнадцати узлах, поэтому напор воды, видимо, стал выбивать переборки, выдавливая их, и броненосец заметно стал носом садиться в воду, но мы уже шли дальше, не обращая на него внимания. Две запасные торпеды лежали под ногами у минёров, их достали из помещения для хранения. На каждом миноносце такого типа, помимо мин в самих аппаратах, в носовом каземате хранилось четыре торпеды. Поэтому пока тот расчёт, что уже пустил торпеду, занимался перезарядкой, мы догнали «Микасу», так как быстро набрали тридцатиузловой ход, и мина из левого торпедного аппарата пошла к флагману. Несмотря на то что целился лично Василевский в узкую по сравнению с шириной корпуса броненосца корму, торпеда попала куда нужно. И тут случилась неожиданность: эта корма исчезла во вспышке если не ядерного взрыва, то в чем-то очень похожем. Будто рванул боезапас кормовой башни в каземате. Я даже видел, как огромная кормовая башня, встав на попа, завалилась на левый борт. Почти сразу «Микаса» начала заваливаться на корму, поднимая нос, и ложиться на левый борт.

До «Микасы» было метров четыреста, и для нас взрыв тоже не обошёлся без последствий. Миноносец будто придержали гигантской рукой да ещё повредили часть надстроек, включая радиоаппарату. Егор прибежал доложить. Были и погибшие. Какая-то прилетевшая железка снесла одно из сорокасемимиллиметровых орудий вместе с расчётом. Пострадало и ещё несколько человек. Но миноносец был на ходу и, продолжая набирать скорость, паля из всех орудий по тем кораблям, что были рядом, стал прорываться из строя. Обернувшись, я даже рот открыл от удивления. Броненосец «Хацсе», о котором я уже успел подзабыть, лежал на боку и стремительно переворачивался, пока не показался киль, причём нос медленно скрывался под водой – боевой корабль тонул.

Успех подобной операции заключался в том, что японцы поверили, что мы свои, да ещё которым повезло отловить русского адмирала, и они никак не ожидали подобной атаки. Миноносец был их, они хорошо знали его, его команду, капитана, так что первоначально не отреагировали на наши действия, и только когда мы, сделав по залпу, рванули из строя, убегая на максимальной скорости, вокруг начали вставать первые разрывы и водяные гейзеры, и их становилось всё больше и больше. Тот самый крейсер «Иосина», с которым мы не так давно разминулись, паля из всех орудий, рванул к нам, но тут же отвернул, получив два подарочка от своих же коллег. Палили те во все стороны. Мы тоже не остались в стороне, пару раз влепили по нему, да ещё Василевский доложил, что правый аппарат наконец перезаряжен, и мы пошли навстречу крейсеру, где с минимальной дистанции пустили ракету. Тот явно шёл на таран, но, когда мы отвернули, проскакивая у него по левому борту, с кабельтова пустив мину, сделать тот просто ничего не успел. От подрыва крейсер разломился пополам и быстро пошёл ко дну, а мы драпали, ох как мы драпали! Почти все миноносцы и пара лёгких крейсеров рванули за нами, но у нас была фора, и мы уходили, пользуясь скоростными характеристиками «истребителя».