Трам-парам, шерше ля фам - Наталья Александрова

– С этим баба нельзя развлекаться, – возразил Змиетдин. – Он, однако, мертвый совсем. Совсем, совсем мертвый.

Прораб наконец понял, что случилось что-то серьезное, и примчался на объект. Увидев труп, он пришел в ужас.

Прораб был человеком опытным, и весь его прежний опыт говорил о том, что вызывать полицию не стоит. Ничего хорошего из этого не выйдет, будут одни сплошные неприятности и головная боль. Даже если убийство неизвестной не повесят на его бригаду, строительные работы обязательно приостановят, сроки будут сорваны, а значит, хозяин ничего не заплатит.

С другой стороны, если предъявить труп сейчас, можно убедить представителей власти, что это полуразложившееся тело лежит в котловане не меньше двух-трех месяцев, а значит, ни он, ни его бригада не имеют к этому никакого отношения. Если же труп найдут еще через несколько месяцев, точно определить время смерти будет невозможно. Тогда и он, и рабочие запросто могут попасть в число подозреваемых.

Несчастный прораб так глубоко задумался, что не заметил, как в окне башни над забором соседнего участка блеснули два ослепительных солнечных зайчика.

Цецилия Борисовна, теща бизнесмена Воротилова, поднесла к глазам бинокль.

Цецилия Борисовна жила в загородном доме Воротилова круглый год. Дом был просторный, со всеми мыслимыми удобствами, включая русскую баню, финскую сауну, турецкую парную и японскую баню фурако, которая вообще-то не баня, а кедровая бочка с горячей водой. В доме у Воротилова имелась прислуга, от кухарки и садовника до собственного массажиста, готовая по первому требованию выполнить любой каприз хозяйской тещи. Цецилия Борисовна, тем не менее, считала, что находится в ссылке или даже в одиночном заключении.

Дело в том, что она была дамой с активной жизненной позицией, проще говоря, обожала совать нос в чужие дела, а в загородном доме ей совершенно негде было развернуться. Именно из-за активной позиции Воротилов загнал тещу на Карельский перешеек – после того, как два или три раза едва не потерял большие контракты и здорово испортил отношения с крупным чиновником городской администрации.

Цецилия Борисовна пыталась призвать на помощь дочь, но та почти все время находилась в астрале, и мелкие земные проблемы ее нисколько не интересовали.

В итоге сосланная на край земли Цецилия Борисовна ужасно скучала и проводила долгие часы на башне особняка, как средневековая принцесса, наблюдая в бинокль за жизнью соседей.

Комнату в башне она назвала своей светелкой и на стену повесила картину Сурикова «Меншиков в Березове», намекая тем самым на свое положение политической ссыльной. Когда кто-то из немногочисленных гостей сказал ей, что у нее очень хорошая копия, Цецилия ответила, что это вовсе не копия, копия давно висит в Третьяковке, а у нее как раз самый что ни на есть подлинник кисти Сурикова.

Итак, Цецилия Борисовна от скуки наблюдала за тем, что происходит на соседних участках. К ее глубокому огорчению, большая часть этих участков была скрыта за глухими заборами, а то, что удавалось разглядеть, не представляло особого интереса.

Ближе всех находился невезучий участок, на котором вовсе никто не жил. Правда, в последнее время там наметилось некоторое оживление, видно, снова сменился владелец. Наконец сегодня утром там появилась бригада рабочих.

Не прошло и получаса, как у них что-то произошло. Рабочие оставили лопаты и сгрудились в дальнем углу котлована.

Цецилия Борисовна подкрутила колесико бинокля, пытаясь разглядеть, что они там нашли, но бессовестные строители толпились и закрывали своими телами подозрительный объект.

Наконец появился вызванный бригадиром прораб, остальные отошли в сторону, и Цецилия смогла разглядеть неизвестный предмет.

Она не сразу поняла, что это такое, а когда наконец сообразила, реденькие волосики, аккуратно уложенные приезжавшим из города парикмахером, встали дыбом.

– Труп, – прошептала Цецилия, припав к окулярам бинокля. – Чтоб мне провалиться, труп! Говорила же я, что от этих гастарбайтеров будут одни неприятности!

Тот несомненный факт, что труп был не первой свежести, а бригада таджиков появилась на участке всего час назад, ничуть Цецилию Борисовну не смущал. Активная жизненная позиция требовала своего. Молчать Цецилия не могла и позвонила в полицию.

– Полиция? Говорит Цецилия Борисовна из коттеджного поселка «Кувшинки»! – Голос тещи миллионера дрожал от волнения. – Да-да, который на Гладышевском озере. Хочу сообщить об убийстве. Именно, об убийстве! На соседнем участке труп. Да, я совершенно уверена, я видела этот труп собственными глазами! Там работает бригада строителей, так вот, я не сомневаюсь, что они к этому причастны!

Услышав, что полиция уже выезжает, Цецилия успокоилась, бросила удовлетворенный взгляд на Меншикова и снова вооружилась биноклем, чтобы следить за развитием событий.

Разумеется, прораб не мог видеть Цецилию Борисовну и вообще не подозревал о ее существовании, иначе, несомненно, выбрал бы другую линию поведения. Подумав примерно минуту, он рассудил так же, как до него бригадир гастарбайтеров, и решил переложить груз принятия решения на плечи хозяина участка. В конце концов, земля принадлежит ему, а значит, и все, что на ней находится, включая котлован и труп. Телефон хозяина ему дал подрядчик на случай экстренных обстоятельств и велел не беспокоить того по ерунде. Но труп в котловане трудно назвать ерундой.

– Ты кто такой? – спросил Вовчик, услышав в трубке прораба. До сих пор он имел дело только с подрядчиком.

Путаясь от волнения в русских словах, прораб кое-как объяснил, кто он, и попросил Вовчика как можно скорее приехать. Он не хотел по телефону говорить о трупе, поэтому обрисовал ситуацию весьма уклончиво.

– Тут мы один такой вещь нашли. – Он таинственно понизил голос. – Один такой интересный вещь. Вам приехать надо, чтобы на этот вещь посмотреть. Прямо сейчас приехать.

– Что за вещь? – разозлился Вовчик. – Что, до завтра подождать твоя вещь не может?

– Нет, никак не может! – всполошился прораб. – Это такой вещь, вай, очень плохой вещь!

Не столько слова, сколько интонация убедила Вовчика, и уже через час он подъехал к несчастливому участку.

– Давай показывай свою вещь, – велел он вышедшему навстречу прорабу.

Тот молча подвел его к котловану.

Несколько минут Вовчик молча рассматривал покойницу. Потом еще несколько громко и изобретательно матерился. Выплеснув таким образом переполнявшие его чувства, он наконец стал способен мыслить конструктивно.

– Где, так твою и разэтак, ты ее откопал? – поинтересовался он у прораба.

– Здэсь откопал, – честно признался тот, – в котлован откопал. Не я откопал, рабочие откопал.

– Ты никому не говорил? – задал Вовчик следующий жизненно важный вопрос.

– Никому! – Прораб приложил руку к сердцу. – Ни один живая душа!