Rust in Peace: восхождение Megadeth на Олимп трэш-метала - Дэйв Мастейн

позвонил мне и сказал, что вроде бы нашел нового гитариста – Кико Лоурейро. Я сказал, что знаю Кико, играл с ним в Южной Америке, и у меня есть его контакты. Я отправил Кико электронное письмо и попросил записать несколько видео, как он играет песни Megadeth, и отправить нам с Дэйвом. Дэйв уже заочно принял Кико в группу.

Менее чем через месяц после той встречи в NAMM, которая и стала последним вбитым гвоздем в крышку гроба, у нас появился новый менеджмент; новый барабанщик Крис Адлер, готовый играть; и Кико Лоурейро; мы были готовы двигаться дальше. Это был потрясающий момент. К февралю 2015-го мы попрощались с Rust in Peace, Ником и Марти, Роном Лаффиттом. Все они остались в прошлом, и настало время закрыть дверь. Конец главы. Время двигаться вперед и писать новую историю Megadeth.

Дэйв Мастейн: У Ника были проблемы с игрой, и потом мы подумали, может быть, альбом записать с Крисом Адлером, а Ник сыграет в туре, но, как только я начал играть с Крисом Адлером, тут же решил, что останусь с ним и не буду пытаться второй раз реформировать состав Rust in Peace. С Крисом Адлером мы записали Dystopia и получили первую награду «Грэмми». Все надежды на будущее воссоединение рухнули в конце следующего года, когда на сцене в джазовом клубе Baked Potato в Северном Голливуде у Ника Мензы остановилось сердце.

Глава 18. Кода

Дэйв Мастейн: Я – пример истории американского успеха. Столько дерьма в моей жизни случалось – которое я творил сам, и мне доставалось от других, – и, казалось бы, я не должен был добиться успеха. Черт, да я уже давно должен был сдохнуть. И, кстати, однажды я уже умирал. Я хочу, чтобы вы понимали, какой ценой – кровью, слезами и потом – достается нам эта музыка. Может быть, прочитав все эти закулисные истории, вы лучше поймете, почему эта пластинка дарит вам столько эмоций. Теперь вы видите, почему группа была настолько непостоянной, а музыка столь эмоциональной.

Предки развелись, когда мне было четыре года. Когда мне было пятнадцать, мама ушла из дома, и я был сам по себе. Пришлось научиться выживать и заботиться о себе, бороться. Впоследствии меня не раз избивали, но именно благодаря этому я оказался здесь. Больше меня не избивают. Все, чему я научился, я воплотил в создании этого альбома. Все должны знать, каким невероятным образом рождалась эта пластинка, почему я написал эти песни, как влюбился в коллег по группе, как сильно был убит горем, когда не смог собрать группу, и не стоит забывать человеческий фактор всех событий, происходящих за кулисами Rust in Peace. Было непросто записать этот альбом; это был триумф над постоянными жизненными трудностями, кульминация земных и космических сил; раскаленная добела сталь, из которой выкован этот альбом.

Дэвид Эллефсон: Во время записи альбома So Far, So Good… So What! мы были выбиты из колеи, духовно и музыкально. И, разумеется, постоянно торчали. В начале сидели на наркоте, едва себя контролируя, а к концу просто развалились на части. А дальше была эта пластинка, которую мы сочинили в свой самый мрачный период, однако записали ее абсолютно трезвыми, с невероятной ясностью разума. Трезвое состояние во время записи отразилось и на блестящей концертной форме, отточенной игре, внимании к деталям и связи между участниками. Мы были командой. Менеджер Рон Лаффитт был на сто процентов предан своему делу, и все оставались адекватными и трезвыми. Появилась надежда, что нас ждет еще более светлое будущее.

Марти Фридман: Все великие музыканты работали над бесчисленными проектами с решимостью, надеждой, мотивацией, деньгами, при разных обстоятельствах и доле везения – все эти факторы важны. Все мы стараемся создать лучший продукт, но оглядываться назад, спрашивая, почему один проект отличается от другого, – в некоторой степени бесполезно. Я не могу сказать, что необычного было в Rust in Peace. Я знаю, что никто, сидя в комнате с микшерным пультом и обмениваясь идеями, не ставил себе цели добиться успеха и финансового благополучия. Эти четыре парня делали то, что умеют лучше всего, – все было естественно и искренне. Альбом звучит именно так, как звучал в то время Megadeth. Никаких эффектов.

Многие альбомы Megadeth, вышедшие после Rust in Peace, были достойными работами, но в них слишком много наворотов и излишеств, без которых можно было обойтись, – странные голоса, необычные вступления и прочая хрень, которая омрачала музыку. На Rust in Peace не было даже реверберации. Просто четыре парня подключают гитары к усилителям, и на барабанах нет никакой реверберации. Звук барабана был совершенно сухим, и это сработало.

Дэйв Мастейн: Если у Марти были проблемы со звуком, то спустя тридцать лет – не лучшее время поднимать этот вопрос. Мне он не жаловался ни разу.

Марти Фридман: Я считаю, весь наш материал был классным, и мы делали все от нас зависящее на каждой пластинке и верили в свою музыку. Rust in Peace стал успешным, потому что мы искренне верили в то, что делаем. И остальные пластинки, которые мы записали вместе, были не хуже Rust in Peace, а может быть, даже лучше, иначе мы бы их не выпустили. Мы никогда не начинали сводить альбом, если нас что-то не устраивало. Мы не говорили: «Ого, а это не так круто, как последние наши пару альбомов, но давайте все равно его выпустим». Поверь мне, альбомом Risk мы гордились не меньше, чем Rust in Peace. Всегда выкладываешься до конца и никогда не знаешь, как что будет. Над некоторыми своими проектами я работал гораздо усерднее, но они почему-то не получали такого признания. Поэтому никогда не знаешь, когда получится «классика».

Майк Клинк: Я не мог предсказать успех Rust in Peace, когда песни длились 6–7 минут, со всеми этими сменами темпа и вокальными мелодиями, которые сложно было назвать попсой. По радио такое не крутили. Пластинки Megadeth не ставили в эфир. Я знал, что альбом классный, но понятия не имел, сколько копий мы продадим. Даже не подозревал. Я знал, что пластинка замечательная и группа потрясающая. И пусть я склеил альбом по кусочкам, парни из Megadeth были отменными музыкантами. Видеть, как Мастейн играет эти ритм-партии с невероятной точностью, и слышать, как Ник Менза исполняет все эти переходы, а Джуниор рубит на басу с молниеносной скоростью – невероятно. А Марти умел привнести мелодию, и казалось, ему это давалось легко. Эти парни просто снесли мне крышу.

Дэвид Эллефсон: Это тот самый альбом, который фэны готовы слушать всегда.