Лик Черной Пальмиры - Владимир Васильев

— Ладно, — сдался Завулон. — Тьма с тобой, даже преподавателей тебе выделю.

— Кстати, у меня попутный организационный вопрос, раз мы уж все равно тут собрались. — Лайк даже встап, чего за ним давно не водилось на предшествующих заседаниях. — Аристарх Турлянский, глава Дневного Дозора Причерноморья, по вполне понятным причинам отзывается в Киев. На его место я планирую назначить Темного мага второго уровня, неизвестного большинству присутствующих под именем Швед, о чем и ставлю всех в известность. Простите за тавтологию…

— Ну ты и сказал! — впечатлился Завулон. — Прям Бисмарк в лучшие годы, даже тавтология изящна. В общем, ты намекаешь, что будущая Великая тоже поедет в Киев?

— Не разлучать же их. — Лайк актерским жестом указал на Арика и Тамару. — Тем более что… их взаимоотношения, собственно, и предотвратили бойню на Mapсовом поле.

— Первые годы, — согласился Завулон, глядя в пол. — Потом — посмотрим.

Чувствовалось, что соглашается он скрепя сердце.

— У меня все, — поспешно объявил Лайк и сел.

— Замечательно, — подытожил Витезслав. — Последний пункт сегодняшней повестки дня: оценка деятельности особой группы под тройным патронажем, составленной из Иных Киева и ряда других украинских городов.

— Признать успешной, чего там, — пожал плечами Завулон. — Сработали как обычно.

— У Светлых претензии к группе есть?

Гесер печально улыбнулся:

— У Светлых всегда есть претензии к Темным…

— А к группе? — меланхолично перебил Совиная Голова.

— Нет, — с отвращением произнес Гесер. — Группа действовала, по обыкновению, нагло и цинично, но уложений Договора, на наш взгляд, не нарушала.

— Принято, — вторично ударил молоточком судья, передавая слово Витезславу.

— На этом сегодняшняя повестка дня исчерпана. Напоминаю, что на завтрашнем заседании будет рассмотрена и оценена деятельность Ночного и Дневного Дозоров города Санкт-Петербурга за последние десять лет. Коллеги-кадровики, приготовьте, пожалуйста, все к регистрации вновь инициированных Иных, Темных.

Только сейчас Арик позволил себе расслабить лицо и улыбнуться Лайку.

И лишь после этого поцеловал Тамару.

Ожидая лифта, Арик глядел в окно. Совсем рядом простирался ночной город. Тысячи людских аур сливались в единое ровное зарево; Арик подумал, что до этого приезда в Питер никогда не смотрел на ночные города с высоты и не знал, что это так красиво. Впрочем, может быть, это потому, что отсюда не видна грязь?

Большое видится лишь на расстоянии. И видится оно, как правило, чистеньким и нарядным.

Утром Лайк велел им с Тамарой вылетать в Киев, а сам, по обыкновению, куда-то испарился. Условились встретиться через сутки. Разумеется, в «Виктории».

Швед вошел в «Викторию» первым — Лайку почему-то вздумалось купить сигарет на улице, у старушек, торгующих подле универмага. Бармен Игорь, которого чаще называли «Грыгорыч», выглянул из-за стойки, узрел Шведа и молча принялся наливать темной «Оболони». Налив, поинтересовался:

— Солянку будешь?

— Нет, — отозвался Швед и умиротворенно подумал: «Ну хоть здесь ничего не меняется».

Почти сразу же вошел и Лайк. Первым делом он, конечно же, перецеловал всех официанток в пределах досягаемости, а потом — двух ведьмочек у игральных автоматов.

— А Турлянский где? — удивленно спросил он после, оглядывая полупустой зал.

— Не знаем! — хором ответили ведьмочки. Жизнерадостно так.

— Хм… А он здесь появлялся?

— Нет! Наверное, сразу прынцессу свою на экскурсию повел! — хихикнули ведьмочки.

— Тю, — удивился Лайк еще сильнее.

По идее Арик должен был дожидаться именно тут, в «Виктории». За время питерского вояжа расторопный приятель Ефима с экзотическим именем Викентий наконец-то выкупил две квартиры в той самой девятиэтажной Параджановской свечке, первый этаж которой занимала «Виктория», и даже умудрился успеть организовать ремонт и последующий завоз мебели. Еще две квартиры, тоже на верхнем этаже, Викентий обещал выкупить в течение недели.

Лайк давно и вполне справедливо подозревал: чем таскаться по гостиницам, пусть и самым фешенебельным, те же Швед, Симонов и даже снобоватый Арик предпочтут жить здесь, над «Викторией» и площадью Победы. Арик, Тамара и две распределенные в Киев питерские девчонки из бывших Черных, так и поступили, а вот Швед с Симоновым возжелали отправиться к Лайку и как следует попьянствовать, что и было проделано со всем тщанием и возможным усердием. Во всяком случае, Швед с утра не захотел солянки (что не ускользнуло от внимания Лайка), а Симонов вообще отказался вставать и остался дрыхнуть у Шереметьева дома на стопке пыльных книг.

— Ладно, Тьма с ними, — безнадежно махнул рукой Лайк. — Но Ираклий-то где?

Бармен Игорь молча указал взглядом на дверь туалета.

— А! Ну, тогда есть время выпить пива.

После финального питерского заседания могучей кучки и короткого резюме Инквизиции Лайк так ничего и не успел толком рассказать Шведу. Но николаевец чувствовал: глава Темных Киева что-то замыслил. Что-то непосредственно связанное с недавними питерскими событиями. Осторожные попытки разговорить Лайка во время вчерашней пьянки успешно провалились: без Ираклия тот раскрывать свои планы не собирался. Швед подозревал, что дело тут не только и не столько в отсутствии Ираклия. Дело еще и в присутствии Симонова. И тот факт, что Симонов надрался в зюзю, а Лайк со Шведом остались относительно не ушибленными алкоголем, тоже кое о чем говорил.

Некоторое время вдумчиво поправляли здоровье после вчерашнего. Ираклий, счастливо избежавший посиделок, посмеивался в усы и шелестел газетой.

Наконец Лайк вальяжно щелкнул пальцами в сторону ведьмочек:

— Эй, кто-нибудь! Подайте мобильник!

Свой он еще перед поездкой в Питер отдал наблюдателю Солодовнику, причем возвращать чужое Солодовник почему-то не спешил, вопреки декларируемому образу бескорыстного и справедливого Светлого. А купленную в Москве трубу Лайк в Москве и оставил — на память одной молоденькой особе, еще не осчастливленной мобильной связью.

Анжелка буквально вспорхнула с табурета с трубкой в руке. Услужить шефу по молодости лет так приятно!

Некоторое время Шереметьев тупо тыкал в кнопки серебристого раскладного телефончика.

— А почему нет номера Турлянского? — капризно осведомился Лайк.

— По… Потому что я его не знаю, — пробормотала Анжелка, смутившись…

— Так это твоя мобилка?

— Да!

— А моя где?

— Ты ж ее сам Светлому отдал перед стартом, — напомнил Швед.

Лайк посмотрел на него как на дошкольника: