Однажды в Карабахе - Ильгар Ахадов

или с нами, как ты славно выразился – на невидимый фронт, или обратно в подвал, блох кормить. Они уже тебя заждались.

Я не испугался. Просто разозлился.

– Конечно, кормите блохами тех, кто воюет на передовой! Штабные… – посмотрев на полковника, я сдержался. – Сажать и пытать вы умеете. Это не воевать…

– Язык прикуси! – подошел ко мне вплотную Расулов.

– А то что? – я весь напрягся и сжал кулаки. Благо, руки у меня были свободные.

– Прекратить! – крикнул Мусаев, стукнув кулаком по столу. Тотчас двери распахнулись и в проеме показались военнослужащие, которые не решались войти, видимо, ожидая дополнительную команду. За окном мелькнул силуэт какого-то фраера в кепочке, вооруженный короткостволкой.

– Это что у вас, условный знак? – усмехнулся я, вспомнив прежние мысли о побеге. – Не бойтесь, не убегу. Не сейчас…

Сабир Ахмедович кивком послал всех на прежние позиции. Военные неуклюже прикрыли за собой дверь. Расулов недовольно отошел к окну и, скрестив руки на груди, встал рядом с Адыловым.

– А теперь сядь и выслушай меня, – полковник указал на стул.

– Я постою.

– А ну сядь!.. – стальные нотки в его голосе заставили меня повиноваться.

– И внимательно слушай! Потому что будет решаться твоя судьба, на которую мне, в общем-то, наплевать, – он вдруг приподнялся и через стол наклонился в мою сторону. – Когда решается судьба Родины, мне наплевать не только на тебя, но и на десятки других, на себя и даже на своих детей!..

Позже я узнал, что и он потерял своего единственного сына на фронте. Полковник старался говорить спокойно, но это ему с трудом удавалось. Я почувствовал брызги его слюны на лице, но, как заколдованный, продолжал слушать, не смея шевельнуться:

– Каждый день на фронтах погибают молодые солдаты, у которых героизм и отвагу блокируют силы и средства противника, проникшие в самые верховные эшелоны власти, в том числе и в военную верхушку. Ребята получают пулю уже не в грудь, а в спину, в затылок. Вспомни гизира Мамедова, а это не единичный случай!.. Противник не брезгует ничем, взрывает гражданские объекты, автобусы, дома уже в самом Баку…

Он сел на свое место. Кажется, пытался успокоится, унять дрожь в голосе. Не торопясь, вновь прикурил сигарету, выдохнул дым и продолжил:

– Нам удалось перехватить нить очень большой игры в свои руки. Расулов отчасти прав, провидению угодно было тебя прислать нам в качестве острия оружия, хотя столько достойных ребят хотели бы оказаться на твоем месте… Теперь, когда весь сценарий расписан нами по нотам, мне плевать на твои моральные заскоки, слышишь, сынок? И я не могу, и не хочу понимать, что любовь к арм… к женщине может пересилить твой долг родине, за которую, кстати, отдал жизнь твой брат!..

Я почувствовал ком в горле, который все больше увеличивался в объеме. Понял, что, если отвечу, голос будет дрожать.

“Твари!.. Кто вы такие, чтобы меня осуждать…”

Словно прочитав мои мысли, он продолжил:

– Мы знаем, как ты воевал, не буду хвалить – это твой долг. Мы знаем про тебя все: как учился в третьем классе, с кем дрался во дворе, даже какого цвета был твой горшок. Мы изучили весь твой род чуть ли не до седьмого колена и не нашли ни капли армянской примеси. Что ты собираешься делать с этой кровью дальше, это твое дело. Но ты должен выполнить задание, которое мы перед тобой поставим. Хоть землю будешь грызть!.. Или сгною тебя в подвалах! Ты будешь в тюрьме гнить ровно столько, сколько Всевышний мне срок отпустил. Понял? Можешь мне верить.

– Почему такие крайности? – я побагровел и весь кипел в бессильной ярости. – Что, на мне свет клином сошелся? Выберите другого. Сами сказали, желающих много…

– Не получается, – Расулов, уловив молчаливый кивок Мусаева, процедил.

– Только коротко, – вставил полковник, взглянув на часы, – и так много времени потеряли.

– В Москве без тебя не обойтись. Противник глубоко законспирирован. К сожалению, ты у нас единственная лазейка в этот лабиринт. На другие сценарии у нас нет времени…

Расулов взял стул и сел напротив.

– Слушай дальше. Одна нить этого клубка ведет в твою часть, а другая в само оборонное ведомство, точнее в Генштаб. Последние провальные операции в прифронтовой полосе, в некоторых из которых, кстати, и ты принимал участие, еще раз убедили нас, что противнику посодействовали, то есть слили информацию…

Чтобы доходчиво объяснить, давай конкретно приступим к разбору войсковой операции вблизи населенного пункта Хога Физулинского района, проводимой осенью 1992 года силами ОБСН № 778, где ты тогда состоял на службе, и с содействующими вам силами местных формирований. Операция, конечной целью которой являлась очистка деревни от неприятеля, в стратегическом отношении была мало оправдана, так как Хога и другие населенные пункты, расположенные сравнительно на низменностях, нам все равно не удалось бы удержать из-за наличий вокруг высоток, на которых окопались армяне. И, кстати, по этой же причине операция заранее была обречена на провал, так как ваш вертолетный десант высадили не на высотки, где хачики оборудовали себе основательные огневые позиции, а на обширную долину у этих высоток, в конце которой и находилось указанное село. Вспомни детали…

Я вспомнил…

Еще не выцветшие и не высохшие до конца осенняя зелень и виноградные лозы, разделяющие долину на ровные ряды, скрывали минные ловушки на пути к этому селу, а вражеские снайперы прицельно били нас с высоток. Передвижение было затруднено моросящим дождем и осенней грязью, тяжелыми гирями, висевшими на наших ботинках, плюс еще боеприпасы и нехилая экипировка, думаю, картина вам ясна. Половина немногочисленного личного состава была вооружена даже не автоматами, а ручными пулеметами Калашникова – РПК. Ну и “Муха”31, и классический РПГ-7. А два бойца разделили по частям АГС32 и боекомплект на него. Почти у каждого второго бойца имелся подствольник. Поэтому на подступи в деревню спецназовцы были выдохшимися. Вспомнил тех, кто был со мной в первой четверке – это начальник штаба ОБСН капитан Мамедов Заур, капитан или старший лейтенант тогда Фуад Зейналов и водила нашего командира Олег Филиппов… Нас спасали от снайперов вертушки, которые прикрывали с воздуха и били по огневым точкам противника, пока мы передвигались по винограднику. Помню имена командиров экипажей: подполковник Туаев, подполковник Шварев и майор… черт, забыл. Говорили, он был племянником бывшего уже тогда военного министра…

Экипаж одной из них и заметил засевших в засаде и численно намного превосходящих нас бойцов противника, которые плотным кольцом окружили село, оставив нам единственный проход к ней по винограднику…