Круг ворожеи. Идущие путём земли - Сергей Гоуданский

– Руфрон, хочешь, сходим посмотреть на мертвяков? – улыбнувшись, крикнул Кэлбен.

Купец, сидевший на облучке своей передвижной лавки, его явно услышал, но никакого ответа не последовало. Кэлбен хихикнул и тронул длинные поводья. Тарны потащили тяжёлый фургон к уже видневшейся западной заставе – точной копии восточной.

Дорога виляла по лесу между толстыми старыми дубами, буками и липами, иногда подбираясь к берегу, иногда устремляясь чуть ли не прямиком к Трилистнику, с трудом взбираясь на взгорье, устланное ленивыми тушами округлых зеленовато-жёлтых, покрытых лишайником булыг.

К вечеру лес стал реже, и дорога значительно расширилась. На обочине показался ещё один караван. Крытые повозки неподвижно стояли, выстроившись в ряд. Они прижались к отвесному краю оврага, который поглядывал на путников двумя гладкими валунами, державшимися на честном слове в изрытой корнями земляной стене. Подъехав ближе, путники почуяли, как воздух переполнился мерзостным зловонием. И опять та же жуткая картина: мёртвые животные, гниющие трупы в повозках, на дороге, на обочинах. Кэлбен поморщился и отвернулся; Руфрона и Альдена, выглядывавших из узких окошек, обуял такой страх, что у них не хватило сил ни отвернуться, ни вымолвить слово, ни даже издать хоть какой-то звук; Омнус, заставший страшное зрелище лишь краем глаза, нахмурился и что-то забурчал себе под нос, покачивая головой. Единственными, на кого мертвецы совершенно не производили никакого впечатления, были безучастные тарны. Один из них, увидев перед собой на дороге двух мёртвых солдат, равнодушно подхватил их бивнями и откатил на обочину – как уже не раз делал с упавшими брёвнами в старом лесу на объездном пути к Тиринмину.

Останавливаться не стали. Все и так сразу поняли, что неудачливых торговцев застигла всё та же зловещая участь. С одной стороны, всем хотелось побыстрее миновать это леденящее душу место, с другой стороны, с каждым новым поворотом, с каждым новым пригорком, с каждой новой прогалиной у путников всё сильнее нарастало чувство, что они вот-вот столкнутся с чем-то ужасным лицом к лицу; что оно ждёт их где-то там и наблюдает из-за холмов или деревьев, заманивая в свои сети, готовое возникнуть прямо на пути и навлечь погибель. Мысль о том, что смерть при этом будет быстрой, нисколечко не утешала.

День потихоньку начал подходить к концу. Солнце должно было показаться слева за раскидистыми кронами деревьев, поливая алым заревом громадное горное озеро, но было всё также пасмурно, а потому дневной свет просто понемногу истончался, уступая место унылым сумеркам.

Кэлбен остановил тарнов. Путешественники вышли из фургона, осматривая место.

– Встанем прямо здесь? На пригорке? На самой дороге? – удивился Руфрон, боязливо оглядываясь.

Впрочем, не находил себе места не только он. Было видно, что все изрядно напряжены, и даже непробиваемый Кэлбен, который, казалось, всегда знал, что делать, и имел кучу запасных планов, теперь выглядел каким-то нерешительным.

Выбранное для ночлега место было действительно странным и совсем неуютным. Повозки встали на возвышении прямо посреди леса. Дорога убегала вниз по склону и у поросшей бересклетом полянки плавной дугой уходила дальше, скрываясь за деревьями.

– Да, встанем прямо здесь, – ответил Кэлбен.

Он внимательно осмотрел склон, после чего достал из фургона всё имевшееся оружие: лук, меч и длинный кинжал с изогнутой гардой и белой костяной рукоятью, украшенной синим агатом на торце.

– Держи, старик, – протянул он кинжал Омнусу.

– Пусть возьмёт Руфрон, я никогда не имел при себе оружия! – воспротивился механик, подняв обе руки.

– Боюсь, как бы толстяк со страху не заколол сам себя. Так что ему не дам.

Руфрон бросил недовольный косой взгляд на Кэлбена, развернулся и направился к своему фургону.

– Но я не умею этим пользоваться! – протестовал Омнус.

– Уметь и не надо. Просто колешь и всё. Поверь мне, этот кинжал – лучше, чем ничего, – обнадёжил караванщик. – Ночью… – он не успел договорить, как раздался громкий крик.

Кэлбен, схватив меч в одну руку, а кинжал в другую, ринулся к задней повозке. Там стоял перепуганный Руф, показывая пальцем куда-то в лес. Караванщик присмотрелся: в шагах двадцати возле одного из деревьев покачивалась ветка молодой лещины. Затем в сажени от этого места встрепенулся заяц и зигзагом бросился наутёк.

– Понятно, – выдохнул Кэлбен и опустил клинки. – Этой ночью Руфрон в дозоре не стоит, – устало обратился он к подковылявшему Омнусу. – Придётся нам с тобой, старик. Ты первым караулишь, хотя бы часа три, а я всё остальное время до рассвета.

– А может, и парня взять? С дневным дозором он справился славно, – предложил мастер.

– Не в этот раз. Но если начнёшь клевать носом, можешь позвать за компанию. Только не трындите. Смотрите в оба. Молча. Вот это возьмите, не знаю правда, поможет ли, – добавил он и достал из внутреннего кармана своей куртки тсульские очки.

– Вот это да! Вещица из моих родных мест! – приободрился Омнус. – Альден! Гляди! Действующий Лунный Кристалл! Где вы их достали?

– Купил в Пейме. Задорого.

– Уж не сомневаюсь! – улыбнулся механик. – Ценнейшая вещь! Правда, эти линзы уже почти обратились простым стеклом. Сияние вот-вот иссякнет – ещё неделя от силы.

– Это мне известно.

– Ох, знали бы вы, что можно увидеть через только что срезанный кристалл! Всё лучится и сияет, будто в крошечной тёмной каморке зажгли сразу двадцать масляных ламп и ещё с десяток-другой свечей! Но такие очки будут стоить целое состояние. Даже и не уверен, что горняки их вообще продадут кому-либо из иногородних, уж тем более из чужестранцев.

Омнус бережно передал очки Альдену. Тот глазел на них, разинув рот, будучи не в состоянии свыкнуться с мыслью, что и его очки когда-то сияли синим огнём и были способны сделать их владельца видящим ночью лучше, чем днём.

– Пора приступать, время не ждёт, – сказал Кэлбен. – План таков. Мы разожжём костёр на той поляне внизу. А следить будем, укрывшись вон за тем горбом возле дуба. Иногда придётся спускаться, чтобы подкинуть дров, как костёр будет гаснуть. Это опасно, но иного выхода нет. Сейчас собираем столько хвороста, сколько сможем найти и унести. Руфрон, тебя это тоже касается, а потом можешь забраться в свою нору.

Все стали обшаривать лес и приносить охапки толстых веток. Сильного дождя в этом месте не проливалось, и древесина была достаточно сухой. Кэлбен развёл костёр, выстроив из поленьев большой домик, после чего вернулся к повозке, взобрался на передок и закурил трубку. Альден с Омнусом спустились по склону чуть ниже и присели за высоким бугром.

Внезапно подул холодный вечерний ветер. Солнце зашло за горизонт, и стало резко темнеть. Через полчаса на небе, там, где ветру удалось прогнать облака, загорались звёзды, но вскоре эти небесные проталины вновь затягивались тучами. Кэлбен, вглядываясь в пламя на далёкой поляне, всё сидел и дымил своей трубкой, которая слабо мерцала в сумерках тускло-красным огоньком.