Песня, призвавшая бурю - Юлия Диппель

– Там есть горячая вода, – сообщил он мимоходом. – Можешь помыться, если хочешь.

Прежде чем он вышел за дверь, я собрала все мысли в кучу. Был еще один момент, который меня очень сильно беспокоил, и я не хотела больше откладывать этот разговор.

– Ваша милость, я…

И в этот момент теневая змея сильнее сдавила мою шею. Как будто удавка затягивалась.

– А ну прекрати… гадина подколодная, – захрипела я. – Я вообще… не собиралась… зачаровывать твоего повелителя. Это было обычное вежливое обращение.

Арезандер повернулся, и его сумрачное настроение вдруг сменилось вялой веселостью.

– Я смотрю, вы подружились.

Я сердито посмотрела на него, но не осмелилась продолжать говорить. Инк меня вполне доходчиво предупредила.

– А «ваша милость», кстати, сугубо человеческое обращение, – поставил меня перед фактом Арезандер. – А человеческие титулы не значат ровным счетом ничего.

Он небрежно махнул рукой, и Инк тотчас ослабила хватку. Я бы с удовольствием потерла шею, но ничего бы не вышло. Поэтому я ограничилась тем, что во второй раз мрачно посмотрела на Арезандера.

– Как же мне тогда к вам обращаться?

– Просто «Сир» будет вполне достаточно.

Его дерзость снова начинала действовать мне на нервы, но это также означало, что я преодолела этот момент слабости по отношению к нему, поэтому я не хотела быть неблагодарной. К тому же то, что я собиралась сделать, напрямую зависело от его благожелательности.

– Сир, – медленно начала я. Лишь бы у Инк опять не возникли неправильные мысли… – Я хотела спросить, можно ли мне взять кинжал. Ненадолго. Пожалуйста.

Арезандер удивленно нахмурился.

– Зачем?

Я мяла пальцы. Вопрос был ожидаем. И все же мне было нелегко доверить ему правду.

– Чтобы… остричь волосы.

Он посмотрел на меня с недоумением.

– Но зачем? Они не превратятся в золото, если ты сама их отрежешь.

Пренебрежительность в его тоне задела меня даже сильнее, чем его насмешка.

– О, правда? – прошипела я. – А то я и не знала.

Он проигнорировал мой сарказм. Видимо, сегодняшним утром в нем поубавилось вспыльчивости. Или просто уже выплеснул все свое раздражение на Ривена.

– Хорошо, – вздохнул он. – Почему ты хочешь отрезать себе волосы?

– Просто не люблю, когда они очень длинные.

Арезандер скривился, будто откусил кислое яблоко. Он, конечно, почуял ложь. И ложь эта была вопиющей, неслыханной. Я очень любила свои волосы.

Он быстро схватил табурет, стоящий рядом со шкафом, и сел напротив меня. Затем вытащил кинжал из своего сапога и осторожно положил его на столик между нами. Это был очень красивый, слегка изогнутый клинок с рукояткой из темного дерева.

– Если расскажешь мне правду, я оставлю его тебе, – пообещал он и выжидающе скрестил на груди руки.

Я неуверенно покусала внутреннюю сторону щеки. Арезандеру каким-то образом удавалось вскрывать мои больные раны. И мне это крайне не нравилось, но сейчас было бы лучше, если бы я смирилась.

– Вы бывали когда-нибудь в портовой таверне? – тихо спросила я.

– Разумеется.

– И вы бы стали в подобной обстановке носить свой кошелек так вот открыто, напоказ?

Его глаза стали серебристо-серыми, без голубого оттенка. Я понятия не имела, что это означало. Хоть список заводи, какой цвет глаз какому настроению соответствует.

– Никто бы не посмел обокрасть вакара, – заявил он. – Но твой аргумент я понимаю.

В самом деле? Каким же, интересно, образом он понимает, каково это, когда волосы – сущее наказание, когда они превращаются в золото, если их насильно отрезать… Еще ребенком мне пришлось часто с этим сталкиваться. Даже несмотря на то, что сейчас немногие помнили об этой особенности онидов, я все равно была в шаге от того, чтобы кто-то случайно это выяснил.

Что за садистская блажь богов, смысла которой я так и не сумела понять.

Арезандер молча встал, забрал свой кинжал и… повернулся, чтобы уходить. Меня охватила паника. Он же обещал оставить мне клинок!

– Я сказала правду! – в отчаянии закричала я. – Клянусь, я не лгала.

Мне было необходимо остричь волосы. То был лишь вопрос времени, когда я больше не смогу их прятать, и тогда все их заметят, захотят к ним прикоснуться и…

Арезандер остановился.

– Я знаю, что не лгала, – холодно сказал он, – просто передумал. Отращивай волосы, не стриги их. Пока ты у меня на службе, никто у тебя их не заберет.

С этими словами он вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

Я ошеломленно смотрела ему вслед.

Вот же лживый ублюдок! Высокомерный сукин сын! Стервец самодовольный! Кусок дерьма!

Раз… два… три…

Я сердито потащилась в его спальню, чтобы помыться. В камине горел огонь. Видимо, заказал он не только горячую воду, но и дрова для растопки.

Четыре… пять… шесть…

Горячая вода?! Тут был только маленький умывальник со свежей, но ледянющей водой. Рядом стояла миска, в которой лежали кусок мыла и три кубика в белой оболочке. Кипящие кубики. Одно из первых человеческих изобретений с применением одема. Нужно было бросить такой кубик в жидкость, он тут же растворялся и выделял заключенный внутрь одем, который постепенно нагревал воду.

Серьезно?! Значит, он, Сир сиров, защитник всех кидхов и мерзотнейший из всех живущих, предлагал мне взять чужой одем, чтобы я могла умыться горячей водой?!

Раз… два… три…

В итоге мылась я холодной водой. Обильно и энергично. Это помогло прогнать вспыхнувшее раздражение.

Четыре… пять… шесть…

При этом в голову мне приходили еще более мрачные и подходящие описания для этой чванливой чумной крысы.

Семь… восемь… девять… десять.

Когда я вымылась и снова оделась, я вдруг обратила внимание на кровать Арезандера. Если не считать подушки, она была пуста. Я с подозрением покосилась на свою скамейку. Ну точно… на два одеяла больше, чем у меня было, когда я засыпала. Арезандер решил отдать мне свои одеяла?!

Это было так мило, что я снова возмутилась. Да кем он себя возомнил? Самым геройским героем под солнцем?

И еще кое-что бросилось мне в глаза. На комоде у окна лежали вещи Арезандера – а под ними были погребены мои нехитрые пожитки. Я тут же подбежала ближе и порылась в своем мешке. Все было на месте, кроме короткого копья и кинжалов. Ну да, было бы слишком шикарно. Недолго думая, я решила прихватить лекарство для отца. Конечно, рано или поздно Арезандер это заметит. Но риск все же стоил того. Что он мне сделает? Накажет меня?

Я спрятала микстуру за расписным шкафом и уже хотела идти, когда из зеркала на стене на меня вдруг взглянула незнакомая молодая женщина с почти белыми волосами – совсем как золото в лучах полуденного солнца. Столько зим я не отращивала волосы, что сейчас едва узнала себя. Уже сейчас они были достаточно длинными, чтобы закрывать лоб. Так они создавали яркий контраст с моими зелеными глазами. Такие мягкие. Мерцающие. Это магическим образом притягивало меня – и, к сожалению, не только меня. Подавленная, я схватила свою шапку и спрятала все волосы под