Дверь на двушку - Дмитрий Емец

Наста заглянула в трубу и поморщилась. Из трубы шла сильная вонь. Никакие глаза там больше не светились.

– Это был не до конца сформировавшийся эльб. Не знаю уж, кто его сюда сунул. Может, сам заполз. Паразитировал на человеческих чувствах… Имейте в виду: с этой дрянью вообще нельзя разговаривать. Это первый закон прохождения болота. Все, вдовы, потопали! Считайте это первым уроком!

И под ногами Насты опять «загрюкал» железный мост. Новички догнали ее уже на другой стороне.

– А кто такие эльбы? – спросил Федор.

– Эльбы? – затруднилась Наста. – Ну, это такие… из схлопнувшегося мира. Охотятся за каждым человеком, не только за шнырами. Кроме эльбов существуют еще ведьмари! Вы с ними скоро столкнетесь. Им есть что вам предложить в обмен на закладки. Квартиры, поездки, псиос, работа в престижных корпорациях – все это у вас будет: или, во всяком случае, все это вам пообещают.

– А шныры что обещают? – спросила Маша.

Наста усмехнулась. Качнула автоматную гильзу в ухе:

– В этой жизни? Почти ничего. Ну, небо… ну, пегов… ну, много открытий на двушке… А еще то, что вам часто будет больно и тяжело. Так что, может, смотаетесь? Вон электричка идет!

– Не надейся! – сказала Маша.

Наста не отозвалась. Застыв, она смотрела поверх леса на летящую в их сторону серо-серебристую гиелу. На спине у гиелы кто-то сидел и махал над головой рукой.

Федор стал слепо нашаривать телефон.

– О’кей, гугл! К нам летит какой-то тип на крылатом не знаю на ком… Он нас явно заметил! Кто это? – ошарашенно забубнил он.

* * *

Чем ближе подлетала гиела, тем беспокойнее становилась Наста. Она то начинала пятиться, то проводила рукой по лицу, то собиралась бежать, то вдруг замирала с мрачным и отпугивающим видом. Не понимая, что происходит и какая опасность им угрожает, новички жались к ней со всех сторон как птенцы.

Не желая напугать их, всадник похлопал гиелу по шее, сбросил высоту и легко спрыгнул на землю. Стоял и ждал, не пытаясь приблизиться. С его плеча на ремне свисал арбалет. Наста упорно смотрела в сторону, притворяясь, что видит все вокруг, кроме этого единственного человека. Лес видит – лес есть. Станцию видит – станция тоже есть, а вот его не существует. Исчез, выпал из реальности. Всадник, казалось, прекрасно понимал, что происходит с Настой. Он просто стоял и смотрел в сторону, сунув руки в карманы. Гиела-альбинос набрала высоту и кружила в небе.

– Кто это? – спросил Федор.

– Никто! – резко ответила Наста.

– А он тебя, кажется, знает!

Наста чувствовала, что не может вдохнуть глубоко, а может только дышать мелко и зло. Мысли путались. Толпящиеся новички, с которыми она только что радостно возилась, теперь дико раздражали.

– Слушайте меня, вдовы!.. Вы дойдете до ШНыра сами! Короче, вон те огни – Копытово. Идете через автобусную площадь и дальше через поле…

– А ты? Давай я останусь с тобой! – предложила Дина и сделала щекой в воздухе движение, словно терлась о чье-то плечо.

– Нет. Я сама разберусь.

– А он не опасен? – забеспокоилась Ева. – Я могу засмеяться или заплакать – и тогда от него мало что останется…

– Не надо! – оборвала Наста. – Я сама могу засмеяться или заплакать. И от него тоже мало что останется! Все, вдовы, топайте отсюда!

Новички, часто оглядываясь, заспешили по дороге. Наста скрестила руки на груди и стала ждать.

– Левой в печень, лбом в подбородок… Нет, не надо! Просто скажу, что ненавижу его! – шептала она, настраивая себя на суровый лад.

Час спустя заплутавшие новички все же нашли ШНыр. Перед воротами ходил обеспокоенный Рузя, тер себе уши руками и притворялся, что гуляет.

– А где Наста? Она с вами? – крикнул он.

– Нет, – ответила Дина и грустно потерлась щекой о плечо Рузи. – Она, видишь ли, нас спасает… И, наверное, весь ШНыр тоже!

– От кого? – испугался Рузя.

– От такого… на летающей гиене… бывают такие?

– Гиеле, а не гиене! – заволновался Рузя. – Она в него стреляла?

– Не-а. Этот, который на гиене, просто стоял на поле и ждал.

Страдающий от ревности Рузя соображал быстро:

– А какого цвета была эта гиена?

– Белая!.. Ну, серебристая… – сказала Дина и опять утешающе потерлась о его плечо.

Рузя бросился бежать через поле. Падал, звал Насту. Опомнившись, попытался связаться с ней по кентавру, но Наста не отвечала. Запыхавшийся, потный, Рузя вернулся в ШНыр и стал жаловаться Рине на Гамова. Рина слушала подпрыгивающего, смешного в своем гневе Рузю и понимала, что Гамов – опасный соперник. Совершенно во всем он превосходит бедного Рузю – вот только Рузя не бросит Насту в старости или если ей оторвет ногу в камнедробилке, а Гамов… Да только как Насте это объяснить? В камнедробилку ее бросить? И как это сказать Рузе?

Ночь в ШНыре прошла всецело в духе заведения. Одни еще не ложились, другие собирались, но им мешали, третьи присосались к Wi-Fi и сонно смотрели красными глазами на экраны, не задумываясь, что через два-три часа уже вставать. Много раз заклеенный, заскотченный, с оторванной антенной, простреленный в разных местах – многие пытались с ним бороться! – роутер все же работал и раздавал свои злодейские волны всем, кроме Влада Ганича, золотая пчела которого ни с того ни с сего взяла да и проползла сквозь его телефон. Это было странно: пчела, настолько плотная, что ее и колесами поезда не раздавить, проползает сквозь экран телефона как сквозь кисель – и… телефон потом прекрасно служит, за исключением Интернета.

Уж как бедный Влад орал! О свою пчелу он измочалил толстенный словарь и даже попытался ее укусить. «Влад Ганич, кусающий пчелу» – это стало сенсацией ШНыра и передавалось из уст в уста.

– Что? Ломка началась? – спросила Фреда, наблюдая, как Влад злобно копается в настройках своего телефона.

– Отвали! Нет у меня ломки!

– Есть. Знаешь, что такое зависимость? Если я тебе скажу «Ты месяц не будешь слушать Моцарта!»…

– Да хоть триста лет, – перебил Влад.

– Правильно! От Моцарта у тебя зависимости нет… А если я скажу «Ты месяц будешь жить без Интернета!»?