Судьба найдет на сеновале - Дарья Донцова

– Мне нужно поговорить с Внуковым.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросила девушка.

– Мария Рязанцева, – смутилась посетительница, – я по личному вопросу.

Помощница босса улыбнулась.

– Запишу вас на прием, через полтора месяца приходите.

– Нет, – заволновалась Маша, – мне сегодня надо.

– У Трофима Николаевича плотная запись, ни минуты свободной на много дней вперед, – попыталась отфутболить ее секретарша. – И сейчас его нет в России.

– Мне очень надо, – тупо повторила Рязанцева. – Я живу не в Москве, остановиться негде.

– Но ведь я не могу отказать в приеме тому, кто намного раньше вас изъявил желание встретиться с господином Внуковым и терпеливо ждет аудиенции. Предоставить вам чужое время невозможно, – подчеркнуто вежливо продолжала секретарша. – И, повторяю, глава фирмы за границей.

– Ладно, – дала задний ход Маша, – вообще-то мне нужна Лена Браткина, его жена. Мы с ней подруги детства, дайте ее мобильный.

Догадываетесь, что ответила церберша у двери?

Рязанцева настаивала, секретарь увещевала настырную посетительницу, потом пообещала вызвать охрану. Мария заплакала и крикнула:

– Можете меня расстрелять, с места не сдвинусь!

И тут дверь кабинета распахнулась, в приемную вышли трое мужчин в дорогих костюмах. Маша сразу узнала среди них Трофима и кинулась к нему с воплем:

– Помогите!

Внуков отшатнулся.

– Что такое? Ольга, наведи порядок.

– Сейчас ее выведут, – пообещала секретарша. – Простите, я сто раз объясняла…

Рязанцева не дала ей договорить, топнула ногой и заорала:

– Или вы сейчас выслушаете меня, или я всем-всем расскажу правду о Елене Браткиной! Я ее распрекрасно знаю, мы с детства дружили! Вышвырнете меня на улицу – пойду в газету, все расскажу им! Пожалеете тогда, да поздно будет!

В приемную вбежали охранники, один из них схватил Машу, но Внуков резко приказал:

– Отпустите девушку. Похоже, у нее что-то серьезное случилось. Заходи!

Маша вошла в кабинет. У нее от возбуждения тряслись ноги, а тщательно продуманный ночью план беседы с мужем бывшей подруги улетучился из головы. Рязанцева посмотрела на Трофима и ляпнула:

– Ваша жена убила Юрия Николаевича Плотникова и подставила Анну Сергеевну, мать Артема. Если вы мне не поможете, на весь мир о ее преступлении раструблю.

– Давай поговорим спокойно, – предложил Внуков. – Садись, не кричи. Если хочешь, чтобы тебя услышали, надо не орать, а шептать. Изложи проблему.

Маша упала на стул и принялась рассказывать про великую любовь Лены к Артему, про смерть его отчима, про то, как Брагин забрал у Браткиной деньги и купил квартиру, а потом женился на другой… Одним словом, выложила все, что знала о подруге.

Внуков ни разу не перебил Рязанцеву, а когда та замолчала, осведомился:

– Ну, и что ты от меня хочешь?

– Нам с сыном есть нечего, – всхлипнула Маша. – Устройте меня на работу в Москве, купите нам маленькую квартиру, и я больше никогда вас не побеспокою.

Хозяин кабинета хмыкнул:

– Ого! Сейчас я не готов обсуждать проблему. Мария, вас отвезут в нашу гостиницу, покормят. Сходите в баню, расслабитесь, переночуете в комфортных условиях. Завтра в девять жду вас здесь.

На следующее утро Маша опять сидела напротив Внукова и услышала его спокойную речь:

– Госпожа Рязанцева, у вас есть запись разговора с Еленой, где она признается в убийстве? Нет? Тогда почему я должен вам верить? Моя супруга утверждает, что вы еще в школе отличались умением виртуозно лгать. Смерть Юрия Николаевича Плотникова признана суицидом. Дом, где жили Браткина и Брагин, разобрали. Отец Елены, бывший начальником милиции в то время, скончался. Анна Сергеевна состояла на учете у психиатра. Вы помните, когда подруга приезжала к вам с рассказом о якобы совершенном ею по неосторожности преступлении? Число назовете?

– Конечно, – отрубила Маша и назвала дату.

Внуков улыбнулся.

– Хорошо, что вы прекрасно запоминаете цифры. Я таким талантом не обладаю, поэтому сейчас записал на диктофон то, что вы сказали. Должен вас разочаровать: в названное вами время Елены не было в Москве. Я сделал ей предложение, Браткина его приняла, и мы улетели праздновать помолвку в Лондон. В отличие от ваших голословных заявлений, мое подкрепляется использованными билетами и другими документами. Елена не приезжала в Плавск, ничего вам об убийстве не говорила, вы все выдумали. Если желаете отправиться с данной лживой от начала и до конца историей в редакцию желтого листка, не смею вас останавливать. Но едва информация будет опубликована, мои адвокаты подадут на вас в суд, который закончится моей победой. Вам придется оплатить компенсацию за моральный ущерб и судебные издержки. Не знаю, где вы найдете нужную сумму. Таковы перспективы. Вам лучше не пытаться клеветать на госпожу Внукову.

У Маши потемнело в глазах.

– Думаете, жена от вас сына родила? Вовсе нет! Ленка забеременела от Артема, замуж уже в положении выходила. Когда она у меня на кухне сидела, срок три недели был.

Трофим кивнул:

– Ваша позиция понятна. Моя вам тоже должна быть ясна. Даю совет: чтобы получить от кого-либо помощь, не следует применять шантаж. Прощайте.

– Вы обо мне еще услышите! – пригрозила Маша.

Дверь кабинета открылась, появились два охранника и молча уставились на посетительницу. Рязанцевой пришлось уйти.

Кипя от злости и досады, Мария пошла в магазин компьютеров, воспользовалась там бесплатным интернетом, узнала адрес «Желтухи» и направилась в редакцию. В офис ее не впустили, к девушке вышел парень, спросил, что ей надо. Рязанцева схватила его за рукав и торопливо зашептала:

– Сейчас расскажу правду про жену Тимофея Внукова…

– Владельца «Домгора»? – перебив, уточнил сотрудник газеты.

– Да, да! – обрадовалась Мария. – Его жена шлюха! Она…

Газетчик поднял руку.

– Стоп. Ничего про Внукова знать не хочу, мы о нем никогда компромат не напечатаем.

– Почему? – поразилась Маша.

Журналист усмехнулся:

– Наивный ты полевой цветок… Внуков наш крупнейший рекламодатель и спонсор, а еще ближайший друг владельца холдинга, в состав которого входит «Желтуха», короче, вали отсюда. Хочешь совет? Сиди тихо, иначе добрый дядя Трофим тебе язык вырвет. Он свою жену обожает, ее обидчика в порошок сотрет.

Евгения не знала о цели поездки сестры в столицу. До того как ехать в Москву, Маша ей о своих планах не поведала, просто попросила забрать вечером Феденьку из яслей, сказав, что отправляется искать работу. Когда сестра вернулась, Женя спросила у нее: