Спасение красавицы - Энн Райс

Я заметил, что Тристана подняли с ложа, что Лексиус зачем-то топтался рядом. Но я не мог думать ни о чем, кроме этих вожделенных поцелуев, и желание, неизбежно отступившее после высшей точки наслаждения, накатывало вновь мучительно и скоро.

И все же это не совсем были поцелуи: язык султана властно раздвигал мне рот все шире и жадно слизывал из него сперму, словно очищая от нее мой рот, и от каждого его прикосновения я накалялся все большим возбуждением.

Постепенно сквозь марево вновь разгоревшейся во мне страсти я различил, что Тристан стоит позади султана, как бы нависая над ним. И тут же правитель тяжело опустился на меня. На ощупь его тело было, как у Лексиуса — мягким и шелковистым, достаточно сильным, хотя и худощавым. Пробежав по моей груди, его пальцы избавили мои соски от проклятых зажимов, и те соскользнули вбок вместе со своими цепочками. И султан прижался грудью к моей болезненно ноющей коже, и по моему телу пробежал нестерпимый трепет томления.

Оказавшийся над правителем Тристан устремил на меня свои лучезарные синие глаза. И когда султан под ним простонал, я понял, что принц вошел в него. Вмиг на меня навалилась тяжесть.

Правитель не переставал ощупывать мой рот языком, своими требовательными ласками заставляя шире раздвигать челюсти. Тристан могуче пробивался в него сзади, толкая его на меня, и мой приятель возделся между бедрами султана, касаясь их нежной, безволосой тыльной кожи.

Когда Тристан извергся, я забился под султаном, резкими толчками ударяясь в его тесно сжатые бедра, снова стремительно восходя к высотам наслаждения — и его бедра крепко стиснулись на моей плоти. Я тоже кончил, хрипло стеная, в то время как язык султана все так же неустанно скользил по моему рту, то пробегая по зубам, то заглядывая мне под язык, то медленно обводя мои губы.

Ненадолго правитель застыл, приходя в себя, не вынимая руку из-под моей шеи. Я лежал под ним, связанный и беспомощный, чувствуя, как медленно стихает жар только что отбушевавшей страсти.

Наконец султан пошевелился. Потом поднялся, бодрый и словно обновленный, готовый к дальнейшим утехам, и сразу «оседлал» меня. Мы встретились взглядами. Его лицо казалось мальчишески задорным, отдельные пряди черных волос упали к глазам. Тристан сидел слева, глядя на нас. Султан повелительно подтолкнул меня, давая понять, чтобы я перевернулся лицом вниз, и я, корчась связанный, стал выполнять приказанное.

Он даже привстал, чтобы дать мне место для моих телодвижений, и я почувствовал помогающие мне руки Лексиуса. Перевернувшись на живот, я почувствовал, как с меня сняли наручники. Мои плечи наконец-то получили благословенный отдых, и я всем телом обмяк на покрывале. Тяжелый бронзовый фаллос из меня извлекли, и после него анус, казалось, горел во мне огненным кольцом. И тут же в меня водвинулась настоящая — такая человеческая! — жаркая тугая плоть, от которой я мгновенно воспылал новым желанием. Как же несказанно сладостно было ощущать в себе этот нормальный человеческий пенис после холодной бесстрастной бронзы! Я вытянул руки по бокам, блаженно закрыл глаза. Под тяжестью его тела мой налившийся орган крепко вжимался в шершавый гобелен покрывала, я же вздымал ягодицы навстречу султану, непроизвольно ловля ритм его колебаний.

Я был буквально оглушен происходящим. Оттого, что султан сейчас пользовал меня, что вот-вот готов был извергнуть в меня семя, у меня возникало чувство, будто я вкушал некую совершенно недозволенную сладость. И к тому же теперь я знал о султане одну любопытную, тайную для всех, подробность, хотя, по большому счету, это мало что меняло. Правителя, оказывается, возбуждала и манила сперма других мужчин! Вот почему пировавшим в саду вельможам было позволено на всю катушку отодрать нас, и вот почему после этого грумы даже не вымыли нас, прежде чем водвинуть каждому по фаллосу.

Эта догадка меня ошеломила. Выходит, нас опорожнили, вычистили, потом наполнили мужскими соками, и теперь, отведав их сперва из моего рта, султан неторопливо извлекает их из моего тыла, размеренными толчками пробиваясь к пику оргазма. Правитель определенно не спешил, и, пока он трудился, передо мной прелестными туманными картинками успел проплыть и вечерний сад, и торжественная процессия, и улыбающееся лицо повелителя — и все мельчайшие куски мозаики, составлявшей жизнь во дворце светлейшего султана.

Прежде чем он закончил со мной, Тристан завладел им снова. Я ощутил на себе удвоенную тяжесть тела и услышал, как султан тихо, умоляюще простонал.

(Рассказ Лорана)

Тристан с султаном, оба обнаженные, лежали обнявшись на постели и неспешно целовались, по очереди припадая ртом к губам другого.

Не нарушая тишины, Лексиус знаком велел мне отодвинуться от них. Я проследил взглядом, как он опустил вокруг ложа занавеси и пригасил масляные лампы. Потом меня на четвереньках выпроводили из султанской опочивальни. Я все недоумевал: почему же я так опасаюсь разочаровать Лексиуса тем, что меня не выбрали остаться с султаном вместо Тристана?

Мне это казалось совершенно невозможным. Нас с Тристаном обоих призвали удовлетворять правителя, потом стравили друг с другом. Разве могли нас оставить там двоих?

В сумеречном коридоре Лексиус щелкнул пальцами, велев мне побыстрее двигаться перед ним, и на всем пути к купальне он нещадно порол меня, не изрекая ни звука. На каждом повороте в лабиринте коридоров я надеялся, что управляющий наконец-то уймется, но этого так и не случилось. Так что к тому моменту, как меня передали в руки грумов, я весь дрожал от боли и беззвучных слез.

Прислужники окружили меня ласковой заботой и приятным обхождением, не считая разве что принятого здесь полного очищения. И когда меня всего умастили душистым маслом, когда ласковые растирания уняли боль в руках и бедрах, я ускользнул в глубокий сон от всех мыслей и мечтаний о будущем.

Проснувшись, я обнаружил себя на соломенной подстилке на полу. Комната освещалась несколькими лампами. Я сразу понял, что нахожусь в спальне Лексиуса. Перекатившись на живот, я положил голову на руки и огляделся. Управляющий стоял у окна, задумчиво глядя во мрак ночного сада. Он был в халате, однако я заметил, что одежда его свободно свисает, ничем не застегнутая, не подпоясанная, возможно даже распахнутая спереди. Мне показалось, Лексиус что-то тихо нашептывает, бормочет, погруженный в свои мысли, хотя я не смог разобрать ни слова. Может статься, он даже что-то напевал себе под нос.

Наконец он обернулся и вздрогнул от неожиданности, увидев, что я его разглядываю, уютно положив голову на согнутую в локте правую руку. Халат на нем и впрямь был распахнут, и под ним виднелось нагое тело.

Он подошел ближе, загородив спиной просачивающийся из окна бледный свет.

— Со мной никто еще не проделывал того, что сделал ты, — злобно произнес он.

Я хохотнул под нос. Подумать только: я нахожусь в его покоях, никак не связанный, а он стоит передо мной почти что голый и такое мне говорит!