Я, они и тьма - Анна Зимина

Дерек же ловит ее взгляд. Он чувствует, как рвется из него магия, как стремится сделать для нее все, чего бы она не пожелала. Она наполняет его, распирает грудь, и кожа горит от нее. И Дерек поддается, выпускает ее – такую горячую, такую могущественную.

– Подставь ладони и закрой глаза, – шепчет он, хитро улыбаясь.

Девчушка тихо смеется, но слушается. В ее раскрытые ладони падают теплые от солнца гладкие ягоды, собранные выпущенной Дереком магией.

А потом они едят вишни. Ее ладошки все в красных пятнах сока. Вишневый сок вокруг губ, на щеках, на кистях и запястьях. Дети похожи на веселых вурдалаков – улыбаются друг другу красными от вишен зубами.

Счастливо бьется сердце, в груди вместо привычного холодка – ласковое тепло, умиротворение, покой.

…Дерек Ват Йет проснулся рывком, ощутив, что что-то не так. И точно. Тьма, реагируя на сон, выпустила щупальца в окно, в сад. Искала вишни, подчиняясь бессознательному желанию спящего Ват Йета. Вот гадина! Дал один раз слабину!

Загнав усилием воли тьму обратно под кожу, Ват Йет встал с дивана – он уснул там же, где и темная – в гостиной. Следил за ней и сам не заметил, как уснул сам. Неудивительно – он все же человек, ему требуется сон.

– Тук-тук.

В окно кабинета постучал металлический клюв. Дерек Ват Йет поспешил принять почту. Он очень ждал хороших новостей. Увы, хороших новостей пока не предвиделось. Император Дигона уже влез всеми паучьими лапками в источник.

Дерек Ват Йет выругался. Он рассчитывал, что недалекий правитель не будет самолично лезть в то, о чем совершенно ничего не знает. Увы, ожидания не оправдались. И почему источник на территории этих дикарей?! Сколько же от этого проблем…

И нежный сон, и темная, и разгулявшаяся тьма были позабыты. Дерек Ват Йет снова был прежним собой – профессионалом без проблеска человечности.

***

Под старыми липами – крыльцо. Мокрое, темное от старости. Из крепкой лиственницы, на века. К крыльцу прилипли клейкие медовые цветочки, попадавшие с деревьев. В воздухе сладко пахнет дождем, мокрым разнотравьем, липовым нектаром. Покой, умиротворение, предвкушение чего-то хорошего. Маленькая пятка на влажной половице, скрип, еще скрип. Дерево скрипит, и маленькие пяточки пляшут, стараясь наступать на крыльцо потише, но это не помогает.

– Да не скрипи ты! – не выдерживаю я и открываю глаза. Сна как не бывало. Дерек сидит за столом и пишет, да так быстро, что карандаши, которые тут в ходу, скрипят. Он обернулся ко мне сразу же. И как понял, что я уже не сплю?

– Хорошо, что ты проснулась сама. Присоединяйся. Надо очень много писать. Времени нет. Как закончим, поговорим.

Голос Дерека Ват Йета отпечатывается во мне, как в сырой глине – каждый звук, каждая проговоренная им буква меня волновали. Даже его равнодушные интонации. Я вспомнила, как сама поцеловала его, и мне становится очень не по себе. Я что, тут совсем обманьячилась? Как-то раньше за собой такого стремления к мужским объятиям не замечала…

Вокруг сердца напоминающе сжался холодок, и я все вспомнила. Одномоментно. И тьму, то есть, богиню, и ее смерть, и даже песню, которую она пела, могла бы воспроизвести. Холодок у сердца стал отчетливее, но он не был неприятным. Скорее, ободряющим.

– Умойся и выпей кофе. Только быстро, – сказал Ват Йет, снова берясь за карандаш и погружаясь в писанину. Я растерянно смотрела на его спину, на локоть, который то и дело соскакивал с края стола, на сильную шею. И вдруг каким-то импульсом от сердца захотела его обнять. Погладить, прижать к себе, пожалеть. Может быть, принести чашечку кофе или мороженого, нежно улыбнуться, озорно взлохматить волосы, чтобы…

Так! Стоп!

Это не моя эмоция! Не мое чувство!

И точно. Стоило об этом подумать, как сердце очень знакомо кольнуло. Вот оно что! Это же тьма! Ну, то есть, богиня! Она что, очень невовремя вспомнила о том, что она женщина? Или Дерек в ее вкусе? А ну, отвечать и не молчать!

Но тьма, то есть, богиня, молчала. Никакой шизофрении. А тяга-то осталась! Я очень выразительно посмотрела на спину Ват Йета, справляясь с приливами нежности. И как только спина Ват Йета перестала вызвать желание ее обнять, как… А у него такие миленькие скулы… И губы у него что надо, не холодные, а очень мягкие, теплые – живые. И впалая щека – меловая, бледная, очень глад… Вот черт! Дерек Ват Йет вызывал у меня вполне нормальные для молодой девушки чувства. А у меня ли?

Меня бросило в жар. Между лопаток медленно стекла капля пота. А что, если это не мое тело его хочет? А что, если это тело Йолы?

Я не сдержалась и застонала, спрятав лицо в ладонях. Села на кровати, пытаясь сконцентрироваться на себе, на своей личности. Я – не Йола, не богиня, я Вера, Ве-ра. У меня есть, ну, то есть, была работа, машина – тоже, наверное, была. Квартира, Танюшка, бывший муж… Я – сильная, циничная, местами вообще стерва редкостная и хамло. Я едва не засадила за решетку генерального. Я рискнула жизнью и сделала все, что зависело от меня, чтобы этот старый козел пострадал. Я резкая, грубая, с каре, высокая, очень стройная. Какого цвета у меня волосы? Какого цвета? Черные.. Нет, каштановые, вот примерно как у Дерека. Или все же черные?

И вот тут я испугалась по-настоящему. Я не могла, никак не могла вспомнить цвет своих волос, выражение своих глаз, когда красовалась перед зеркалом, не могла вспомнить, что мне сказала Танюшка перед свадьбой, в чем я была одета на выпускной… Я не помнила!

– Йола! Что с тобой? – спросил Ват Йет, разворачиваясь ко мне.

Но я не отвечала – мой разум был невероятно напряжен. Я – Вера. Я брюнетка, на выпускном я была в брюках… да, в брюках. Бежевых? Да, бежевых, и в майке с белым кружевом. На нем до сих пор осталась капля красного вина. Кто же его разлил?

– Йола?!

– Отвяжись, – сквозь зубы прошипела я, концентрируясь снова и стараясь не обращать внимания на свои чувства по отношению к нему.

Иванцев разлил! Он уже после выдачи аттестатов лыка не вязал. Так… А Танюша сказала, что если я захочу пожаловаться на мужа, у нее на этот случай всегда есть бутылочка моего любимого вина. Фууух! Вспомнила! Из глаз брызнули слезы облегчения. Это мои слезы, или это из-за того, что организм Йолы гормонально нестабилен и подвержен слезоразливу? Где она, где я, а где богиня?!

И в этот момент Дерек Ват Йет вцепился в мои плечи, встряхнул меня сильно, грубо.

– Да что с тобой происходит? Давай-ка поговорим как следует!

Его голос опять взволновал меня, хоть и не предвещал мне ничего хорошего. Да что это такое!

Я взъярилась, дернулась назад, вырываясь из его захвата, и отчетливо отчеканила, глядя в его зеленые, любимые не мной, а богиней, глаза.

– Дерек Ват Йет, пошел ты на …! И не тряси меня, как грушу. Достал, сил нет.

Зеленые глаза изумленно моргнули. Тень его ресниц коснулась впалой щеки. Так красиво… так! Стоп! Всем – молчать! Я – Вера. Я тут главная!