Отверженные - Эрин Хантер

Грач презрительно зашипел и отвернулся от сына. И тут Остролапка впервые почувствовала жалость к Ветерку. Лучше сто раз получить взбучку от Ежевики, чем столкнуться с ледяным равнодушием Грача. Неужели он совсем не любит Ветерка? Они с Воробушком и Львинолапом могут сколько угодно недолюбливать этого противного оруженосца, но ведь Грач был ему отцом!

«Слава Звездному племени, что я не его дочь!»

Тут в глубине изгороди послышался громкий шорох, и перепуганная Остролапка вскочила, разом позабыв все свои размышления. Но это был всего-навсего Воробушек, тащивший в пасти какие-то травы.

— Вот кервель, — пробурчал он, бросая душистые резные листочки перед носом Ветерка. — Я бы, конечно, предпочел хвощ, но поблизости его нет. Разжуй и размажь кашицу по хвосту, — объяснил он, а потом обернулся к брату с сестрой: — Как вы? Целы?

— Ни царапинки! — бодро отрапортовал Львинолап.

— Дай-ка взглянуть, — проворчал Воробушек и, тщательно обнюхав брата, повернулся к Остролапке.

— Да мы в порядке, — заверила она, заметив, что Воробушек весь дрожит от волнения. — Прости, что мы так и не смогли принести тебе мышку на завтрак!

— Вот за это не надо просить прощения! — взорвался Воробушек. Остролапка растерянно заморгала. Гнев и страх, прозвучавшие в дрожащем голосе брата застали ее врасплох. — Лучше попроси прощения за то, что вы вели себя, как последние дураки! Вы ведь совсем не подумали обо мне, правда? Не думали, что со мной будет, если я вас потеряю?

Остролапка судорожно сглотнула. Воробушек был прав. Она не подумала о нем, она только поглядела, не учуял ли он, что они убегают. Она совсем забыла о том, что Воробушек нуждается в них обоих, о том, как тяжело ему станет без их помощи.

— Нам стыдно, честное слово, — прошептала она, дотрагиваясь носом до носа брата. — Прости, мы…

— Что теперь толку говорить! — проворчал Воробушек, отстраняясь. Он проверил, правильно ли Ветерок намазал мазью хвост и отошел. — Все в порядке, — сообщил он Ежевике.

— Тогда идем, — скомандовал глашатай. — Мы и так потеряли кучу времени!

С этими словами он вернулся к путешественникам, ждавшим их под изгородью. Пурди тоже был там, он лежал в траве, прикрыв глаза, и дремал.

— Наконец-то, — проворчала Рыжинка, поднимаясь.

— Все в порядке? — спросила Белка. Голос ее звучал сухо, но Остролапка ясно различила в нем тревогу.

— В порядке, — тихо ответил Львинолап. — Мы больше не будем, извините…

— Только попробуйте! — проворчал Ежевика.

Тем временем Ураган разбудил Пурди, и все снова двинулись в путь. Каждый шаг давался Остролапке с трудом, потому что она расцарапала нежные подушечки лап, носясь по булыжному полу гнезда. Шерсть ее свалялась, в ней торчали запутавшиеся сухие травинки и листья, и аккуратная Остролапка ужасно страдала от невозможности остановиться и как следует вылизаться.

Вскоре коты вышли из-под тени изгороди и побрели через поле. Солнце палило нещадно, жажда царапала горло, а в животе урчало от голода. К тому времени, когда отряд добрался до рощицы на другой стороне поля, у Остролапки уже лапы подкашивались от усталости.

Ежевика остановился в тени деревьев.

— Здесь и переночуем, — объявил он.

— Не рано ли? — возразил Коготь. — Еще светло!

— Надеюсь, ты решил остановиться не из-за этой троицы непослушных котят? — спросил Грач, неприязненно покосившись на сына. — Если они устали, так это их вина. Поделом.

— Нет, не в них дело, — спокойно ответил Ежевика. — Хотя, если они свалятся без сил, нам тоже далеко не уйти. Но если мы сегодня как следует выспимся, то завтра сможем выйти пораньше и уже к вечеру будем в горах.

Все согласились с этим решением. Воины побрели в папоротники, чтобы поохотиться. Львинолап и Ветерок повалились на мох под деревьями и мгновенно провалились в сон.

Остролапка тоже хотела присоединиться к ним, но сначала ей нужно было сделать одно важное дело. На негнущихся от усталости лапах она зашла в лес и остановилась, прислушиваясь. Вскоре в кустарнике раздался тихий шорох, и Остролапка прыгнула на него, в последний момент успев схватить передними лапами удирающую мышь.

«Отвратительный прыжок, хуже не бывает!» — подумала она, но у нее уже не было сил огорчаться.

Подобрав с земли добычу, она вернулась на поляну и подошла к Пурди. Старый кот лежал на траве, подвернув под себя лапы и, прищурившись, задумчиво смотрел куда-то вдаль.

Услышав шаги Остролапки, он приоткрыл один глаз.

— Чего тебе надо?

Остролапка ждала, что старик будет сердиться, но вопрос прозвучал почти дружелюбно.

— Вот, это вам, — сказала Остролапка, бросая перед ним мышь. — И еще я хотела… — Она в смущении поскребла когтями траву. — Я… я случайно заметила, что у вас очень много блох, — выпалила она, наконец. — Если хотите, я их выловлю.

Пурди приподнял заднюю лапу и свирепо почесал за ухом.

— Кто же откажется!

Остролапка осторожно добыла несколько капель мышиной желчи, стараясь не поперхнуться от вони. Потом сорвала кусочек мха, собрала им желчь и пояснила:

— У нас так целители делают. Я когда-то жила у целительницы, и она меня научила.

— Воняет-то как! — пожаловался Пурди, отворачиваясь. Остролапка принялась осторожно капать желчью на блох, резвившихся в спутанной шерсти старика, и снимать их лапой. Пурди лежал неподвижно, и только с облегчением вздыхал, когда блохи переставали ему досаждать.

— Разве ваши Двуногие не вычесывают вам блох? — спросила Остролапка, не отрываясь от работы.

— Мой Прямоход помер, — грустно покачал головой Пурди — Я нашел других, но они не такие хорошие. Они меня кормят, но за шерстью не смотрят. Да мне и наплевать, велика забота! — грустно пробормотал он.

Острые когти жалости вцепились в живот Остролапки. «Бедный старый Пурди, он теперь даже не домашний кот, а одинокий бродяга! Старый и несчастный…»

Грудь Пурди задрожала от довольного урчания.

— Ох, спасибо, теперь-то куда как лучше! Значит, ты училась на целительницу? Слышал я про таких, рассказывали. Это у вас в племенах хороший порядок, за это я вас уважаю.

— Простите нас за сегодняшнее, — еле слышно пролепетала Остролапка. — Спасибо вам огромное за то, что спасли нас.

— Да ну, пустяки, — проворчал старый кот, страшно довольный ее похвалой. — Когда оставляешь собак с носом, снова чувствуешь себя молодым!

— Мы могли бы многому у вас научиться, — искренне сказала Остролапка.

Пурди хмыкнул и принялся за свою мышь, а Остролапка свернулась клубочком рядом с ним и вскоре уснула, убаюканная ровным урчанием старика.

Воробушек изо всех сил цеплялся когтями за скалу. Ветер так свирепо хлестал его, словно хотел сбросить с узкого каменного выступа, на котором он и так держался чудом. В небе над его головой сияли холодные звезды, а под лапами сгустилась сплошная тьма, из которой выглядывал лишь крошечный участок скалы, узкий, как кошачий коготь.