За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР? - Арсен Мартиросян

Так оно и было в действительности. Россия справедливо увидела в железнодорожном транспорте исторически беспрецедентный шанс и стимул для своего экономического развития и укрепления своего могущества. На тот момент это был просто-таки уникальнейший вариант скрепления гигантского территориального могущества империи транспортно-экономическими «скобами» — стальные магистрали в буквальном смысле слова «сшивали» в одно целое необозримые территориальные пространства империи, стимулируя экономическое развитие регионов. Но «сшивая» необозримые территориальные пространства империи в единое целое и резко интенсифицируя экономическое развитие России, стальные магистрали постепенно превращали его в фактор исторически беспрецедентного геополитического могущества России. Причем такого могущества, перед которым все мечты о всемирной империи англосаксонской расы не просто меркли, но превращались в сумасбродный лепет англосаксонских имбецилов. Осознав это, Великобритания увидела выход лишь в превентивной войне против России с целью ее геополитического уничтожения! Чтобы не допустить превращения России за счет развития железнодорожного транспорта и в целом ее экономики в фактор не только неиссякаемой, но и попросту непреодолимой геополитической силы, который в буквальном смысле слова не только положит конец британской морской гегемонии, но и ознаменует начало новой эпохи в мировой цивилизации, центром которой станет именно Россия. Ничего удивительного в том, что произошел именно такой Момент Истины, — не было. Верхушка правящей элиты Великобритании уже в середине XIX в. интуитивно почувствовала реальность в скором будущем такого поворота событий. Помните слова Пальмерстона от 1851 г., когда он говорил о том, что-де Россия угрожает Великобритании уже тем, что соединяет Европу с Азией? А ведь оно было сделано в самом начале эпохи железнодорожного транспорта, то есть уже тогда верхушка правящей элиты Великобритании интуитивно увидела грядущую глобальную, стратегическую угрозу своим имперским интересам и устами своего премьера озвучила ее. Собственно говоря, все к этому и шло, но с той лишь разницей„ что никаких агрессивных замыслов у России не было и в помине. Почти через полвека после заявления Пальмерстона в поданном на имя Александра III докладе «О способах сооружения Великого Сибирского железнодорожного пути» известный российский государственный деятель тех времен С. Ю. Витте так определил целесообразность строительства Транссибирской железнодорожной магистрали:

— «Сибирский путь установит непрерывное рельсовое сообщение между Европой и Тихим океаном и, таким образом, откроет новые горизонты для торговли не только русской, но и всемирной;

— Россия сможет воспользоваться как всеми выгодами посредника в торговом обмене произведений[90] Востока Азии и Западной Европы, так и выгодами крупного производителя и потребителя, ближе всех стоящего к народам азиатского Востока;

— Строительство Великого Сибирского железнодорожного пути относится к событиям, какими начинаются новые эпохи в истории народов и которые вызывают нередко коренной переворот установившихся экономических отношений»[91].

Едва ли даже вконец рехнувшийся сможет отыскать в этих словах С. Ю. Витте хоть какое-либо основание для того, чтобы расценить их как тень намека на акт агрессии. Тем не менее именно из-за такого предполагавшегося и страшившего PERFIDIOUS ALBION смысла многовековая геополитическая интуиция Великобритании умышленно свернула на путь глобальной фальсификации. Потому как ни во времена Пальмерстона, ни после него и вообще никогда не было да и быть не могло никаких оснований для выводов о некоей агрессивности будущего железнодорожного развития России. Тем более по отношению к Англии. Однако Британский Королевский институт международных исследований умышленно сделал акцент именно на этом. Хотя как в докладе Витте, так и в реальной жизни речь шла об использовании только собственно российской территории, суверенитет государства российского над которой тогда никому не приходило в голову оспаривать. Во всяком случае открыто. Речь шла о развитии железнодорожной сети в интересах общего экономического прогресса Российской империи, что было естественным и законным намерением. В тех же случаях, когда по каким-то соображениям они должны были выйти за пределы государственных границ, такое строительство осуществлялось только на основе межгосударственных соглашений (например, та же КВЖД[92]) и, что самое главное, без столь характерного для той же, так любящей «баланс сил» Англии международного разбоя. Тем не менее еще только в призрачном намеке на возможную в будущем сухопутную альтернативу своему базировавшемуся на морской гегемонии могуществу Англия постаралась разглядеть глобальную угрозу для себя. С тех пор она окончательно впала в необузданно дикий страх перед призраком возможного трансконтинентального объединения Германии и России в некий геополитический альянс, в том числе и при участии одного из лидеров Дальнего Востока — Японии, к тому же при вполне реальном подключении к этому объединению также и Китая того времени.

Впоследствии все то, что даже в беглом перечислений заняло столько страниц, великий русский поэт Александр Блок с исключительной меткостью назвал «растущим незримо злом», где «зреют темные дела»! Впрочем, не столь уж и незримым было это зло. Во время посещения тогда еще цесаревичем Николаем Александровичем (будущим Николаем II) Японии в начале 90-х гг. XIX в. на него было совершено покушение — какой-то японский офицер палашом ударил его по голове. Между тем до прибытия в Японию цесаревич принял участие в торжественном открытии начала строительства Транссиба. Невольно складывается впечатление, что упомянутое выше нападение на него носило какой-то зловещий политический смысл.

Растущее незримо зло» столь интенсивно ускоряло созревание «темных дел», что на рубеже XIX — XX вв. опасность глобального столкновения фактически стала реальностью. Но какой?! И вот здесь уместно вновь напомнить, что, как «прирожденный враг» единой России, Англия еще в XVIII в. не только едва ли не вменила в обязанность всех континентальных держав вести войны» в ее интересах, употребляя европейские государства в войнах как «отличную пехоту, как здорового дурня истории».

Знаменитый в английской истории У. Питт Старший в середине XVIII в. «отлил» эту «традицию» в чеканную формулу — «Я завоюю Америку в Германии!». Стремясь захватить американские колонии Франции, Англия спровоцировала в связи с этим Семилетнюю войну 1756 — 1763 гг. Вместо самой Англии в ней, «по найму», воевала Пруссия Фридриха II, «славившаяся» в те времена тем, что «экспортировала» не только своих наемников-ландскнехтов, но и даже свою готовность воевать за того, кто больше заплатит. Однако в ходе войны Англия сговорилась с Францией и, заключив с ней выгодный для себя мир, попутно втянула в эту войну даже Россию. Кончилось это Парижским миром» I763 г., по которому Канада перешла под британскую корону (попутно Англия лихо оттяпала у Испании Флориду). В дураках остался лишь Фридрих II, обессмертивший свою несусветную глупость (нашел ради кого воевать?!) изысканно кратким и точным крылатым выражением — PERFIDIOUS ALBION (КОВАРНЫЙ АЛЬБИОН)!