Соленый клочок суши - Джимми Баффетт

– Остров Фарос располагался в устье Нила близ Александрии. Легенда гласит, что местные жрецы зажигали сигнальные огни в 600-футовой башне – их было видно с моря за тридцать миль. Пятнадцать сотен лет костер, дымящийся днем и пылающий ночью, направлял корабли со всего мира. – Она замолчала и взглянула на башню. – Может быть, даже отсюда.

– Я не слишком в этом разбираюсь, но история мне нравится.

– И мне. Ну, так и что же вы, детективы, разузнали про окна в мир? – спросила Клеопатра.

– Просто поразительно. Фонари в окнах башни образуют на поверхности воды дорожки. Яркое пятно света в том месте, где дорожки пересекаются, указывает безопасный путь. Тот, который сотворила мать-природа, а не рукотворный канал, по которому плыли вы. Фокус – в знании того, как расставить фонари. Это вроде кубика Рубика. Доктор Уокер считал, что этот секрет представлял большую ценность, а потому был известен только избранным жрецам.

– …и штурманам, с которыми они этим секретом поделились.

– Ага, – согласился я. – Больше никто не знал, свет в каких окнах проводит через канал. Неверный свет в неверном окне – и тебе крышка.

– Полагаю, теперь ты тоже владеешь этой древней информацией? – спросила Клеопатра.

– Я и Икс-Ней.

– Кто такой Икс-Ней?

– Он шаман и рыболовный гид. Мы работаем вместе. А еще он мой лучший друг.

– И ты плавал по этому каналу?

– Да. Это была наша работа: мы следовали за лучом света и проверяли глубину.

– Значит, ты можешь проплыть по этому каналу даже ночью?

– Доктор Уокер полагал, что система работала на восходе, и в расчетах задействованы положение солнца и маленький храм вон там, на северном берегу. Но мы проплыли по каналу с одним только светом. Похоже, все работает, – сказал я гордо.

Клеопатра отцепила карабин и вылезла из «вороньего гнезда» на такелаж.

– Мне бы тоже хотелось это сделать, – сказала она.

– Сделать что?

– Проплыть по каналу, – невозмутимо пояснила она. – Мы вошли через тупой, старый, размеченный, выкопанный канал, где пройдет любой одноглазый пьяный капитан креветочного траулера. Думаю, мы должны сделать это, как в старые добрые времена. Соскочить с крючка и довериться богу и опытному местному лоцману. – Она ткнула меня в грудь костлявым пальцем. – Это я о вас, мистер Марс.

Я чуть не свалился с такелажа от смеха. Я был уверен, что она шутит. Кроме того, я думал о последствиях: как знать, чем закончится попытка разбудить посреди ночи вооруженного до зубов Гектора от его текиловых снов.

– А мне бы хотелось поймать двадцатифунтовую альбулу на леску для окуня, но это невозможно.

– Разве? – возразила Клеопатра. – Что ж, поскольку ты владеешь тайной древних, Талли Марс, давай заключим небольшое пари. Ты мне утроишь световое шоу на рассвете, а я прокачу тебя на своей шхуне.

Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успел сообразить, что говорю:

– Мой джип застрял в грязи в тридцати милях отсюда, и буду рад, если вы подбросите меня домой.

Несколько секунд Клеопатра молчала, а затем рассмеялась.

– А ты смелый, сынок, – сказала она. – По рукам.

– Когда вы хотите отплыть? – спросил я.

– Сначала ужин, потом шоу.

Давайте взглянем правде в глаза: такие люди, как Клеопатра Хайборн, встречаются не каждый день. Я был так взволнован невероятной возможностью лечь спать в гостевой каюте и вернуться в Пунта-Маргариту на этой шхуне, что не мог думать о еде. Я принял душ, побрился и сменил одежду (Соломон сказал, что без этого никак, если ужинаешь с капитаном).

Пока я не спустился в столовую, я искрение полагал, что в синих бермудах и белой тенниске выгляжу элегантно. Соломон встретил меня с улыбкой. На нем были светлые брюки и… галстук, как и на мужской половине ученой парочки, которую Соломон представил мне как «других гостей». Супруги Эстрелла занимались историей инков в Коста-Рике. Они поженились совсем недавно и плыли с Клеопатрой до карибского побережья Панамы. Там они собирались сойти на берег и вернуться в Сан-Хосе.

Соломон намекнул мне, что на борту «Лукреции» за ужином никто не скучает. В стиле капитана Хайборн было всегда иметь при себе коллекцию «молодых ростков». По словам первого помощника, текущая миссия Клеопатры обеспечивала на борту непрерывный поток ученых, студентов и чудаков. Нетрудно сообразить, в какую категорию попадал я.

Я спросил экспертов по инкам, занимаются ли они серфингом, и начал рассказывать о том, какие в их стране первоклассные прибойные волны, – но они как-то странно на меня посмотрели. С таким же успехом я мог бы рассуждать о бунгало на луне.

Рядом со мной нарисовался официант с блюдом моркови. Я отпрянул, словно он подсовывал мне гадюку.

– Полезно для старого зрения, мистер Марс, – сказала Клеопатра, входя в каюту в цветастом муму.[73]За ухом торчал цветок гибискуса, а седые волосы были собраны в лучок на макушке. – Я слышала, что даже смертники в самых грязных и вонючих темницах всегда переодевались к ужину. Говорят, это не дает им сойти с ума и помогает оставаться людьми. Присаживайтесь, прошу вас.

Я с удивлением отметил, как сильно она сейчас отличается от того морского волка, с которым я только что лазил по такелажу. Я никак не мог поверить, что ей больше ста лет.

– Вы познакомились с другими гостями, мистер Марс? – спросила Клеопатра.

– Да.

– Садитесь рядом со мной. Нам надо многое обсудить сегодня вечером.

Я опустился на стул и под ее пристальным взглядом нервно пододвинулся к столу. Соломон уселся на другом конце и ободряюще подмигнул мне.

– Должна сказать, вы выглядите превосходно, мистер Марс.

– Спасибо, мэм, – ответил я, разворачивая большую льняную салфетку и кладя ее на колени.

В обычный вечер я в один миг бы проглотил блюдо авокадо и свежих пальмовых сердцевин, которое поставил передо мной шеф-повар, но в последние дни все встало с ног на голову. Я медленно жевал и думал думу. Я ломал голову над тем, как справиться с Гектором – сторожем и по совместительству фанатом Хендрикса. Я понятия не имел, как я поплыву по каналу один, без Икс-Нея и доктора Уокера. Конечно, я помнил основные моменты, но тогда в башне был доктор Уокер, а не Гектор. Удастся ли мне удержать судно на глубокой воде? Поставит ли Гектор свет в верных окнах? Получил ли Баки мое сообщение о джипе? Я перестал жевать и проглотил. Хорошо пошло. Я сделал глоток чилийского вина. Это был не «Ля Таш» Сэмми Рэя, но тоже ничего. На мгновение все вопросы отпали. Я сделал еще один глоток и настроился на музыку.