Сумасшедший отпуск - Татьяна Форш

– Куда сейчас? – Петр уверенно влился в поток машин. Я помолчала, задумчиво глядя на дорогу. Действительно, куда? Может, сначала домой? Нет. Что дома делать? Поеду на работу. То-то народ удивится!

Назвав адрес, я дождалась, когда он лихо затормозит у высотного серого здания, достала ручку и, нацарапав в ежедневнике свой номер, вырвала лист.

– На, как освободишься – звони.

И, не дожидаясь ответа, вышла.

На родном десятом этаже, где находилась моя рекламная фирма, царило веселье. Воздушные шары оккупировали потолок, оживленные голоса перебивала музыка.

Интересненько!

Секретаря не было, зато на ее столе стоял огромный, в два этажа торт.

Пройдя по коридору, я сцапала спешившую куда-то Танечку, нашего рекламного аналитика, и учинила ей допрос.

– Что происходит?

– Как что? День рождения! – отмахнулась она и тут же растерянно заморгала. – Галина Сергеевна?

– В точку! И у кого? – В голос постепенно начали возвращаться металлические нотки.

– А… э… у заместителя вашего – Натальи Ивановны. Сорок лет!

– А мне сообщить?

– Мы пытались! – Она побурела и принялась отчаянно оправдываться: – Но у вас телефон временно недоступен. Мы хотели Сергея отправить, он единственный знает, где вашу деревню искать, а он заболел.

– В тридцатиградусную жару?

– Ага. На даче в выходные пива холодного перепил.

– Ясно! – Не говоря ей больше ни слова, я направилась на звуки музыки и голосов.

Празднование шло полным ходом. Заметив меня, все замолчали, кто-то выключил аппаратуру, и веселье умерло.

– Добрый день. – Я прошла к двум сдвинутым вместе столам, вокруг которых столпились мои сотрудники, и улыбнулась: – Продолжайте! Наташ, – я нашла глазами смущенную именинницу. Интересно, никогда не замечала, насколько я здесь лишняя, – счастья тебе. Прости, не знала раньше о твоем юбилее. Подарок за мной.

– Ой, Галин… Сергеевна! Да какой подарок! – Эмоции постепенно начали возвращаться на окаменевшие лица. – Уже хорошо, что вы приехали!

– Да, а мы хотели вам позвонить, но не смогли!

– Хотите тортика?

– Или шампанского?

– Спасибо, но я ненадолго. – Я вежливо качнула головой и прошла в свой кабинет, напоследок бросив: – Прошу, принесите мне документы за эту неделю.

Захлопнув дверь, я выдохнула, прислушиваясь к вновь приглушенно зазвучавшим голосам. Н-да. Стоило только отлучиться на несколько дней, как я стала не нужна! Кажется, отдых пока не для меня.

В дверь робко постучались.

– Можно? – В кабинет скользнула секретарша и, косясь на меня так, словно я в свободное от работы время кушаю людей, протянула тоненькую папку. – Вот, Галин Сергеевна, здесь все за эту неделю.

– Спасибо, Свет, можешь идти. – Я сцапала папку и, нацепив очки, изобразила неподдельный интерес. Что-то во мне неуловимо изменилось. В душе поселилась пустота, словно я пришла в дом, который некогда принадлежал мне, и узнала, что теперь в нем живут другие люди. А больше всего меня пугало то, что мне хотелось уйти. Сию секунду!

Не привыкла я отдыхать.

Пролистав отчеты, сметы, я сняла очки, отложила папку и уставилась в окно, разглядывая глубокую безоблачную синь неба. Что я тут делаю?

Лиза

– Гриш, а Гриш, мы куда идем? – Торопясь за парнем, я шагала по пружинящему ковру из прелых листьев, не забывая поглядывать под ноги. Толстые корни деревьев окаменевшими змеями незаметно оплетали узкую тропинку.

– Гуляем. – Парень остановился, поджидая меня.

– Да? А мне показалось, что ты куда-то опаздываешь, – съязвила я и ругнулась, в который раз запнувшись о спрятанный в листве корень. – Ты хочешь, чтобы я ноги переломала? Зачем мы снова идем в эту аномальную зону?

– Лииз… – Как у него интересно получается произносить мое имя! Все раздражение и какое-то сожаление исчезли, едва он назвал меня… так. – Я долго думал о том, что произошло вчера, и…

– Гриш, ты ведь мог пойти один? Зачем я тебе нужна? Черт! – Вновь запнувшись о невидимый корень, я, пытаясь удержаться на ногах, с силой вцепилась ему в руку.

– Ты против? – Он придержал меня. Едва заметная улыбка скользнула по его губам и тут же исчезла.

– Нет, но… я тебе только мешаю.

– Мне с тобой приятно. Идти.

– Издеваешься? Что может быть приятного в вечно спотыкающейся девчонке? – Я смущенно выпустила его порядком отдавленную руку. – Извини за синяки.

– Я не говорил о неприятностях. – Он внимательно посмотрел на меня и предупредил: – Через два шага будет скрытая листвой и старыми корнями яма. Будь осторожна.

Я внимательно проследила, как легко он перепрыгнул, казалось бы, через совершенно ровное место и протянул мне руку. Проигнорировав его помощь, я, осторожно ступая, остановилась на прогнувшейся под ногой ветке и тоже перескочила.

Совершенно незаметная яма.

– Долго еще идти? – Я уверенно обогнала парня.

– Нет.

– Почему-то сегодня мы идем гораздо дольше, чем вчера!

– Потому что это другая тропинка. По ней мы сразу выйдем к Охотничьему домику, а не станем обходить озеро, как вчера.

Пожав плечами, я свернула вслед за тропинкой, обогнула заросли малинника и остановилась как вкопанная, разглядывая нечто с темно-ржавой, поблескивающей редкими серебристыми вкраплениями кожей, лежавшее прямо на дороге метрах в пяти от меня.

– Гриш! – Кажется, я даже не прошептала, а чуть шевельнула губами, но уже в следующую секунду он оказался рядом. – Что это?

Чуть прищурив подернувшиеся холодом глаза, он замер, не отводя взгляда от существа.

– Что это? – Я отступила, чувствуя, как паника стремительно овладевает разумом.

– Пойдем. – Он вцепился ледяными пальцами мне в плечи и потянул назад. Я попятилась. В последнюю секунду, прежде чем скрыться за малинником, мне почудилось, будто это нечто вскинуло трехпалую руку с невероятно длинными тонкими пальцами. И тут страх захлестнул меня с головой.

Я бросилась бежать, не понимая куда, зачем, только бы оказаться дальше, несоизмеримо дальше от этого терзающего сердце ужаса. Падая и поднимаясь, испуганным зверем неслась вперед, не замечая горящее, иссеченное ветками лицо, оцарапанные до крови руки. Бежать – в этом спасение!

Вдруг лес на мгновение полыхнул ослепительной вспышкой и тут же выцвел, словно навалившаяся на него серость съела все краски и тона. И тут я запнулась о предательский корень и грохнулась в старую листву. Дикая боль вгрызлась в ногу.