Шизанутый 5 - Сергей Витальевич Карелин

Все смотрели на меня, как на идиота. Некоторые продолжали изредка кидать во врагов заклинания. Но большинство всё же заинтересовались моей идеей. Я для многих был примером, если не сказать, кумиром.

Спустя пять минут все наши прекратили забрасывать вход в башню заклинаниями, и это дало результат. Обе группы соперников решились на основной рывок и там начался такой замес… От вспышек заклинаний аж в глазах мерцало, как будто на сварку посмотрел. Да и грохот стоял неслабый, аж по земле вибрация передавалась.

— Сейчас! Лучший момент для атаки! — возбуждённо предложил Потёмкин.

— Рано, — осадил я его, рассматривая облака над нашим полигоном.

Если к ним присмотреться, то можно заметить отражение лиц зрителей в прозрачном куполе.

— Как рано? Кто-то из них сейчас в башню зайдёт, и всё!

— Рано, говорю.

Мне даже смотреть туда не нужно было. Я просто считал.

Одна минута активного боя мага требует сотни две маны. В среднем. У мага двадцатого уровня, если он не вливал абсолютно всё в энергию, что было бы очень глупо, должно быть не больше тысячи маны. Да и то, это слишком. Учитывая среднюю скорость восстановления и продолжительность боя, их мана должна закончиться…

— Сейчас! — произнёс я.

Заклинания постепенно умолкали, а на смену им пришли матерные крики. Естественно, в самый ответственный момент мана закончилась, как раз когда мы вступаем в бой.

Да и боем это назвать было сложно. Мы за пару минут перемололи и бет, и альф. Большинство из них просто сбежали, но были и отчаянные, которые решили быстренько забежать в башню. Такие шустрики обломали зубы о стража, который охранял первый этаж башни.

Огромный каменный голем тридцатого уровня. Чем-то похож на Засранца, только раз в пять больше и… медленней. Жаль питомцев использовать нельзя, я бы посмотрел на их бой.

Совместными усилиями мы справились со стражем. Благо на нём не было бессмертия, как на других монстрах в этом месте. Затем все дружно поднялись на вершину башни и забрали победный щит. Это почётное деяние все уступили мне и очень настаивали, чтоб именно я поднял его, завершив тем самым испытание.

Можно было, конечно, сделать ещё проще. Пробраться к вершине в невидимости. Но ни у одного мага, насколько я знаю, такого навыка нет. Так что я просто выдал бы себя. Точнее, свою способность Лазурита.

* * *

Последний экзамен оказался невероятно изматывающим. Весь следующий день после него мы отсыпались. Занятия закончились, преподы расслабились, так что в Академии наступила, если можно так сказать, контролируемая анархия.

А вечером состоялся, типа, новогодний ужин. Но сравниться с тем, что был при поступлении, он не мог. Все скромно. Но тем не менее наряженная ёлка красовалась перед Академией. Нет снега, Деда Мороза и Снегурочки? Ну так выпить можно и без них. Тем более я реально чувствовал себя на этом самом новогоднем вечере настоящим «авторитетом». Ну а что? Случай с Норбековыми быстро охладил горячие головы не только моих сокурсников, но и всех старшекурсников. Да даже смерть Бестужева местные сплетники умудрились связать со мной. Так что я просто наслаждался едой, выпивкой и беседой с друзьями. Ну а Соня с Вересаевой, практически не отходившие от меня, добавляли, так сказать, комфорта.

После того как народ достаточно выпил, начались танцы, но на этот раз в них я не участвовал. Ну вот просто не хотелось. А все мои друзья отправились туда. Я же сам не понял, что остался за столом практически в гордом одиночестве. Но может, и хорошо? Наблюдал за пляшущим народом, потягивая вискарь из своих запасов, и размышлял. Ну а что? Хорошее время подвести итоги. С моего пробуждения прошлого полгода. И надо сказать, что эти полгода были какими-то бешеными. В прошлом по жизни я не особо любил «адреналиновые» приключения. Так-то можно развлечься, но дома, на диване перед телевизором тоже неплохо. А вот на тебе, три века спустя закрутило так закрутило. И блин, нисколько не жалел!

Вон гаремом-семьёй обзавёлся — любо-дорого взглянуть. Почти князем стал. Правителем. Раскачался. И даже не парит, что в голове отмороженный чувак живёт.

«Эй! Я бы попросил! — тут же возмутился Имба. — Где ты здесь отмороженного увидел? Да без меня ты бы сдох давно, ёпта».

«Да? Что-то я не видел и не слышал тебя на последнем испытании», — рассмеялся я мысленно.

«Дык там слежка велась постоянно. Артефакты низзя, зелья свои низзя. Что, если бы и меня спалили? Я тебе и так ману заливал. И щит достал вовремя. А ты отмороженным обзываешься…»

«Да ладно, спасибо, конечно. Отмороженный — это ж в хорошем смысле».

«Не знаю хорошего смысла у этого слова, — упёрся Имба. — Это слово плохое и попрошу его ко мне не применять! А вот гениальным, умным и невероятно обаятельным называть разрешаю! И вообще. Ты чего это тут стал итоги подводить? Их подводят в конце. А мы только в начале. Ещё столько девок вокруг… столько магических штучек… столько…»

«Так, — строго произнёс я, — завязывай уже. Считай, что подводим предварительные итоги и пока мы везде в плюсе: Норбековых убрали. Соню выручили…».

«Ага, — ухмыльнулся в моей голове Имба, — Ирину трахнули, Доброву трахнули! Красота! Только вот ты про Олега забыл и про Понятовского. Да и с Норбековыми ещё ничего не решено!»

«Думаешь, мстить будут?»

«Да к бабке не ходи, будут!»

«Ну, пусть рискнут здоровьем».

— Денис, — передо мной появилась раскрасневшаяся Соня, — ты это чего здесь один? Ну-ка, пойдём!

И меня утащили танцевать, соответственно, всё подведение итогов я оставил на потом. В конце концов, жизнь продолжается, и это уже хорошо. После танцев мы вернулись к столу, потом ещё выпили и ещё… А потом, честно говоря,ничего не помню.

Очнулся я в очень знакомом месте… блин, да это спальня ректора. Её постель. Только вот рядом со мной сопит не ректор, а Соня. Причём обнажённая, широко раскинув руки на огромной кровати. Да и сам я, так сказать, без одежды… Голова раскалывается…

«Имба! Имба! Да что тут было-то?»

Но эта сволочь, как обычно, когда в нём очень нуждаются, исчезает.

Открылась дверь и я увидел улыбающуюся Ирину, в халате, с подносом в руках, на котором стояли три бокала и блюдо с фруктами.

— Проснулся? Да ты алкоголик!

— Я больше себя покойником чувствую, — выдавил я охрипшим голосом.

— Ну, после того, что вчера было, обычно не живут,