Пустынный вояж - Алекс Войтенко

в Москве. Фактически сейчас, обстреливая мой самолет из винтовок, они нарушали соглашение. Но с другой стороны, это скорее всего происходило по приказу «старшего брата» в лице маршала Ворошилова, которому наверняка доложили о найденном вагоне, в том месте, где мы совершали посадку.

В общем до самого озера Бооне-Цагаан-Нуур, я себя ругал за свой через чур длинный язык и опасался, как бы там нас не поджидала засада. Разумеется, за такое короткое время вряд ли возможно организовать что-то стоящее, но с другой стороны нам хватит и наряда местной милиции. Тем более, что из оружия у меня сейчас имелся только маузер прихваченный из вагона. Хотя ведь не зря говорят, что осел с золотом открывает любые ворота. Стоило нам подлететь к озеру, как на северо-восточной его стороне, я заметил небольшое суденышко со стоящим на нем мужичком изо вех сил махавшим синим флагом перечеркнутым красными полосами. В другое время, я может и не догадался бы, чего именно он желает, но сейчас мне показалось, эту тряпку разрисовали так из расчёта, что я приму ее за Австралийский флаг. Просто насколько я помнил, Степаныч заключал договор о нашей дозаправке именно как представитель Австралийской компании.

В общем, решив довериться этому усиленно размахивающему подобием флага мужичку, и не стал гнать до южной оконечности озера, а приводнился неподалеку от него. И как оказалось, правильно сделал. Как я и предполагал, в Баацагаане нас ждал «радушный» прием в виде взвода монгольских пограничников, поднятых по тревоге, с приказом задержать самолет который совершит посадку на озере, арестовать пилотов и ждать прибытия начальства. Но дело в том, что Степаныч в своей мудрости, заключил договор не с представителями власти, а с монахами из местного монастыря, пообещав им за помощь, оплату в долларах или фунтах. Рыбачок, оказывается нес на своем суденышке пять двухсот пятидесяти литровых бочек и нужным нам топливом, но соглашался их отдать, только после того, как в его руках окажется чек на три тысячи долларов. Цена разумеется была более, чем грабительская, но делать было нечего, и я просто выписал необходимое. Зато после того, как чек оказался в руках монаха, из трюма тут же показались два дюжих мужика, которые в течении получаса, перекачали топливо из бочек в мои крыльевые баки. После чего пожелав мне счастливого полета, на своем тарабарском наречии, тут же отвалили от моего самолетика и поплыли по своим делам, будто их никогда и не было здесь.

Мне оставалось только запустить двигатели и пойти на взлет. И хотя я постарался пролететь как можно дальше от того места, где первоначально планировалось приводнение, заметил высыпавших монголом, долго преследующих мой самолет на лошадях, изредка постреливая вдогонку. Разумеется безрезультаптно, но хотябы показали рвение перед «старшим братом»

Следующая посадка планировалась на озере Юлансу на территории Китая, поэтому особенных проблем, я от нее не ожидал. Единственная проблема, которая нарисовалась во время полета, состояла в том что вместо ожидаемых тысячи шестисот литров горючего, мы получили на триста пятьдесят литров меньше, при этом заплатив десятикратную стоимость полной заправки. Пришлось идти, на некоторые ухищрения, чтобы как-то увеличить протяженность маршрута, пусть и с несколько более медленной скоростью. О такой возможности меня предупреждали еще на заводе Юнкерса. После набора нужной высоты можно было просто отключить центральный двигатель, расположенный в носовой части, зафлюгировав пропеллер и продолжить полет на двух двигателях. Скорость при этом может снизиться на двадцать километров в час, зато дальность полета возрастет на треть. Нам нужно было пролететь девятьсот тридцать семь километров. Залитого горючего же хватало при трехмоторном варианте на семь сотен километров. Поэтому была надежда, как-то дотянуть до нужного места на двух моторах.

Имелась небольшая проблема в том, что Кирил хотя и прошел подготовку, как лётчик истребитель, но у него практически отсутствовали штурманские навыки. Точнее говоря, все его навыки были рассчитаны на радиопривод. То есть при необходимости он подключался к нужной волне и шел по азимуту выдаваемому звуковым сигналом его радиостанции. Здесь же, что в СССР, что в Монголии или Китае, ничего подобного не имелось. Поэтому маршрут предполагалось прокладывать самостоятельно, с помощью карты и компаса, ориентируясь на отмеченные на карте горы, реки и озера. Но и это не самое страшное. Пока с маршрутом вроде все выходило нормально, и я не беспокоился, особенно по этому поводу. Проблема состояла в том, что первый перелет, от Иркутска до озера Бооне-Цагаан-Нуур вместе с посадкой на болоте, загрузкой ценностей на самолет и последовавшим за этим полетом, занял десять часов. Все же у нас не реактивный лайнер и крейсерская скорость составляет всего сто семьдесят километров в час. После дозаправки, мы вновь поднялись в воздух, при этом не передохнув и пары часов, да и погрузка на болотое, тоже отняла у нас немало сил и нервов. Если бы наша авантюра осталась незамеченной, мы бы после приводнения спокойно бы выспались. Но так как в нас собирались задержать, пришлось лететь дальше. Честно говоря, хотя я и позволил Киру четыре часа сна, но сам тоже сидел как на иголках, смоля одну сигарету за другой, пытаясь не заснуть. Как я выдержал этот перелет, просто не передать словами. Тем более, что никакого автопилота пока еще не существовало. Хотя первый автопилот и был продемонстрирован в 1914 году, каким-то американцем, но массовая установка его на самолеты гражданской авиации произошла только в тридцатые годы. Другими словами, сейчас было невозможно подключить автопилот и хотя бы прогуляться по салону самолета, чтобы хоть как-то сбить свою сонливость.

В какой-то момент, я уже был готов плюнуть на все и посадить самолет хоть в какую-нибудь лужу, из тех что изредка встречались на нашем пути, как на горизонте показалась большая голубоватая поверхность, означающая какое-то озеро. Удивленно взглянув на часы затем на уровень топлива вначале не понял, как такое могло произойти. Точнее я испугался того, что направил наш аппарат в иную сторону. Но судя по карте, больших озер, кроме необходимого нам в этом направлении не имелось. Тогда остается единственный вариант с попутным ветром. Похоже, за счет него, наша скорость увеличилась, и мы сильно сократили время нашего полета. Это подтвердилось при заходе на посадку, я почувствовал, как самолет сносит слегка в сторону, и потому, пришлось менять направление, заходя против ветра. Но благодаря, попутному ветру, кое какой резерв еще оставался, и поэтому все прошло вполне штатно. Оставался последний перелет, но я был просто не в состоянии куда-то лететь. Поэтому загнав самолет на стоянку, возле лодочной пристни, я просто вырубился на несколько часов, и проснулся уже только на следующее утро.

Больше, никаких проблем не произошло. Мы спокойно связались со Степанычем, дав телеграмму в заранее условленное место о том, что нам остался один перелет, заправились и поднялись в небо. Наша авантюра завершилась двухнедельным плаванием на нанятом Степанычем пароходе. Пароходиком оказался списанный военный эсминец, переделанных в рыбацкий сейнер. Правда на корме, каким-то чудом оказалась площадка как для самолета, и имелось подъемное устройство, позволившее поднять наш самолет на борт. И после того, как пароходик обогнул с Севера Австралию, зайдя в один из портов для дозаправки, и пополнения топлива в баках нашего самолета, мы нахонец прибыли в Новую Зеландию. При этом, нас, по договоренности выгрузили возле ее берегов, и до залива Керикери, мы летели уже самостоятельно. И хотя перелет занял всего около сорока минут, Степаныч, получивший наконец доступ к мешкам, находящимся в салоне, вел себя примерно так же, как Эльза Шнайдер, когда разглядывала черные опалы найденные в сундуке.

В заливе Керикери, нас ждал теплый прием, подготовленный женой Степаныча. К этому времени, он распродал все наши предприятия на Австралийском материке, распрощался со всеми знакомыми сказав, что решили перебраться в Аргентину, где имеется большая русская община. Сам же, подхватив свою ненаглядную Марию Ильиничну и младшего сына Алексея, перебрался в Новую Зеландию, где купил себе дом в Куинстауне на берегу озера Уакатипу, и всеми средствами вложился в строительство аэропорта. Благо, что отправленные мною из Германии самолеты, были уже на подходе. Я же в свою очередь занимался подобным в своем поместье у городка Керикери, где уже работал мой отель, а количество членов гольф клуба перевалило за две сотни человек. Чуть выше, на другом берегу залива, пришлось приобрести еще пару гектаров земли,