Струны души - Светлана Богославская

были где-то далеко, я прислушивался к своим ощущениям. Мои глаза больше ничего не жгло, но ощущения всё равно были какие-то странные. Я был словно в какой-то прострации. Я чувствовал себя каким-то уставшим. Будто бы из меня выжали все соки.

Кто-то где-то далеко продолжал разговаривать, но так как эти люди были слишком далеко, я не мог понять ни слова. Пару минут я продолжал лежать, пытаясь понять хоть что-то, а потом понял, что проще самому открыть глаза и выяснить, где я и что происходит вокруг меня. И я, недолго думая, открыл глаза. Но стоило мне это сделать, как я увидел перед своими глазами лишь сплошную тьму. Я ничего не видел! Только сплошная чернота. У меня тут же началась паника. Я вмиг сел на кровати и дотронулся до своего лица. На моих глазах была какая-то повязка. Это было ещё страннее. Я предпринял попытку её снять, чтобы хоть что-то увидеть и понять где я, но она была надёжно зафиксирована. Мне ничего не оставалось, как сдаться и успокоиться.

Я глубоко вздохнул и удобнее уселся на кровати, продолжая прислушиваться ко всем звукам. Я должен был понять, где нахожусь, но это у меня плохо получалось. Я помнил, что был с мамой, и мне было плохо, как походу и маме, а потом я потерял сознание. Вполне возможно я был в больнице, но я в этом был не особо уверен, но скорее всего это было именно так. Но тогда где мама и почему она не со мной? Конечно, вполне возможно, что ей было хуже, чем мне, но я надеялся, что с ней всё в порядке и я скоро с ней встречусь. А пока мне оставалось лишь только ждать, пока кто-нибудь придёт ко мне. И чем дольше я так сидел на кровати, тем сильнее убеждался, что я точно нахожусь в больнице. Я начинал улавливать запах лекарств и, кажется, даже слышал, как поварихи гремели своими кастрюлями. Я пару раз лежал в больнице и мог легко узнать этот звук. Но сейчас этот звук мне ничего не давал. Есть я не хотел. Я лишь хотел с кем-нибудь поговорить и узнать, как мама и где она. А также попросить хоть кого-нибудь снять с меня повязку, потому что мне было невыносимо сидеть, глядя в черноту. Сейчас мне даже та ссора с мамой была неважна. Самое главное, чтобы всё было хорошо, а остальное было неважно.

Я сидел так на кровати ещё пару минут, вслушиваясь в громкий гул, голоса, шаги и ничего не понимая, но я старался глубоко дышать и держать себя в руках. Но мне было очень трудно это сделать. В моей душе с каждой минутой всё больше и больше нарастала паника, и я уже не знал куда деваться и что делать.

И вот наконец-то скрипнула дверь, что означало, что кто-то ко мне зашёл. Я сразу напрягся. Я услышал шаги, которые медленно ко мне приближались. Возле кровати, на которой я сидел, этот человек остановился, и я повернул к нему голову, пытаясь понять, кто это. И вот этот человек опустился рядом со мной на кровать и тяжело вздохнул. И по такому тяжёлому вздоху я понял, что это папа, и мне сразу стало легче. Все переживания и страхи мгновенно испарились. Папа был рядом, и мне уже было спокойнее.

— Привет, Макси, — как-то грустно проговорил папа и приобнял меня за плечи. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — пожал я плечами. — Пап, мы в больнице же, так ведь?

— Да, — положительно ответил папа. — Ты точно в порядке, сынок?

— Конечно, — подтвердил я. — Только ты можешь, пожалуйста, снять эту повязку с глаз, а то я не вижу ни тебя, ни что-то ещё. Это как-то не очень удобно. Сними, пожалуйста, а то у меня не получается.

— Макси, её пока нельзя снимать, — покачал головой папа и снова вздохнул. — И… — папа запнулся, не решаясь мне что-то сказать. Это меня сразу заставило немного напрячься. — Не волнуйся! Всё будет хорошо! Ты сейчас самое главное не переживай! Тебе нельзя волноваться.

— А в чём дело? — не понимал я. — Почему нельзя снимать эту повязку? Я же в ней ничего не вижу. Пап, в чём дело? Что не так? Она мне мешает. Сними её, пожалуйста!

— Макси, пожалуйста, не волнуйся, — папа крепче сжал мои плечи и немного прижал меня к себе. — Всё будет хорошо! Я тебе это обещаю! Я позабочусь о тебе, и всё будет в порядке. Я тебя не брошу!

— Но я всё равно ничего не вижу, — не собирался я успокаиваться. Мне не терпелось избавиться от повязки. — Может, позовёшь врача, и он её снимет?

— Макси, я так люблю тебя! — внезапно выпалил папа и обнял меня.

— Я тоже тебя люблю, пап, — с неким удивлением в голосе сказал я и тоже обнял папу. — Что с тобой такое? Может, всё-таки скажешь мне, что не так? Я же чувствую по твоему голосу, что что-то не так. Скажи, пожалуйста. Пап, я прошу тебя!

— Я просто очень переживал за тебя, — выдал папа. — Когда мне позвонили и рассказали, что случилось…. Я очень испугался и сразу приехал сюда. Вас нашла полиция…. Даже они не знают, сколько ты пробыл без сознания. Макси, я так переживал за тебя, — папа сильно сжал меня в своих объятиях. — Я боялся, что могу тебя потерять!

— А как мама? — решился я всё-таки поинтересоваться. Мне очень хотелось знать, как мама себя чувствует. — Она же в порядке, да? Ты у неё уже был? Я скоро с ней встречусь?

— Я… — папа внезапно замолчал, опять боясь мне что-то сказать. — Она…. Дело в том, что она….

— Папа, что такое? — я разорвал объятия и немного отодвинулся от папы, боясь услышать что-то страшное о маме. Я хотел, чтобы мама была в порядке. — Папа, что с мамой?! Пожалуйста, только не говори, что с ней что-то не так! Папа, прошу, скажи, что она в порядке, — в моих мыслях уже кроилась страшная догадка, но я хотел, чтобы это было не так. Папа что-то боялся мне сказать, но что?! — Пап, она же вовсе не?…

— Да, — с трудом выдавил папа. — Её больше нет, — голос папы предательски задрожал, выдавая его состояние. — Её очень сильно ранили, и она… не выжила…. Её не успели спасти. Она потеряла слишком много крови к приезду полиции и…. Макси, сыночек, мамы больше нет….

— Нет! — я не желал в это верить. На мои глаза начали наворачиваться слёзы. Руки начинали